Гав и Рррр!

Глава 4

 Два месяца я разрывалась между опекой девушки и присмотром за Чудиком. Его всадника звали Иром, добрый малый всегда меня подкармливал, так как на кухне я все также получала лишь какие-то помои. Иногда хотелось выплеснуть все это на повариху, но просто опрокидывала на пол и как всегда уворачивалась от веника. К слову зима зараза подобралась как нельзя не вовремя, если раньше я могла легко найти пропитание в ближайшем лесу, то теперь моя черная шкура выдавала меня быстрее постоянно меняющегося ветра. Чудери немного подрос, на голове уже не помещается, но все так же напоминает переевшего хомяка. Мирика почти не выходит из замка, и мне приходится постоянно пробираться внутрь через черный ход. Шайн первое время был против моего присутствия, но после того как я едва не отгрызла пьяному стражнику достоинство, когда он пристал к девушке, смирился и даже перестал зло коситься. Как бы то ни было Мирику он берег, еще бы единственная в этой части мира способная понимать драконов, до появления связи с всадником.

   Кард пару раз едва не лишился куска задницы, а нечего близко подходить к Чудери. Моим любимым местом ночлега стало стойло, не знаю, как правильно назвать, где спал дракончик. Взрослые особи не обращали на меня внимания, однако после того как я выгнала Карда стали благосклоннее и даже здоровались. Их я понимала спокойно, не то что детенышей. Как я услышала еще примерно месяц и Чудик станет совсем взрослым. Произойдет трансформация вызванная укреплением связи с всадником и вместо прикольного хомяка появится этакая машина смерти в опытных руках. Конечно, у драконов есть свое мнение и оно решающее, но они очень подвержены влиянию своих человеческих половин. В общем, через месяц я буду разглядывать уже огромную рептилию и наконец-то смогу его понимать!

   Присутствуя на обеде, я обычно лежала возле ног Мирики, слушая людей и иногда шутя порыкивая. Особо впечатлительные обливались вином или промахивались поднося ложку ко рту. Мира меня показательно ругала, но сама едва сдерживала смех. Она не любила такие обеды, не любила большое скопление людей, не любила большинство всадников. Иногда девушка начинала вслух жаловаться мне на брата. И я ее понимала. Шайн конечно светлячок, она ему дорога, но чурка он бесчувственная. Малышка в силу своей особенности понимает малышей драконов, а дети не умеют врать, тем более такие. Она знает каждого всадника заочно, именно по драконам. Знает об их недостатках, как они срываются на ни в чем неповинных малышах, как иногда забывают накормить или навестить, и только уже взрослая особь может постоять за себя. И то не до смерти всадника, иначе сам дракон тоже умирает, если первым уходит дракон, то всадник просто получает нового питомца.

   Мирика каждый день выслушивает жалобы малышей, а их более десятка. Даже Иром иногда косячит, но не так сильно как другие. Тут я тоже слежу и если что напоминаю. Сама же Мира не может ни с кем поговорить, не доверяет. Жизнь уже научила девушку скрываться, строить из себя избалованную пигалицу, мучимую частыми истериками. Всерьез ее никто не воспринимает, пока не вспоминают о ее значимости при распределении молодняка. Не легкая в общем жизнь. Хотя я тешу себя надеждой, что с моим появлением ей стало легче. Во всяком случае всадники больше не позволяют себе кричать на нее в отсутствие Шайна.

   В общем, моя жизнь приобрела хоть какое-то подобие стабильности. Я даже стала находить какое-то удовольствие в каждодневном переворачивании миски, мне понравилось, что меня стараются обходить стороной, а еще меня наконец-то вычесали. Мирика слава богам догадалась, что свалявшаяся шерсть доставляет неудобства. Пока длилась экзекуция, а по другому это назвать невозможно, девушка сломала три расчески, дважды едва не оторвала мне ухо, и оттоптала хвост пять раз. Я ласково ворчала, от чего Мира смеялась и продолжала выдирать колтуны и зубья расчесок. Еще девушка очень сильно удивлялась тому какая у меня жесткая и густая шерсть. Ха, граф специально так сделал, чтобы прокусить ее было сложно, правда мучиться приходилось нам. А вы бы попробовали походить летом в шубе, сразу поняли меня.

   Зима постепенно сдавала свои позиции приближающейся весне. Повсюду звучала капель, появились лужи и двор замка, как бы его не чистили превратился в грязевое болото. Пару раз необдуманно пройдя умудрилась по пузо провалиться в жидкую грязь. Как ругался Шайн, когда я мстя за очередное его высказывание повалялась в таком виде у него на кровати! О, сказка! Я столько интересных выражений не слышала за всю свою жизнь. Правда потом пришлось безвылазно сидеть в комнате Миры два дня, но оно того стоило. Еще меня обрадовали известием, что со дня на день Чудери пройдет трансформацию. Тут уже стало не до игр, мне было интересно это увидеть воочию, так что как бы не ворчали взрослые драконы я сидела в загоне Чудика и ждала. Иром выгнать меня даже не пытался. Наверно он единственный кто признал во мне не просто животное, а разумное существо. Даже Мира лишь игралась, о маге молчу, он иначе как тупой скотиной меня не называл, а вот всадник...этот смотрел всегда в глаза. Что он там увидел не знаю, но теперь со мной он общался как с равной. Не сюсюкал, не тискал, не пытался пнуть.

   Момент трансформации я едва не пропустила. Началось все посреди ночи, я спала чутко прислушиваясь к окружающему пространству. Меня насторожило шуршание и тихий едва слышный писк. Сразу заподозрив Чудери, я подскочила и начала оглядываться. Малыш лежал на соломе, чуточку искрил, и попискивал сквозь сон. Подойдя к нему ткнулась носом, за что и получила не хилый разряд магией. Решив не рисковать отползла в дальний угол и уже оттуда наблюдала. Еще два часа маленький потихоньку разгорался превращаясь в шаровую молнию, а потом резко взмыл в воздух. Треск разрядов стал громче, моя шерсть словив рассеивающуюся магию наэлектризовалась, и почти встала дыбом. Прикольно наверно со стороны смотрюсь, эдакий черный пушистый шар с искорками на шерсти. Постепенно шар света рос и становился еще ярче. Притупив зрение, это способность досталась от какой-то нечисти с которой граф скрещивал собак, я смогла смотреть на это. Казалось что внутри двигается и растет темное пятно. Так продолжалось до утра. Шар достиг огромных размеров и теперь едва не касался меня.