Теория газового света

2018-й. глава 9

Падать было не страшно. И не больно. Если закрыть глаза, то даже кажется, что ты летишь...

Седьмой этаж, шестой, пятый...

Но глаза Кристина не закрыла. С замирающим сердцем смотрела, как проплывают под взглядом окна.

Четвертый, третий...

Ветер бил в спину, кидал волосы на глаза, холодил и щекотал кожу. Будто и не злой вовсе. Будто и не происходило ничего страшного, не приближалась с угрожающей скоростью жесткая холодная земля. И потрескавшийся асфальт в мелкой паутинке надломов и трещинок. Край бордюра, изгиб свежевыкрашенного зеленого заборчика вокруг клумбы...

Второй, первый...

Подъездная крыша накренилась набок, закрывая собой темное небо, дом словно наклонился, навис вперед, с интересом и одновременно безучастным отсутствием наблюдая за исходом.

Исход жизни той, которую он только что сам выкинул с седьмого этажа.

Внезапно что-то дернулось за спиной, распахнулось, вставая препятствием на пути потоку. Воздух напрягся, загустел, спружинил легко и мягко, будто заботливая рука, ставящая прямо на ноги. Мир помутнел, дрогнул, забившись мелкой рябью перед глазами, и качнулся вбок, сменяя угол зрения.

Почему, если упасть с седьмого этажа, то обязательно должен разбиться?...

В каком-то непонимающем, ошеломленном ступоре Кристина разглядывала расплющенный на дорожке обжеванный окурок. А потом резко обернулась. Нет, ничего необычного сзади не было.

Дорога, лента бордюра, ряд припаркованных машин, все еще уютно дремлющих на обочине. Заросшая сорняками клумба, плакучая береза, водосток блестит в полутьме. В сизом сумраке видны притаившиеся в гуще травы закрывшиеся золотые венчики одуванчиков.

Все тот же двор, те же камешки под ногами – остро чувствуются сквозь подошвы домашних тапочек. Ветер похож на тонкий перезвон серебряных колокольчиков, скользит, и плачет, и рвется ввысь, улететь к птицам.

Птицы... Ворон...

Слова накатили волной тошноты и удушливым запахом гари с привкусом угля во рту. Желудок словно скрутило в тугой узел.

Это все нереально. Не-ре-аль-но.

НЕРЕАЛЬНО.

Глубоко вдохнув, Кристина попыталась успокоиться, прийти в себя, но почти упала у ступенек подъезда при попытке сделать шаг.

Волна осознания накатила, как тщательно сдерживаемая лавина, наконец прорвавшая защитный барьер. Захлестнула с головой, не давая вздохнуть, только зациклила на одном полудвижении, одной полумысли: «Тим!..»

Девушка резко вскочила на ноги, с горяча провезя наотмашь рукой по острому углу ступеньки, но почти не обратила внимания на саднящую боль в ладони; когда подняла глаза, пальцы уже сами набирали на общарпанной домофонной панели знакомый код.

Кристина наткнулась на него еще раньше, чем ожидала. Этаже на четвертом, чуть сама не слетев со ступенек на повороте.

Тим сидел на затертом полу, привалившись спиной к стене и подтянув к себе ноги. Болезненно скрюченные пальцы в каком-то нелепом, незаконченном жесте пытались обхватить полусогнутую правую руку.

Точно хотел прикоснуться, но не мог.

– Уйди, – хрипло, с горячим испугом во взгляде, процедил он, только подняв на Кристину глаза.

Темная тень в темном углу, почти сливается с густеющим темным мраком. Полоски света отрезками чертят лицо, черты – полутенями. Истертая плитка пола по одну сторону от Тима искрится запыленными квадратиками, по другую – точно залита лужей чернил.

Теневой двойник-уродец дернул острым угловатым плечом, до жути напоминая ворона-призрака с цепями, и Кристина вздрогнула. Но вовсе не от страшного напоминания.

Что-то липко блестело на рукаве настоящего Тима, слабо мерцало багровым росчерком.

– Тим!..

Взгляд, искаженный болью смотрел красноречиво. И противоречиво. Он хотел - хотел, - чтобы она осталась.

– Перо словил, – попытка привычно усмехнуться в попытке полуулыбки.

Он дрожал. И сам, и голос.

Кончики света с прямоугольной прорези балкона концентрировались металлическим блеском на древке толстого стержня, пробившего рукав, пятнали ткань темным и липким, искрились каплями багрового.

Проходил наискось снизу вверх, полоснув кожу, и застревал где-то в стороне от ключичной кости.

От увиденного невольно передернуло.

Рана не сильно кровоточит, но будет ли тот же эффект, если попробовать избавиться от этой дряни? А избавиться нужно.

– Надо...

Парень перехватил ее за запястье здоровой рукой прежде, чем она успела к нему прикоснуться.

– Нет. Нельзя.

Его пальцы влажные, горячие – то ли от собственной температуры, то ли от пятнающей их крови, – оставили на коже Кристины темные полосы, но она даже не заметила этого, опускаясь рядом на колени.