Гараж мой, дядя!

Глава 1 – Гаражи падают с неба

- Все свои сбережения, активы и остальное имущество, я, Констанция Ибрагимовна Жук, передаю в руки моего младшего приёмного сына – Азамата Омаровича Жука, – зачитывал нотариус, зля присутствующих еще сильнее обычного.

Это очень много – вон, как тетя зубами скрипит, я с другого конца комнаты слышу.

- Звучит так, будто мы в зоопарке, - шипела мама, - омар, жук…

Мне подумалось, что скорее как в аквапарке средней Азии. Там и Азаматы, и остальные перечисленные имеются. Бабуля Констанция всю свою жизнь прожила в Москве, после переехала сюда - в Новосибирск, а потому была для этой местности со своим именем и возрастом лишь почтенной и престранной дамой, над которой посмеивались соседи. Она в какой-то мере отрабатывала своё венценосное имя, при этом в точности повторяя взятую от дедушки фамилию. В этой комнате нотариуса окружали одни Жуки.

- К-хм… прошу прощения, - раздался стук в уже открытую дверь, - я только с самолёта, опоздал и… много я пропустил?

А вот и наследник прибыл. Мама по его душу явно наточила все ножи в доме – я не видела, но догадывалась по её плотоядному взгляду.

- Азамат Омарович? – приспросился нотариус под хрюк тёти и кивок моего дядюшки, - ваша мать переписала на вас всё своё имущество, - он кивнул, - за исключением: двухкомнатной квартиры, счёта с выплатами раз в месяц в течение трёх лет, и… гаража в пригороде, которые должны принадлежать внучке покойной – Екатерине Жук.

Теперь внимание оказалось сосредоточено на поджимающей губы мне. А я, наконец, нашла время и место пристыдить их:

- На похоронах я была одна, - заставила их резко отвернуться, - и была бы рада, если бы дети этой самой бабули мне хоть немного помогли с организацией.

По комнате пробежала волна фырков.

- Вырастили на свою голову язву! – прошипела мама для отца.

Тот ничего нового не сделал, быстро закивав и представ перед нами в роли обычного болванчика мамы.

- Вся в бабку пошла! – подтвердила тётя.

Я усмехнулась. Было бы оно так, она бы мне все свои квартиры отписала, а не своему любимому сыночку, который ответил мне:

- Билетов не было, - пошли оправдания, - но я возмещу все расходы! – тут он завис, - К-катя́?

Имя вспоминал, что ли?

- Да нужны мне ваши деньги, - фыркнула и ещё сильнее уткнулась в шарф подбородком.

Я же знала, что ненадолго здесь. Бабуля прямо говорила, что оставит мне то, что я получила сейчас.

- Деньги наши, а не этого… найдёныша! – рявкнула тётка, - мы должны делить всё поровну и по крови, а не…

- Как это поровну?! – вскочила на ноги мама, - хочешь сказать, что мой муж не наследник? Да он старше тебя, шкуры дряхлой, а ещё и мужчина! Деньги должны быть наши!

Я встала под начинающуюся битву, прошла к нотариусу и спросила как можно тише:

- Бабушка больше ничего не оставляла?

Мне хотелось думать, что от неё будет пара слов на прощание.

- Письмо вам и вашему дяде, Екатерина, - протянул конверты каждому из нас, - и общее для всех остальных, - прочистил горло мужчина, - Констанция Ибрагимовна оставила вам послание, которое я сейчас зачитаю, - ещё одна попытка откашляться, - она написала: «Счастливого пути в задницу, дети мои!».

Да, это была бабулина манера. Поэтому никто не удивился, так и продолжив перепираться друг с другом. Я сжала в руках конверт и направилась на выход, пряча нос за шарфом.

- Катя́! – рванул за мной дядюшка, отлепив от себя повисшую на его локте маму, - женщина, не прикасайтесь ко мне, будьте добры…

Слова ему не помогли – мама сжимала пальцы, а я стояла в коридоре наблюдала за происходящим.

- Да отпусти же ты, с-с-сыгин! – с хорошим таким казахским акцентом.

Я пыталась не смеяться. Бабушка нашла его в соседней стране не просто так – её туда занесли дела уже после смерти дедушки. Ей было около пятидесяти, она очень скучала по общению из-за того, что дети её бросили, а я на тот момент ещё не переехала к ней. Вот она и нашла себе там какого-то брошенного мальчика-сироту десяти лет. Я особо с ним не общалась, да и виделись мы только на праздниках в любимом доме бабушки, однако с её слов я знала и то, что убрать из его головы их традиции, мат и привычки ей не удалось. Вот и сейчас он, после двадцати лет в России, ругался теми же непонятными словами.

- Ударение в моём имени на первый слог, - поправила его.

Мужчина, видимо, надеялся, что я помогу ему с моей матерью, однако вырываться из мёртвой хватки ему пришлось самому. Я её тоже боялась.

- Разве? – дядя вышел на улицу первым, - кажется, я отвык от русского сильнее, чем хотелось бы, - он шагал по ступеням, смешно болтая помпоном на макушке шапки, - я уже десять лет работаю в Японии, так что…

- Я знаю, - остановила его поток болтовни, - что вы хотите?

В этот момент он видимо понял, что дружить с ним я не буду, в родственники принимать тоже, а к свалившейся на него куче денег холодна и безразлична.

- Не могли бы вы увезти меня до могилы Констанции? – попросил он, слёгка вздёрнув нос, - вы не ответили на моё электронное письмо с просьбой подождать с погребением до моего приезда.

Надо же. И сразу уважительно начал говорить! Какая я ему Катя́, если он меня видит раз четвёртый за всю жизнь? Да ещё с теми исходными, который у нас получились: последние пять лет бабушка болела, и за ней ухаживала я. Всё это время он сперва учился в своей Японии, а после там же работал.

- Для чего? Вам ведь плевать на неё, - включила самокат, припаркованный у ступеней, - вы получили деньги, вот и езжайте обратно и не морочьте никому голову!

Азиатское лицо вытянулось. На фоне первые хлопья снега начали опускаться на слякотный асфальт.

- Что я вам всем сделал, что вы меня ненавидите? – отчаянно вспыхнул он, - ваша мама пообещала подарить мне нож!

Я схватилась за ручки пиликающего самоката. Дядя встал рядом, приготовившись идти за мной.

- Вы им даже немного денег не предложили, хотя они были её детьми, - оттолкнулась ногой, нажала на ручку и удивилась тому, что никто никуда не поехал, - и хоть она их терпеть не могла, но вы…