Гарри Поттер и Тени Разума. Часть 1

Глава 1. Тени одиночества

Темное кладбище, влажная земля, которой он не касается ногами, и яркий зеленый луч, застрявший в памяти. Перед ним стояла фигура Петтигрю, дрожащая, как всегда, но с решимостью на лице.

«Седрик» — Гарри шепчет, не веря в случившееся. Он видит, как Питер отрезает собственную руку — кровь хлещет из раны, но Петтигрю продолжает ритуал. «Кровь врага, взятая насильно...» — его хриплый голос звучит как приговор, вызывая у Гарри холод в груди.

Он беспомощен, прикован к надгробию, и может только наблюдать, как Петтигрю заносит нож. Котел, наполненный кровью, смешанной с другими ингредиентами, источает смрад. «Темный Лорд возродился вновь!» — эти слова раздаются эхом, и из темноты котла появляется нечто чудовищное. Лорд Волдеморт, возрожденный в своей прежней мощи, возвышается над Гарри, его горящие глаза полны ненависти.

Снова видел ту же самую сцену, которая преследовала его с начала лета.

Гарри вскочил на кровати, тяжело дыша, его лицо и шея покрыты потом. Кошмар снова настиг его. Сердце колотится в груди, а руки дрожат от ужаса, который все еще удерживает его в своих когтях. Но это уже не ново. Страх стал его постоянным спутником. Ему больше не нужно время, чтобы осознать, что это был всего лишь сон. Этот ритуал повторяется каждую ночь, словно проклятие. Хотя кошмары по-прежнему вселяют в него животный ужас, Гарри чувствует, как этот страх постепенно уступает место апатии. Он уже почти привык к тому, что каждую ночь будет наблюдать смерть Седрика и возрождение Волдеморта. Усталость давит на его плечи, а мир кажется все менее реальным.

Родственники предпочитают не обращать не него внимания, ведь за этот год в Хогвартсе он стал еще более ненормальным. Ну, это Дурсли так думают. Хотя кто сказал, что они не правы. Возможно, дело в том, как он выглядит. После того, как Гарри вернулся с четвертого курса, его взгляд стал более тяжелым, осанка – угнетенной. В глазах родственников он стал еще более опасным, чем раньше, и они предпочитают не касаться этой темы.

Изоляция поглощает медленно, но неотвратимо. Все его силы, которых и так немного, тают день за днем. Гарри чувствует себя оставленным. Раньше письма от Рона и Гермионы хотя бы как-то помогали, поддерживали связь с его миром. Но этим летом они писали редко, в основном только сообщить, что у них все хорошо. Возможно, они переживают за него, но их короткие письма ощущаются как отписки. Гарри предпочел бы не быть в информационном вакууме. Молчание друзей кажется бесконечным и сводит с ума. Он чувствует себя в ловушке, оторванным от всего, что когда-то было важным.

Он начинает видеть нечто мрачное в отражениях. Сначала казалось, что это просто игра света, усталость, но тени продолжают появляться снова и снова. Он видит их мельком в зеркале, в окнах, в любых отражающих поверхностях. Это не просто размытые образы, они имеют форму. Эти фигуры — как искаженные тени с лицами, полными боли и страха. Они преследуют его, двигаясь на грани его поля зрения. Каждый раз, когда Гарри пытается сфокусироваться на них, тени исчезают, оставляя за собой ощущение холода и тревоги. Гарри не выходит из комнаты и теперь избегает зеркал. Темные они предметы — эти зеркала, хорошего от них не жди.

Такое чувство, что дни сливаются в одно непрерывное серое пятно, где нет места ни свету, ни радости. Каждый день он просыпается в той же комнате, окруженный теми же стенами, и пытается вспомнить, как он жил раньше. Ощущение, что когда-то у него была другая жизнь, начинает угасать. В этом доме он чувствует себя запертым, как будто воздух стал гуще, тяжелее, и каждое движение отнимает все силы. Он знает, что его жизнь не должна быть такой. Но куда делись те времена, когда он еще верил, что будущее может быть светлым?

Сегодня что-то толкнуло его выйти из своей комнаты. Ощущение удушающей темноты стало невыносимым, и Гарри решил спуститься на кухню. Он хотел увидеть хоть лучик света, хоть что-то, что напоминало бы ему о жизни за пределами его темного угла. Зря он это сделал, с дивана на него глядели три пары презирающих глаз, а их обладатели бормотали себе под нос нелестные эпитеты в сторону смотрящего. Гарри не обратил на них никакого внимания, он уже давно на подобное не реагировал.

С самого начала лета Дурсли всеми силами его избегали, что было довольно странно, ведь раньше они не чурались использовать его как бесплатную рабочую силу. Он мазнул глазом по тёте Петунии, которая уже забыла о присутствии племянника, и самозабвенно чирикала о том, какой ее Дадличек прелестный сыночек.

«Прелестный» — подумал Гарри с горькой усмешкой. «260 фунтов прелести». Привычное отвращение окрасило эмоции. Гарри решил, что с него хватит и лучей света, и чертовых людей, поэтому развернулся и потопал в свою комнату. Родственники даже не посмотрели ему вслед.