Фуга. Чёрный солдат

*

    Беркут дал себе время, чтобы переварить то, о чём только что вдохновенно вещала девушка.
    - А разве ты способна видеть мир так, как его видит бог? Хотя бы его малые детали?
    - Нет, что ты, этого никто не может, даже воображения не хватит, - с видимым сожалением признала Мира, - Даже детали. Но я способна это понимать и над этим задумываться. В отличие от многих других существ.
    - Тогда это просто свойство твоего характера. Так что не зазнавайся, люди тоже думают о таком. Иногда. Не все.
    - Ни капельки не зазнаюсь, я ведь тоже - человек. По сути.
    - Давай я почитаю тебе стихи, девушка с характером, - примирительно сказал Беркут, - Я запомнил одно стихотворение, оно как раз про таких любознательных, как ты.
    - Это слова для песни?
    - Нет, другие стихи. Просто слова.
    - Ну давай, - обрадовалась Мира и поёрзала на скамейке, - Я таких стихов, которые не поются, ещё не слышала.
    Беркут прочитал стихотворение "Сопричастность", которое не раз возникало у него в памяти, когда он думал о Мире и слушал её вопросы и рассуждения.

    Крики диковинных птиц где-то в джунглях Борнео…
    Что мне до них? Ведь я их никогда не услышу.
    Старый шаман для меня не затянет напева,
    Верной тропы мне в тумане судьбы не отыщет.

    Пара китов, разрезающих вал океана…
    Мне не коснуться их тёмных боков мимолётно.
    Не погружаться в глубины под рёв урагана,
    Не проникаться триумфом и правдой животных.

    Чудный мираж – золотистые пальмы, озёра,
    В знойных песках караванщик увидит усталый...
    Мне не ловить то видение жаждущим взором,
    И не заплакать в тоске, если чудо растает.

    Мне ли, закованной в мир кирпича и бетона,
    Диву природы пытаться внимать понапрасну?
    Яркие краски даны мне лишь светом неона...
    Так почему я всему на Земле сопричастна?

    После долгого завороженного молчания Мира сказала:
    - Такие стихи тоже можно петь. По очереди. Один поёт четыре строчки, а следующие четыре строчки передаёт другому.
    - Как фуга? Ну, может быть, - с сомнением ответил Беркут, - У меня нет такой привычки, для нашей культуры это необычно.
    А потом Мира сделала глубокий вдох и открыла новый фонтан вопросов. Начала по порядку.
    - Что такое джунгли?..

    Это случилось через четыре дня после незадачливой охоты полковника. Во время традиционного утреннего совещания в кабинете командира части один из офицеров захотел пить. Обычное дело после того, как долго отчитывался и немного посадил голос. Необычной была только реакция командира: едва он увидел и услышал, как из графина льётся в стакан вода, вскочил с места и закричал:
    - Прекратите немедленно!
    Никто из присутствовавших не понял, что именно надо прекратить, и все стали оглядываться друг на друга. Тот офицер, который наполнял стакан, попытался продолжить. Бородько выпучил глаза и отскочил от стола.
    - Не смейте лить воду! - задыхаясь, просипел он.
    - А что такое, товарищ полковник? - обеспокоенно спросил офицер, на всякий случай отставляя графин и стакан, - Вода что, отравленная?
    Бородько рухнул в своё кресло и рывком ослабил узел галстука.
    - Совещание окончено. Прошу прощения, товарищи офицеры, я, кажется, переутомился.
    Внезапное переутомление командира и его открывшаяся водобоязнь стали главной темой обсуждения офицеров части. Сергей Валентинович, который не присутствовал на совещании а, главное, ничего не знал о злосчастной встрече полковника со странным песцом, не придал утренним событиям особого значения. Кто его знает, этого Бородько, может, он накануне всю ночь вместо сна макиавеллиевские планы нового карьерного рывка разрабатывал, вот и переутомился. Если обратится к врачу, пожалуется на недомогание - он, доктор, окажет посильную профессиональную помощь. А самому идти к полковнику, выражать обеспокоенность - после того, как тот в прошлый раз на него наорал за самодеятельность... нет уж, увольте.
    Капитан Воробьёва, которая, напротив, воочию наблюдала выходку полковника, также не сочла для себя возможным остаться после совещания и расспросить Бородько о его психическом состоянии. Категорический приказ не соваться в действия командира и в их причины, отданный им самим, она помнила.
    Остальные офицеры тоже были приучены к выполнению приказов и субординации. Если командир сказал - переутомился, значит - переутомился, и перечить ему не стоит. А такими друзьями, которые проявят инициативу и поступят вопреки указаниям во благо товарища, Бородько не обзавёлся.
    Если бы Беркут не был под арестом, лейтенант Брагин обязательно рассказал бы ему, как полковника укусил "наглый, ухмыляющийся, красноглазый и невидимый" песец. Ведьмак точно не оставил бы этот случай без внимания и попытался бы провести собственное расследование. И возможно, при добром к нему отношении полковника, успел бы помочь. Но он в это время сидел в камере гауптвахты, беседуя о более интересных вещах с новой подругой и знать не знал о проблемах Бородько.
    Тем временем истекали последние часы для медицинского воздействия, всё ещё способного остановить болезнь, повернуть её течение вспять.
    На следующее утро полковник почувствовал себя очень плохо. У него поднялась температура, появился озноб. Ранка от укуса песца, о которой он уже и думать забыл, вдруг оказалась покрасневшей, саднила и чесалась. Мало того - похожие на этот укус продолговатые красные пятна, тоже саднившие и чешущиеся, появились по всему телу. Это подняло у Бородько неодолимую злобу, которая требовала выхода. Он с трудом оделся, но умываться и бриться не стал, едва ли не впервые в жизни. Сама мысль о том, что после поворота вентиля из крана польётся вода, отчего-то вызывала ужас.
    "Это всё тот выпендрёжник!" - понял Бородько, - "Наслал на меня какую-то колдовскую порчу в отместку за свой арест". Теперь ему всё стало ясно. Надо только уделать того солдата, и всё плохое сразу кончится. Вмазать ему по наглой роже пару раз и потребовать прекратить. А не прекратит или не сознается - пусть пеняет на себя. Он, полковник Бородько, тут главный, а все солдаты и офицеры - его подчинённые. Что прикажет, то и будут делать. Прикажет молчать - будут молчать!