Гарант Мира

Глава 3

Едва за ушедшим слугой, который в очередной раз показывал дорогу к комнате, закрылась дверь, Касс устало опустился прямо на кровать. Насыщенное событиями утро серьезно утомило его. Он прекрасно понимал, как важен этот мир для его страны, но, как и любому ребенку, ему было обидно, что отец всегда ставит интересы государства выше интересов собственного наследника. Именно поэтому Кассианэль предпочел стать таким холодным – ледяному сердцу проще переносить невнимание близких.

В предстоящем браке эльфа не устраивало всё: и сам факт его наличия, и то что союз этот нужно было заключить с мужчиной, и то что будущий супруг - импульсивный, раздражающий Касса своим нехарактерным для совершеннолетнего дракона поведением. Но больше всего его раздражала необходимость бросить все свои дела и вынужденное проживание в чужой стране, избежать которого не было никакой возможности.

Единственное, что, кроме чувства долга и постоянно терзающей совести, удерживало Кассианэля от того, чтобы собрать вещи и убраться куда-нибудь подальше и от эльфийского королевства и от Империи, это сам император Данияр. Принца успела заинтересовать эта своеобразная личность – настолько же жесткая и требовательная, насколько загадочная.

Кроме того, эльф понимал, что Аррияру, в отличие от него, скорее всего даже не попытались объяснить необходимость заключения этого брака. Вероятнее всего, Данияр просто отдал наследнику приказ, не вдаваясь в подробности, чем вывел свободолюбивого принца из себя.

Погруженный в размышления о сложившейся ситуации, Кассианэль и не заметил, как с удобствами устроился на кровати, подгребая под себя большую мягкую подушку и заснул. Разбудил его слуга, пришедший, чтобы проводить эльфа до обеденного зала.

Плохо соображая спросонья, Касс в который раз без возражений отправился вслед за уже знакомым ему мужчиной. И только подходя к двери, мимолетно взглянул на себя в зеркало и обрадовался, что всё же догадался это сделать. Негромко окликнул идущего впереди Санара, велел немного подождать и, похоронив желание явиться на обед без опоздания, пошел приводить себя в порядок. Лучше уж немного задержаться и вызвать недовольство императора, чем появиться перед придворными невообразимым чучелом и окончательно испортить первое о себе впечатление.

Одновременно с Кассом разбудили и Аррияра. Он недовольно поморщился от перспективы торжественного обеда, но открыто протестовать все же не стал, понимая, что отец подобного поведения не оценит. Очень уж император был требователен к собственному ребенку, особенно в последнее время, так что ситуацию усугублять точно не стоило.

Только поэтому наследник Империи без всяких возражений поднялся с кровати и, не задумываясь над собственным внешним видом, спустился в столовую, где уже расположились все приглашенные, за исключением его будущего супруга. Тот вошел в помещение немногим позже императора, что обычно в подобной ситуации легко могли посчитать оскорблением. Только Кассианэля такие мелочи, по всей видимости, нисколько не беспокоили. Он с безукоризненно вежливой холодной улыбкой обратился к Данияру:

– Ваше Величество, прошу простить мою нерасторопность. Сегодняшнее утро утомило меня немного сильнее, чем я мог предположить.

Все ожидали взрыва – император терпеть не мог подобных нарушений этикета. Он вообще всегда был довольно требователен к соблюдению всех условностей. Но как же сильно удивились присутствующие, когда Данияр лишь мягко улыбнулся вошедшему в столовую эльфу.

– Ваше Высочество, – в голосе правителя зазвучали мягкие урчащие нотки, которые заставили его наследника неосознанно нахмуриться, а Кассианэля – едва заметно просветлеть лицом, – я рад, что в итоге вы все же смогли порадовать нас своим присутствием. Прошу Вас, присаживайтесь к столу.

От подобного поведения отца Аррияр, мягко говоря, впал в ступор. Действо, разворачивающееся сейчас, на его глазах, было очень странным, зато ясно давало понять, что Император в этой ситуации принимает сторону не его, родного сына, а какого-то бледненького эльфийского принца, с первого взгляда, впрочем, больше похожего на принцессу.

Явная симпатия императора к Кассианэлю ощущалась не только по внешним признакам. Будучи от природы весьма сильным эмпатом, что среди драконов редкостью не считалось, Аррияр прекрасно почувствовал, что Данияр, по какой-то прихоти даже не пытающийся прикрыть свой эмоциональный фон, испытывает в отношении эльфа сильный интерес, приправленный какой-то, можно сказать, отеческой добротой – именно тем, что младшему дракону доставалось особенно редко.

А вот попытавшись считать эмоции Кассианэля, молодой дракон словно рухнул в какую-то бездонную пропасть. Там, где у всех бились яркие опаляющие сознание эмпата чувства, у эльфа царила пугающая бескрайняя пустота, которая затягивала в себя, как затягивают неосторожных путников болота. Аррияр вздрогнул и отвел взгляд, не заметив, как усмехнулся Касс, осторожными движениями растирая правую руку, обожженную сработавшим артефактом.

За свое любопытство наследник престола, безрассудно открывший сознание, очень скоро поплатился – на протяжении всего обеда ему приходилось морщиться от переизбытка чужих негативных эмоций. Он, конечно, мог экранироваться от них еще в самом начале трапезы, как делал это обычно, но слишком сильным оказалось искушение узнать, какие чувства испытывают к его будущему супругу присутствующие.

На пару секунд дракону даже стало жаль несчастного эльфа – Аррияр не мог припомнить, чтобы кто-то еще вызывал у придворных столько негатива одновременно. Однако жалость исчезла так же быстро, как и возникла, сменившись обжигающим бешенством, в момент, когда будущий супруг скользнул по нему холодным и в то же время каким-то брезгливым взглядом.