Теория газового света

98-й. глава 13

«...Новички – это всегда большое событие.

Они как щенки, отнятые из-под бока у их мамаши: пахнут молоком, домашним уютом, сладко млеют, причмокивают губами, щурятся на заходящее солнце и шелест павшей листвы за стеклом, не подозревая о спрятанных под крыльцом скелетах. Призраках в шкафах и неупокоенных душах в душевых.

Предвкушая такой же уют и тепло, которые им дарили до этого. Не мы. Не в наших стенах. Не сейчас.

И странно и жутко морщатся, только завидев лабиринты из закоулков и переходов, которых в действительности гораздо больше, чем можно увидеть невооруженным глазом. И уж точно больше, чем можно заметить с порога.

Добро пожаловать! Заходи, располагайся... Новорожденный сосунок, думающий, что его принесли топить. Все гораздо интереснее...

Увидь наших призраков!..»

* * *

Кирилл проснулся...

Взгляд мгновенно уперся в потолок, огрызающийся в темноте белозубой надтреснутой пастью. Где-то совсем рядом в темноте спальни раздавались отчетливо в сонной тишине шелесты дыханий: чье-то сопение, свист, непроизвольное бормотание во сне. Под ребра жестко упирались гнущиеся и стонущие пружины кровати, мысли плыли в голове, сами собой, сплетаясь в ручейки:

«Было ли все это на самом деле?..»

…«Ты тоже ее видишь?..»

Девочка подняла голову, заинтересованно и вопросительно глядя на Кирилла, будто сомневалась, что после ее слов он вообще ответит на вопрос. Вопрос, словно окунающий в ледяную прорубь, так, что бьются по спине, норовя сойти на стены и на пол, холодные, жгучие мурашки. От той не-реальности, что он несет...

«Да. А что?»

«Раньше не видел...»

Девочка повернулась к двери, будто намереваясь уходить, но Кирилл будто все еще видел ее слабо шевелящее губами лицо перед собой, ловил отголоски ее слов в воздухе. А потом внезапно глаза заволокла странная клубящая темнота, и вот он лежит на своей кровати в спальне, бессонными глазами глядя в испещренный трещинами потолок...

...То ли воспоминание, то ли странный сон, составленный из мрачных густых красок. Темные отсветы, растянувшиеся косыми полосами на стене, свет одинокого фонаря за окном, странная тень в одном из ответвлений коридора – так похожая на человека – и одновременно вовсе не могущая быть на него похожей. Пронзительный, похожий на плач, крик, перекрывший собой реальность, и девочка, и...

Кирилл резко сел, чувствуя неожиданно окатившую со спины волну холода, и слепо уставился в темноту, по направлению к двери, ощущая, как часто колотится и рвется в груди сердце. Но накатившее головокружение неожиданно заставило его зажмуриться и стиснуть пальцами виски.

Что-то напряженно-глухо всколыхнулось, надорвалось внутри, высвобождая наконец то, что долгое время – на протяжении всего дня и еще раньше – было заперто под твердыми печатями отторжения.

В голове тесно бухались и переплетались между собой знакомые, не внятные еще голоса, с каждой секундой становясь все громче и отчетливей, и среди них вдруг ясной нотой выделился один – тонкий голос девочки, и при том знакомый, который произнес со знакомой бархатной интонацией:

– Добро пожаловать...

Что-то горячо кольнуло Кирилла в щеку и отлетело угольком под соседнюю кровать, там затухая. И все снова стало прежним.

Вот только было ли все произошедшее действительно с ним?..

* * *

Утро началось с поисков привезенного в лагерь рюкзака...

Когда Кирилл наконец открыл глаза, в заляпанное солнцем мутное дождевое окно уже во всю били широкие прозрачные лучи. В желтых столбах, отбрасываемых сквозь тюль, танцевали и искрились золотом пылинки. Сквозь приоткрытую форточку со двора доносился смешанный запах хвои, ветра и накаленного асфальта, остывающего в тени подвальных домовых карнизов.

Залетевший в форточку сквозняк мазнул Кирилла по выбившимся из-под одеяла голым ступням, заставив проснуться.

Свесив ноги с матраса на прохладный пол, он медленно приподнялся, чувствуя, как та часть головы, что касалась подушки, упрямо ноет, пропуская через мысли сумятицу и белый шум.

Соседние незаправленные кровати снова были пусты, как в то первое утро, которое он оказался здесь. Белые солнечные лучи, коснувшись их, на взбудораженных белых холмах одеял и разбросанной по гребенчатым спинкам одежде превращались в большие плоские ломти, словно подсвечивали изнутри расползающийся по комнате бардак. Спальня была пустынна, заброшенна и одинока.

Вздохнув – «Куда они еще только пропадают?!.» – Кирилл наклонился и полез рукой под кровать, в поисках не разобранного еще рюкзака с вещами...

Ладонь нащупала прохладный, усеянный крошками и мелким мусором шершавый пол и уперлась в металлическую ножку кровати. Сумки не было. Перегнувшись вниз, он ощутил примерно то же, что чувствуешь, делая шаг по ступенькам очень крутой лестницы – словно стоит только немного оступиться, и надежная опора выйдет разом из-под ног и ты загремишь с этой высоты, ломая кости. Потом ощущение отошло, но осадок остался.