Гемоды не смотрят в небо

Глава 3

Теперь я знаю, что запах крови въедается надолго – в кожу, в мысли. Не стирается мочалкой, не вымывается шампунем, не забивается духами. Забравшись под одеяло, включаю телевизор. Пытаюсь смотреть, отвлечься. Лампы под потолком горят – все. Не хочется их выключать – как-то пусто становится сразу в квартире, и лезут изо всех щелей зловещие тени.

Говорила ведь: последствия будут. Сперва с гемодами развлекались взрослые, и вот теперь малолетки. Костя сказал – они так играли. Теперь дети не видят разницы между отрыванием голов пластиковым куклам и такими же играми с гемодами, у которых кровь, и которым больно.

"Для чего он вообще?" – спросила подруга жены Макса на вечеринке. Тогда я не нашлась с ответом, теперь знаю: гемоды нужны именно для того, чтобы делать с ними то, что нельзя – пока нельзя – делать с людьми. И ни за что не отвечать.

Мигает лампочка на браслете. Наушник лежит рядом, на тумбочке. Надеваю, нажимаю "прием". С Костей сейчас говорить не хочется, но вдруг что-то важное?

– Ты как?

– В порядке.

– Протокол тебе отправил. Ты же теперь за главную в отделе... А этих отпустили уже.

– Угу.

– Родители тут бучу подняли, журналистов под отделение привели. Может быть, штраф заплатят. А может и нет, – слышно по голосу Костя тоже устал. Не от работы, а от дикой бесполезности того, что делает.

– Угу.

"Гемод не является живым существом, и полное лишение его функциональности не может считаться убийством", – сказала ведущая на радио. Рик – тот, которого уже нет – согласился бы с ней. И не понял бы моих претензий к законам, по которым убийцу и людоеда нельзя назвать убийцей и людоедом. Издевательство над живым существом нельзя назвать издевательством. И вообще очень многое нельзя называть тем, что оно есть.

– Эй, Смирнова, отставить нытье!

– Угу.

– Смотри там... Может, приехать? А то сегодня девочек из лаборатории отпаивать пришлось – только новеньких на стажировку прислали, а тут такое. У меня вон ребята и те едва держались. Кажется, – хмыкает, – даже твой гемод позеленел слегка. Хотя им-то что, им до лампочки... Так что? Сама справишься?

– Угу.

Несколько минут в тишине, потом коммуникатор снова пищит.

– Привет! Ну как ты там? – в голосе Макса не участие – настороженность. Задним фоном у него телек и встревоженный голос Марины. – Слушай, чего это твой Векшин намутил, а?

– А чего мой Векшин намутил? – я переключаю каналы на телеке в поисках новостей. Вот оно: пикет у полицейского управления. Человек тридцать, на плакатах: "Гемоды калечат наших детей", "Искусственные люди – извращение природы", "Мертвым не место среди живых", "Гемоды – наши игрушки или чужое оружие?"

– Не знаю, но чего-то вдруг антигемодники активизировались, – Макс растерянно сопит в динамик. – Видимо, взяли кого-то не того.

– Да извращенцев малолетних взяли! Ты не видел просто...

– Ладно, – вздыхает Макс. – Ты постарайся в это дело не влезать, хорошо? А то заварите, а расхлебывать потом...

Прощаемся. Открыв виртуальный экран, я с минуту просто смотрю сквозь него на темные пятна окон, потом замечаю уведомление в углу. Рик прислал мне письмо еще утром, некогда было посмотреть.

Несколько незнакомых имен: он нашел-таки людей с фотографии "Infinity", не всех, но... Пара депутатов, некто Барьев и Саранский, незаметные и незнакомые, какие-то общественные деятели, не столь публичные, в отличие от Савина. И выдержки из финансовых отчетов фонда "Соцветие", экспериментальной лаборатории доктора Васильевой на базе третьей клиники – в числе спонсоров фигурирует некий Международный независимый фонд защиты прав человека и развития системы здравоохранения под названием "Infinity".

Да уж, и впрямь: умничка-гемод. Помог. Я разберусь с этим со всем, обязательно. И с Костей поговорю, и... Только завтра, завтра.

Откидываюсь на подушку, включаю звук на телевизоре.

– ...использование универсальных помощников подрывает общественные устои и традиции, – женщина лет за тридцать с самодельным плакатом где "калечат наших детей" говорит в микрофон: торопливо, словно может не успеть или забыть подготовленную речь. – Детям с еще недостаточно сформированными представлениями о том, что хорошо, а что нет, с чуткой и ранимой психикой очень сложно ориентироваться в таких условиях.

– Но ведь за воспитание детей отвечают родители, – замечает журналист. – Ведь не каждому ребенку приходит в голову отрывать головы куклам или издеваться над животными. Тут, мне кажется, то же самое...

Собравшиеся возмущаются, стараются перекричать журналиста, а женщина с плакатом улыбается снисходительно, словно заранее прощает ему высказанную глупость.

– Вы должны понять, – отвечает она, – что в современном обществе сбиты моральные ориентиры. Гемодам не место среди людей. Гемоды – не живые, не люди, хотя имитируют физиологию и даже некоторые базовые реакции. Поэтому ребенку сложно разобраться во всем, не запутаться...