Герзау

Герзау

-Вы считаете мою жену ведьмой? – мрачно уточнил наместник. Он старался держаться оскорблённо, но выходило нелепо: сейчас у него, главы поселения, человека уважаемого и почитаемого не было и капли от власти, к которой он уже успел привыкнуть.

-Таковый факты, - Абрахам был спокоен. Для него это было рутиной – ездить по землям, выискивать всякую магическую нечисть и карать именем небес и света. Так даже лучше, в дороге, вдали от других церковников, которые Абрахама не переносят на дух. А виной происхождение: Абрахам сам маг. и никто, никто и никогда не забудет этого ему, не простит. Будто бы он виноват в своём происхождении, в том, что его рождение привело в ряды магов, пока он не осознал их гибельность, не отвернулся от носителей магии и не присягнул на верность Церкви Животворящего Креста.

Никто не будет брать в расчёт этого. Вспомнят лишь то, что он – маг, и навсегда останется магом, и будет забыто то, что именно его магические знания позволили Церкви уничтожить не один десяток волшебников, ведьм, вампиров и всё прочее, противное свету…

Чужой для служителей света – непринятый ими даже через покаяние и фанатичную службы; предатель для своих по праву рождения – куда было Абрахаму податься? Только в ещё большее служение, в рвение, в ярость, в дорогу!

И вот – Герзау, маленький, уникальный, древний город. Здесь даже можно было бы залюбоваться природой, гладкостью озера и чистым, нетронутым никакой спешкой и суматохой воздухом. Здесь покой, здесь жизнь, неотделимая ещё от природы – люди берут у неё много, кормятся от самой земли, ещё слышат её.

Но Абрахам слышит и видит здесь иное. Не красоту озера, а опасную близость к источнику ведьмовской силы, не близость людей к земле, а суровую, живущую своим строем общину. Здесь не любят чужаков. Принимают, конечно, радушно, но таятся.

-Факты! – наместник кривится от омерзения. – Факты! Что вы можете знать, обитающие там…

Он указывает рукою куда-то неопределенно. Абрахам мог бы поправить, что оплот Церкви, откуда он приехал, находится совсем в другой стороне, но не поправляет – это неважно. Люди не любят их армию, не выносят их борьбу с магией, а ведь та борьба направлена на защиту людей, на защиту их мирного сна и жизни, где не бывает богопротивных существ, отнимающих свет божий.

-У Церкви есть основания. Есть свидетели, которые сообщают о том…

Абрахам должен держаться установленного протокола. Протокола Охотника, созданного Церковью. Церковь не желает навязывать свою волю, она соблюдает со всей скрупулезностью ритуалы, обряды и традиции. И это представление фактов тоже традиционно. Была бы воля Абрахама, он бы щелчком пальцев отшвырнул от себя грузного и медлительного наместника, выволок бы его жену из дома и предал бы пламени или увез бы в Церковь, где с ней поступили бы точно также.

Но Абрахам слуга Церкви и терпелив к её требованиям.

-Свидетели! – наместнику страшно, но он не желает показывать своего страха. – Мне ли рассказывать о том, как могут завидовать молодой красивой женщине?

Абрахам усмехается – он видел жену наместника, ту самую ведьму, что уже давно искала Церковь. Красивая, конечно, но не настолько, чтобы плодить вокруг себя толпу завистниц. Умные ведьмы ныне держаться осторожнее и боятся показать свою красоту.

-Есть факты, которые я наблюдал и проверял сам, - сообщает Абрахам устало.

Он очень устал от презрения Церкви – своих собратьев по борьбе с магией, устал от людей, что никак не могут понять благой цели и выдать всех ворожей, гадалок и прочую нечисть! Устал от этих первичных гостеприимств, что в Герзау, Валькенбурге, Трентино, Готарде, Шегешваре и прочих бесчисленных местах, где уже бывал Абрахам одинаковы.

Странное дело – города разные, но так похожи внутренним своим содержанием. Повсюду Абрахам встречает сначала почётный приём, но стоит ему сказать, что он обвиняет того или иного человека в магическом деянии, что выслеживает очередного оборотня или вампира, ведьму или некроманта и всё – пропадает всякая дружелюбность и все жители городков встают стеной.

Сами страдают, но не желают выдавать! Из милосердия ли? Из страха?т из ненависти к Церкви? - Абрахам не мог постичь этой загадки, он устал каждый раз продираться сквозь это упёртое: «у нас таких нет!», и находить, и доказывать и встречать холодную мрачность во взглядах жителей.

Он приходит с очищением, а встречает лишь ненависть и упрямство!

-Я не желаю вам верить! – наместник надувает губы. Так по-детски, так обиженно. За обидой этой страх. За нарочитой оскорбленностью тона ненависть.

Конечно, если Церковь узнает, что ты жил с ведьмой и не сдал её – покарает тебя как соучастника. А ты не можешь не знать. Пусть ведьма трижды умна, но она нуждается в артефактах, нуждается в особенном режиме дня, в мелочах и открывается правда. Ты не можешь пройти мимо и если твоя жена ведьма – ты виновен.

-Верить нужно не мне, а в Бога, - замечает Абрахам, железной рукою отодвигая наместника со своего пути.

Так не ведут себя в чужом доме, но Абрахам устал соблюдать обязательные ритуалы человеческого взаимодействия. Он просто хочет выполнить своё дело, покарать ведьму, составить протокол о том, что наместник занимался укрывательством магической твари и ещё чинил препятствия его дознанию и уехать из Герзау прочь. Каких-нибудь три дня пути и он снова в оплоте Церкви, а там – быстрая передача дела и снова, снова в путь.

Абрахам не чувствует покоя уже не первый десяток лет, не чувствует он и счастья, веря, что не заслужил его, имея в крови магическую отраву, но в дороге он почти счастлив – в дороге ему спутники ветер, дождь и ночь. а потом очередной Герзау, с очередным упрямством…

-Вы не посмеете! – наместник предпринимает попытку преградить Абрахаму путь, вывернуться из-под его руки, встать на пути снова, но защитить свою жену, свою честь, свою свободу. – Я! Я созову народ!

Не стоит ему обещать это – народ уже подтягивается к дому наместника. Кто с вилами, кто с камнями и почему-то метлами, а кто просто поглазеть. Не каждый готов драться за наместника, но каждый готов вступиться за оскорбленного своего сородича.