Георгина

Георгина

1

Споткнувшись, Симонов едва на опрокинул урну для мусора, и без того слабо видимую во тьме неосвещённого переулка. С пьянящей от огромного количества выпитого пеленой на глазах трудно сориентироваться и уловить горизонт, потому молодой человек мгновенно оказался в луже с неприятным запахом разлагающейся органики, даже не ощутив боль от рассечения подбородка. Ему не впервой напиваться до такого состояния. Ведь в 24 года кажется, что не существует дозы алкоголя, способной свалить наповал, доведя до состояния младенческой беспомощности. Сколько раз до этого удавалось, за исключением нескольких случаев, добраться домой своим ходом, иногда даже целым и невредимым, ничего не потеряв по дороге. Словно матушка-Фортуна сама доводила гуляку за руку домой и бережно укладывала в полураздетом виде в постель, либо неподалёку от неё. На подобный расклад была сделана ставка и в этот раз.

-Твою мать, – громко изругался Игорь, не ощущая из-за опьянения ледяного холода грязной воды, в которую он погрузил кисти рук, пытаясь подняться.

Данный возглас в подобной ситуации, как правило, служит призывом о помощи, и на минуту Симонову показалось, что кто-то всё-таки обратил внимание на его «беду».

Из-за угла послышались шаги, и парень, пытаясь принять более-менее достойную позу, с трудом переместился к, как ему показалось, близлежащему забору, намереваясь облокотиться на него спиной. Но, не рассчитав расстояние и расслабив мышцы туловища, Игорь распластался по грунтовке, в придачу ударившись затылком об ограждение. Подошедший к нему человек с укором взглянул на молодую, но уже достаточно пропащую личность, валяющуюся в безлюдном закоулке. Пьяница весьма легко одет как на вторую половину октября.

-Игорь Симонов? – прозвучало из уст фигуры, чьи черты в пьяных глазах растворялись на фоне общего пейзажа безлунной ночи.

-Да, братан, помоги встать, – любитель выпить не узнал того, кто был перед ним, однако, то, что незнакомец узнал его – было для жертвы зелёного змия определённо хорошим знаком.

Он давно не боялся, что его ограбят, ибо брать у него было нечего. Лёжа на осеннем холоде в промокшей ветровке, Игорь тешился тем, что теперь он снова доберётся домой и его безответственное употребление спиртного в очередной раз сойдёт ему с рук.

Однако, в пьяном угаре он не заметил, как отдалённый лучик света блеснул, отразившись на поверхности ножевой стали. Незнакомец склонился над пьяницей, держа в руке холодное оружие и в последний раз всмотрелся в его пусть и испачканное в нижней трети кровью из раны подбородка, но всё же блаженное лицо.

Далее последовала серия ударов остриём лезвия в грудь, на которые жертва поначалу никак не реагировала. Казалось, он даже не понял, когда первые разы металл рассёк его межрёберные мышцы и пронзил лёгкие. Когда до него дошло, что с ним происходит, у него уже не было сил сопротивляться. Твёрдая рука примерно 7 или 8 раз вонзила нож в грудь Симонова, после чего убийца выпрямился, спокойно наблюдая, как парень умирает, задыхаясь и истекая кровью. Смерть его была довольно длительной. Он ещё около трёх минут хрипел, тщетно пытаясь ухватить воздух и опереться на руки, дабы встать. Это начало вызывать видимое раздражение у злодея, и он уже был готов совершить повторную атаку, чтоб избавить жертву от его бестолкового бренного бытия в царстве живых, но тот окончательно застыл, растянувшись вдоль дорожки, и не подавал признаков жизни.

Утомлённый, но удовлетворённый взор душегуба лицезрел постепенно остывающий плод своих трудов. На душе его наступило некое облегчение от того, что начало исполнению его так долго вынашиваемого плана положено, однако в то же время ощущалась тяжесть от того, что точка невозврата преодолена и назад пути нет, потому теперь придётся идти до конца.

2

Дыхание Надежды становилось всё глубже от бархатных пальцев Геннадия, постепенно спускавшихся всё ниже вдоль живота. Влажное тепло его языка на сосках, словно инъекция, пронизывало и растекалось по телу Нади тысячами блаженных волн, провоцируя мурашки по коже. Ощущая на себе напряжение страстного жеребца, девушке вовсе не хотелось оградиться от него вуалью неприступности. Наоборот, она готова была полностью расслабиться и отдаться этому мужчине, ведь каждый раз находясь с ним в постели, любовница знала, что следующие минуты будут наполнять её тело тем сладким нектаром, к которому девица всегда была столь жадной.

Вино, остатки которого мутным налётом покрывали бокалы на столе, уже ударило в голову, подняв и без того игривое настроение. Ощущая, как горячая твёрдая плоть любимого входит в неё, Надя вскрикнула, будучи более не в силах сдерживать постепенно нарастающий комок страсти внутри.

-Ах… – и на губах её застыла медовая сласть его жаркого поцелуя.

Обхватив таз парня ногами, гостья старалась двигаться в такт его ритмичным толчкам, как можно плотнее насаживаясь на его раскалённый упругий прут. Ей хотелось полностью подчиниться ему. Убрать все «табу» и открыться той огромной волне эмоций, постепенно накатывающей на её молодое голодное тело. Их пальцы переплелись в неразделимый замок.

-Трахай меня сильнее, – шепнула она ему на ушко, зная, на что подписывает себе приговор данной просьбой.

Гена обнажил своё звериное начало, вкладывая всю мощь в интенсивные движения тазом. Громкие крики служили ему наградой и подтверждением, что он всё делает правильно. Результатом, способным удовлетворить его титанический труд, могло бы послужить лишь полное изнеможение партнёра и мольбы о прекращении «наказания» за излишнюю похотливость. Но складывалось впечатление, что его «жертва» лишь питается его усилиями, насыщаясь его мужской энергией. На секунду он испугался, что вот-вот подойдёт к кульминации так и не утолив жажду развратного лона своей пассии, однако громкий крик и спазм, окутывающий его корень, что он засаживал так глубоко, как только мог, а также ощущение дрожи в бёдрах, за которые он держался, возвысили его, придав ещё больше энергии. Несколько «контрольных» толчкообразных движений под сладострастные крики девушки, и он сам низверг из себя горячую вязкую награду уже для самой Надежды.