Фуга. Чёрный солдат

*

    Беркут убедился, что полковник стоит впереди, спиной к ним с Мариной. Он нагнулся к встревоженной женщине, целуя её - впервые не для неё и не для них обоих - только для себя. Это только он прощался с жизнью, это он хотел, чтобы его последним ярким физическим ощущением были тёплые женские губы, немного солоноватые от попавших на них слёз, немного пахнущие крепким горчащим кофе, любящие, податливые для него.
    После этого он шагнул в сторону, достал военный билет, медленно выдохнул и сосредоточился. Мысленно представил тот пасмурный день, когда Тимура привели к военкому. Вот этот парень, в точности как он, Беркут, сидит перед военным комиссаром столицы. Военком кашляет, сморкается и выглядит больным. Видно, что парень напротив него хмур и очень расстроен. Пытается что-то сказать, объяснить, но военком заранее знает все его доводы и непреклонен. Он даже снисходит до того, что собирается высказать Тимуру своё собственное мнение о том, что есть правильно, каким он видит самого Тимура и его товарищей.
    Этот момент Беркут останавливает, словно ставит время на паузу. Воображает себя, каким видел собственное отражение в зеркале или оконном стекле - в полной армейской экипировке опытного солдата. Таким он и заходит в этот ярко представленный кабинет, садится рядом с Тимуром и обращается к нему.

    Привет, парень. Ты незнаком со мной, хоть и неосознанно создал меня. Исполнил фугу - передал мне свой жизненный опыт, свои знания, и даже то, чем не обладаешь сам - дар ведьмака. Поручил мне служить вместо тебя в армии, разгонять местную нечисть, спасать людей и помогать им.
    Будь уверен, я воспользовался всем этим на полную катушку. Деталей рассказывать не буду, что моё - только моё. Но главное скажу - я был очень счастлив. Сейчас это видится мне совершенно ясно. Твоя заслуга в этом тоже есть, хоть мне и не хотелось этого признавать - ведь я опирался на твои знания и опыт, не говоря уж о теле. Так что спасибо, наверное...
    Теперь я ухожу, оставляю твою жизнь тебе, по праву и по справедливости. Алаверды - передаю тебе часть своего опыта, приобретённого за год армейской службы. Ты будешь уметь натирать на тёрке хозяйственное мыло, убирать снег, чистить рыбу, кое-что готовить, и - цени мою щедрость - управлять снегоходом. Талант вырезать статуэтки я тебе не отдам - жаба душит. Сам решишь, каким концом у тебя руки вставлены. Дар ведьмака не отдам тем более - дарёное не дарят, хе-хе.
    Я тоже не исчезаю насовсем, буду жить на потустороннем плане Новой Земли, которая за этот год стала для меня родной. Так что, для нас с тобой, как говорится, два мира - два Шапиро.
    Ладно, парень, счастливой тебе жизни на гражданке. Извини за выпавший зуб - я мог его снова вырастить, но забыл. Пусть  дырка от него послужит для тебя доказательством реальности армейской жизни. И береги себя, смотри, чтобы не было рецидива фуги.
    Доказательство того, что всё для тебя позади - вот, держи. Военный билет с твоим именем, где синими чернилами написано, что ты закончил службу по призыву в качестве рядового армии и больше этого долга у тебя нет. И печать стоит с подписью полковника Министерства обороны. Всё, ты свободен. Возвращайся сейчас!

    Одновременно с этим Беркут вновь запустил время в воображаемом кабинете военкома, мощным энергетическим броском отделил свою сущность и с максимальной активацией собственного дара ведьмака приказал сам себе выйти из тела, оказаться вне его.

    Марина каким-то шестым чувством угадала тот момент, когда её любимый ушёл. Парень, который сейчас стоял рядом и смотрел в свой военный билет, был ей незнаком.
    Он поднял голову и огляделся. Взгляд его становился всё более удивлённым.
    - Где это я? - спросил он окружающее пространство.
    - Ты в Архангельском аэропорту, Тимур, - проговорила Марина, - готовишься сесть в самолёт, летящий домой, в Москву.
    - А это что? - спросил её парень, вновь опустив глаза в раскрытый документ, который он держал в руках.
    - Свидетельство того, что ты отслужил год в армии, - устало ответила женщина.
    - Я что его, во сне отслужил? Почти ничего не припоминаю, кроме снега и каких-то мелочей...
    - Извините, рядовой Кудинов, разбирайтесь со своей памятью сами, - ответила Марина, будучи не в силах продолжать разговор.     
    Она тоскливо огляделась. Вдруг на фоне большого окна она смутно увидела двух уходящих человек - Беркута в форме для несения боевого дежурства и держащую его за руку худенькую беловолосую девушку в голубом летнем платье - ту самую, что запечатлел в статуэтке её любимый. Над их головами трепетал какой-то тёмный туманный шарик. Девушка и парень обернулись к ней и помахали руками, а потом они все исчезли.
    Женщина ахнула и положила руку на грудь, там, где сердце. Потом сжала ладонь в кулачок, словно бережно сохраняя увиденное в своей душе. Марина больше не плакала, - она облегчённо улыбалась.
    Зазвонил мобильный телефон, и голос мужа заботливо спросил её, как она.
    - Всё нормально, Виктор, я в порядке. Потом расскажу. Сейчас вылетаю домой.
    
    - Кто-кто у нас Председатель Правительства? - оживлённо спросил демобилизованный солдат, сидя в широком кресле самолёта в отделении для летящих бизнес-классом.
    Это он прочитал заметку в свежей газете с новостями.
    - А, вы ж там в своём медвежьем углу были совсем отрезаны от мира, - довольно рассмеялся полковник, - и знать не знали, что Правительство в стране поменялось.
    - А с прежним премьером что? - полюбопытствовал парень, - неужели сняли?
    Мужчины погрузились в обсуждение политики, а Марина, обхватив себя руками, отрешённо прислушивалась к своим ощущениям. Её сын впервые шевельнулся у неё под сердцем.
    - Проснулся, ведьмачонок? - ласково спросила она, - Ну здравствуй. Теперь мама будет часто с тобой разговаривать.