Галерен: мир без людей

Пролог

Галерен прятался среди густых лесов и высоких гор, окружённый водами, как будто сам мир пытался скрыть его от посторонних глаз. Здесь было тихо, и даже свет, пробиваясь сквозь плотные ветви древних деревьев, казался тусклым и осторожным. Леса были полны теней, а воздух — старинными секретами, которые не спешили открыться тем, кто не знал пути.

Мир был разделён не только лесами и горами, но и веками противостояния между альвзаидами и хаменами. Альвзаиды, потомки королевской крови, всегда держали власть в Галерене, их величие и магия охраняли мир. Хамены же, народ сильных воинов, служили, защищая королевскую власть и поддерживая порядок, но в то же время оставались в тени, лишённые права на самоуправление.

На стыке квартала ремесленников и нижнего города стоял приют — старый и угрюмый на вид. В его стенах находили своё место те, кому не нашлось его в семьях, и детей сюда привозили со всех окрестностей Галерена.

Приют, несмотря на свою суровость, был теплом среди этой холодной тени. Хозяйка, женщина строгая и надёжная, заботилась о детях. У неё был твёрдый взгляд и заботливые руки, благодаря чему дети чувствовали себя в безопасности. Но даже здесь, в этом уютном уголке, где тепло камина окутывало каждого, страхи и легенды находили свой путь.

Мириель и Рамона, что пришли навестить друзей, были на половину десятка лет старше большинства детей в приюте, и их рассказы, будто пропитанные застывшим страхом, завораживали. Они сидели напротив близнецов — едва достигших пяти лет, — и те в ответ жались друг к другу, словно стараясь стать меньше и незаметнее. Рамона бросила молчаливый взгляд на Мириель.

— Они говорят, что он... — начала Рамона, делая голос ниже и тише, будто боялась, что кто-то подслушает, — совсем не похож на нас. Его уши — закруглённые, как у пней, без заострённых кончиков. А глаза... белые, словно морская пена.

— Его видели на окраине леса, — добавила Мириель, вглядываясь им в глаза, от чего те побледнели ещё больше.

— Если кто-то встретит его взгляд, — продолжила Рамона, — то его сердце навсегда наполнится страхом, и даже если он захочет закричать громче всех — не сможет.

— Почему? — едва слышно пискнул Танаель, и его брат тоже придвинулся ближе, слушая, будто сам дыханием боялся спугнуть историю.

Рамона, не скрывая зловещей ухмылки, принялась объяснять:

— Говорят, что человек не любит звуки. Особенно детские голоса. Он живёт в тишине, и у всех, кто мешает ему, он отнимает голос. Никто не знает, где он обитает, но ночью он иногда выходит из тени леса. Некоторые видели, как он крадётся по деревне, прячась в темноте, — добавила она, едва сдерживая улыбку, видя, как близнецы сгрудились ещё теснее.

Мириель продолжила, её голос звучал уже более серьёзно и мягко:

— Мама говорила мне, что это всего лишь страшилка, чтобы дети не ходили в лес. Но... — она взглянула в сторону окна, затем вновь на близнецов. — кто знает, откуда эта история взялась? Может, он действительно жил здесь, и у него не было ни черных глаз, ни длинных волос, конечности были настолько длинные, что царапали пол? — Она на мгновение замолчала, увидев испуганную реакцию близнецов. — Но однажды... он исчез, и с тех пор никто его не видел, но все продолжают рассказывать о нём друг другу.

— Но... если его никто не видел, откуда про него вообще знают? — Дориель прошептал, чуть приподнявшись и забыв о страхе.

Их прервал звук шагов — по коридору шагала хозяйка приюта. Взгляд её был строгим, но не злым, и она пересекла зал, чтобы остановиться в дверном проёме.

— Все разошлись по комнатам, — сказала она, но её голос был мягче, чем обычно, будто и сама она была не совсем против этих рассказов, — Завтра будет новый день, и вы можете потратить его на что угодно, но сейчас вам пора спать.

Неохотно дети начали подниматься. Близнецы, дрожа от страха, попрощались с Рамоной и Мириель и побрели к своей комнате, ещё не до конца оставляя позади таинственную историю о человеке, которого они, возможно, уже никогда не смогут забыть.

Когда дети наконец разошлись, к девочкам подошёл Алмор, старший брат Рамоны. Он был сдержанным и задумчивым, но в его глазах как обычно светилась привычная забота. Город уже засыпал, и им предстояло пройти по почти пустым улицам — Алмор всегда настаивал проводить Мириель до самого дома, даже когда она тихо возражала.

— Рассказывать такие истории — не самая лучшая идея, — проговорил он в полголоса, не глядя на неё, словно говорил сам с собой. Голос его звучал скорее задумчиво, чем укоризненно.

— Они всё равно услышат об этом. Лучше уж от нас, — ответила Мириель, пожав плечами, на что Рамона согласно кивнула.

Ночная прохлада заставила Мириель крепче обхватить себя руками, будто в этом жесте можно было найти хоть немного тепла. Впрочем, пальцы сами собой скользнули к горлу, касаясь знакомого узора броши — холодного на ощупь металла.

— А вы... — она шла, разглядывая бледные каменные стены и ночные огни, но на миг повернулась к друзьям — Вы сами... верите в человека?

Лицо Алмора оставалось спокойным, хотя в глазах на миг мелькнула тень — едва заметная. Он взглянул в темноту перед собой, будто видел там что-то, о чём не стоило говорить. Прежде чем ответить, он замедлил шаг, давая время этому короткому молчанию.

— Кто знает, — тихо ответил он, обращаясь скорее к ночи, чем к Мириель. — Возможно, что-то подобное действительно может существовать.