Генри Смит и королева

Безумное приключение

Псих хлопнул себя по лбу:

• Да, это верно! Когда мы покоряли крабовидную туманность, против нас сражались кузнечики и у них были такие пышные звезды. Словно цыплячий пух. Он попытался встать на голову. Замечательно было.

- А я служил в спецназе! - Подал голос, скрюченный, привязанный к кровати псих.- Я дважды герой СССР и трижды России, контуженный.

- Ой, да ты хоть служил в армии? - Подал голос другой сумасшедший. - Я вот агент спецслужб, и лично стрелял в Кеннеди.

- А в Саадамушку?

- Это я его повесил!

В дверях появилась молодая, симпатичная медсестра, она спросила новичка:

- Ну, как самочувствие?

- Во рту что-то сушит, и спать хочется! - Сказал Генри .

- А ты, случайно, не колдун?

- Да, я волшебник. Колдун - это грубо.

- Значит, дополнительный укол аминазина не помешает.

Генри пробовал протестовать:

- Я совершенно здоров.

- Это ты главврачу будешь говорить. – Помоги, Просперо.

Санитар подскочил к вяло сопротивлявшемуся Генри, пациенту вкололи такую дозу дури, что юноша уплыл.

Пришел в себя, когда психов выводили на обед. Ощущение паршивое, перед глазами плывет. Пабло Пикассо сказал ему:

- Если хочешь, чтобы тебя перестали колоть, не называй себя Генри Смитом.

- А как называть?

• Коси под потерю памяти, тогда тебе не будут давать сильные нейролептики, от них ты и в самом деле свихнешься. И так у тебя кукушка добрая.

- Вообще-то я пользовался совой.

- Кукушка, это жаргон, обозначает, крыша поехала. – Объяснил Пабло Пикассо.

- Крыша! А, ты имеешь в виду, будто я сошел с ума!

- Да. Понял? Вообще ты говоришь с акцентом, словно иностранец.

- Я англичанин! Русский выучил в школе магов. Как язык вероятного противника.

- Ого! А что, в России тоже колдуны есть?

- Конечно! И они как простые люди живут среди вас.

- Это интересно! А Кашпировский тоже из ваших?

- Нет! Но у него большой магический потенциал.

• в столовой были раздвижные, прикрепленные к обитому мягким пластиком столу. Стоял, недавно купленный, широкоэкранный телевизор, прикрытый бронированным стеклом. На противоположной стене нарисована стая оленей, среди которых, невесть зачем, затесалась русалка. Психов собралось приличное количество и за ними следили сразу несколько дюжих санитаров в желтых халатах. В очереди на обед возникла перебранка. «Римский папа», он называл себя Иоанном Павлом третьим, пробовал протиснуться первым.

- Я, высшее лицо! Первый христианин мира.

Его оттолкнул «патриарх».

- Врешь, ты архиеретик.

Лишь одни, тощий, молодой человек, заросший реденькой бородой, объявил:

- Будьте скромными, братья мои! И я прощу ваш грех, походатайствую перед Отцом за вас.

• Это сам Христос. Шепнул Мигель Анджело. Он себя раньше называл МарияДэви Христос, а теперь, просто второе лицо Троицы. Когда к нам приходил батюшка, то этот парень спросил его:

- Почему ты, подобно апостолам, не падаешь передо мной ниц?

Батюшка на это ответил:

- Святой дух не подал команды!

- Это не смешно! Больные люди! - Сказал Генри.

Пабло Пикассо усмехнулся:

- Ну, кто бы говорил!

К окошку подошел небритый человек, и попросил двойную порцию.

- Я святые Петр и Андрей, нам на двоих!

- А рот один на двоих, получите и так! - Грубо ответили там.

Двуликий святой заупрямился:

- Мы очень голодные! Лекарства пробуждают жуткий аппетит.

В ответ смешки.

Появился еще один сумасшедший, он объявил себя большой советской энциклопедией.

- От меня сбежали Сталин и Алехин. Можете посмотреть, опустело несколько страниц.

Какой-то подросток, на вид не старше шестнадцати, с бешенными глазами, жужжал и крутил штурвал, словно летал на самолете.

- Я арийский камикадзе! - Во всю глотку кричал он. - Сейчас тараню.

Санитар схватил его за плечо и встряхнул.

- Успокойся камикадзе, а то всажу тебе пару-тройку таких уколов, что окочуришься.

Подросток притих, лишь лицо нервно дергалось.

В очереди стало спокойнее, лишь одни молодой человек выкинул кашу в мусорницу:

- Я Генрих Наварский и меня хотят отравить! Коварная Екатерина Медичи и здесь преследует меня, подсылая убийц.

Генри спросил:

- Если ты король, то где твоя свита?!

- Ты будешь моей свитой. - Предложил юноша. - Ты кто?

- Генри Смит.

- Настоящий, или чокнутый?

- Конечно настоящий!

- Так наколдуй что-нибудь простенькое.

Генри вздохнул:

- Без волшебной палочки…

- Но ведь получалось и без нее! Ну, хоть что-то маленькое.

- Я попробую, но после аминазина меня просто коробит.

• Это еще цветочки. Сказал «король», вот после азалептина или сульфы в четыре точки, конкретный дурдом. Такие кошмары грезишь, не шевельнешь рукой или ногой. Вы знаете, в нашей стране в советские времена, диссидентов сажали в психушки. Считалось, что в такой развитой стране как СССР, не может быть политзаключенных, а выступать против законной власти может лишь последний конченый псих. Короче говоря, изобретали разные препараты, чтобы больше причинить мучений людям. Своего рода фармакологические пытки. Дыбу заменил укол.

Генри кивнул:

- Мне рассказывали, что при Брежневе практиковалось такое.

- А сейчас, думаешь, лучше! Старые времена возвращаются, мы идем к застою, только элита стала наглее и более явно выпячивает свои богатства.

- Возможно!

- И выборов власть боится! Знаешь, почему продлили полномочия президента до шести лет?