Гера

Пролог

Есть существа, которые глядят

На солнце прямо, глаз не закрывая,

Другие, только к ночи оживая,

От света дня оберегают взгляд.

И есть еще такие, что летят

В огонь, от блеска обезумевая.

Несчастных страсть погубит роковая!

Себя недаром ставлю с ними в ряд.

(Ф.Петрарка, Сонет 19)

884 год, Западно-Франкское королевство, Анжу

Октябрь выдался холодным, но почти без дождей.

По этой причине дороги еще держались, и конных и пеших путников на них было много.

Но это днем, а после захода солнца становилось почти пустынно.

Дорога большей частью пролегала лесом.

В просветах между деревьями сквозили красные лучи заходящего солнца. В вершинах сосен, каркая и хлопая крыльями, перелетали вороны. Других птиц было уже не слыхать.

Еще немного, и догорели последние отблески заката. Спустилась ночь. Ветер умолк, не стало слышно шума в верхушках деревьев.

То и дело раздавался рык туров и зубров, хрипло взлаивали рыси, а в чаще орешника сверкали глаза волков. Хищники выходили на самый край леса, и над полями летел их заунывный вой. В это время года волки еще не сбиваются в стаи и не опасны для людей. Но война всегда дает вдоволь пищи серым разбойникам, что неотступно следуют за войсками, пируют на местах сражений вместе с одичавшими псами да хищными птицами. От сытой жизни волки в последнее время очень расплодились и вели себя нагло. Не спешили, как прежде, отбежать с пути подальше, лишь останавливались немного поодаль, будто говоря: “Скоро узнаете, кто здесь хозяева!”

Вот и сегодня молодой рыцарь, путешествовавший с двумя ратниками, заметил в сгустившихся сумерках нечто похожее на сверкание двух раскаленных угольков. И конечно, это были глаза волка!
Троим вооруженным всадникам одного зверя можно не опасаться. Однако этот волк, самый настоящий исполин среди хищных собратьев, не спешил скрыться в чаще. Наоборот, он будто нарочно привлекал к себе взгляды. Взбежал на пригорок, остановился среди жухлой травы и смотрел на людей застывшим горящим взглядом, словно ждал чего-то. Или бросал вызов. Лунный свет ярким сверкающим контуром обрисовывал силуэт зверя, его хищную морду и чутко поднятые острые уши.

Потом он поднял голову и завыл. И таким жутким был этот вой, что путники, все храбрые и опытные воины, ощутили, как леденеет кровь в жилах.

- С нами крестная сила! – прошептал тот, что был старше.

Рыцарь потянул стрелу из колчана.

Волк соскочил с холма и бесшумно растворился среди тонущих во мраке деревьев.

- Жаль! Из его шкуры могло получиться хорошее одеяло!

Рыцарь старался говорить весело, однако и ему было слегка не по себе. Кони нервно прядали ушами.

Где-то в дальних чащобах отозвались на вой другие волки, да еще как назло, Луна исчезла среди туч.

- Не надо смеяться, мессир! – сказал пожилой воин. – Трактир уж близко, и лучше бы нам оказаться там, у очага, чем задерживаться в лесу!

Они двинулись по лесной дороге дальше.

Пожилой напряженно вглядывался в темноту, а второй ратник, помоложе, храбро спросил:

- Правда, что волка сам сатана создал?

- Старики говорят, - ответил рыцарь, - что так и было. Вроде бы позавидовал сатана Богу, узнав, что тот создал людей. Решил он в своей гордыне стать равным Всевышнему и сделать то же самое. Но вместо человека у него получился волк! Да только все это сказки.

- А у нас в деревне рассказывали, - вспомнил юноша, - как на одного знатного рыцаря во время охоты накинулся волк огромный, таких никто и не видывал! Рыцарь ему лапу отсек, домой приезжает, а жена его молодая без руки, лежит в беспамятстве. Тот посмотрел, а в сумке у него вместо лапы - ее рука с кольцом обручальным!

- Так она, выходит, сатанинским оборотнем была?

- Вы, конечно, многому учились, мессир, - крестясь, сказал пожилой раник, - а только не надо в ночи поминать врага рода человеческого!

- Хорошо, завтра в храм заедем, помолимся, - успокоил рыцарь.

- О, вот это правильно, мессир! Как бы еще новую беду не навлек бесовский зверь!

- Да, хватит уже бед, - очень тихо проговорил его господин.

Дорога в этом месте сужалась, ехать пришлось гуськом, и ветер унес в сторону его слова.

Луна появилась вновь, белая и холодная, как лицо мертвой девы...

Рано утром, выезжая из трактира, рыцарь подумал, что давно такого не бывало - дороги не размыты, передвижению войск ничто не мешает, а войны нет.

Хотя еще не так давно она собирала здесь свою кровавую жатву.

Трактирщик советовал взять проводника, тот, мол, и местность отлично знает, и в случае чего как охранник сгодится.

- Я знаю эти края, - отказался рыцарь. - И уже почти дома!

- Бог в помощь! - сказал хозяин немного озадаченно.

Трое верховых скрылись за поворотом дороги, а он все тер лоб, пытался припомнить, где видел этого молодого господина.

- Да они неподалеку отсюда жили! - подала голос трактирщица. - Ну, хоть этот не сгинул, вернулся, и то хорошо!

- Кому хорошо, а кому - одно разорение да горе от них! - в сердцах махнул рукой муж. – Мало на нашу голову язычников, что чуть не каждое лето грабят да жгут, так теперь свои навоевались, домой приедут, а там соседи! Кто половчее да пораньше подсуетился, уже чужие имения растащили, земли запахали, мужиков сманили. Вот и не миновать новой резни, а кто за всё потом отдувается? Не эти же красавцы! А справедливости простому человеку негде искать. Вот, бывало, раньше…

- Так то когда было. Ты потише говори, а то еще донесут, что мы тут власть хулим!

- Я еще ничего не сказал, - отмахнулся муж. - Так кто это такой, ты говоришь?

По пути порой встречались обгоревшие руины там, где прежде были деревни и большие укрепленные усадьбы.

Много было и заброшенных виноградников, и колодцев, заваленных камнями.

- Хорошо, когда только камнями, - говорили между собой мрачного вида мужики, расчищавшие один такой колодец, - а бывало и такое, что посмотришь, а там мертвецов – доверху!