Размер шрифта: - +
Персонаж: Алекс.
Место: горный курортный комплекс.
Время местное: 12:20 (Закат: 21:38).
Дата: Пятница 21 апреля 302-й год от рождения Ока.
Алекс посмотрел в сторону сестры, но ни её, ни Константина не было в зале. Он подложил подушку с кресла под голову бездомного. Затем вышел в лоджию к Акошу.
Рыжий охотник щелкал зажигалкой, держа в пальцах сигарету, как бы раздумывая над чем-то. Алекс облокотился на перила, рассматривая занесённые снегом окрестности. Молчание длилось долго. Каждый думал о своём.
— Бессмертные не люди. У них нет души, нет чувств, нет совести и морали. Они медленно тлеют изнутри, — наконец, нарушил молчание Алекс. — Так говорил мой отец. Может, он ошибался?
— Алина? — Акош закурил. — Думаешь, она его любит? Нет, он её хозяин, господин и бог. Ты же сам говорил, что нежить не способна на чувства, что им нравится изображать их, играя с людьми. «Тупые мертвяки», так ведь?
— Она так похожа на свою мать. Я не очень-то любил мачеху, но всегда сожалел о её смерти. — Алекс помотал головой, отгоняя воспоминания. — Если бы я не отвлёк её, то она не умерла бы. Чувствую себя виноватым каждый раз, как вижу сестру. А теперь вдвойне тяжелей.
«…
Алексу было одиннадцать лет. Он проснулся от шума за стеной. Четырёхлетняя сестрёнка крепко спала, сбросив на пол одеяльце.
С кухни доносились приглушенные голоса и звон бьющегося стекла. Он нерешительно заглянул в открытую дверь. Мачеха стояла в коридоре лицом к кухне и спиной к нему.
— Лиза… — позвал её Алекс. Та резко обернулась. её лицо казалось бледным, а взгляд испуганным. В руках мачехи Алекс увидел какое-то оружие.
— Прячьтесь… — почти беззвучно прошептала она. В следующий момент в лицо мальчишки брызнула струя солоноватой жидкости с лёгким металлическим привкусом. В тело мачехи вцепились несколько человекоподобных тварей. Алекс стоял, не в силах ни бежать, ни отвести взгляд. Раздались выстрелы. Твари метнулись в разные стороны. Один за другим они вспыхивали, как бумажные фонарики.
— Двое ускользнули. Но скоро вернутся, — отец показался в кухонном проёме. — Разбуди сестру. Когда услышишь шум в коридоре, бегите через балкон на кухню. Я заманю их в спальню, а вы прячьтесь на лестничной клетке за мусоропроводом. Открой крышку люка, чтобы сбить запахи.
Отец, проследив за взглядом мальчика, сорвал плащ с вешалки и накрыл тело Лизы. Ткань тут же пропиталась кровью и прилипла. Он тряхнул сына за плечо и развернулся к разбитой балконной двери в ожидании продолжения. Ноги Алекса отказывались слушаться, но он заставил себя вернуться в комнату.
— Тс-с-с… — Алекс зажал рот сестры ладонью и прошептал: — Тихо. Пойдём.
Девочка недовольно захныкала, пытаясь отпихнуть брата. Послышался шум в кухне. Алекс подхватил сестру на руки и вынес на балкон. Было холодно. Часть балкона замело снегом.
— Мне холодно, — жаловалась Алина.
Брат вернулся в комнату и принес ей одеяльце.
— Тихо. Нас услышат, — Алекс тащил сестру за руку в сторону второй балконной двери, ведущей на кухню.
Малышка шмыгала носом и всхлипывала. Кухонная дверь оказалась открытой нараспашку, на полу всюду осколки стекла и бурого цвета разводы вперемежку с грязью. Дети, осторожно ступая, прошли в коридор. Алекс сунул ноги в ботинки и вынес сестрёнку на лестничную клетку. Посадив Алину в угол за трубой мусоропровода, он открыл люк сброса отходов, как сказал ему отец. Затем протиснулся к сестрёнке и закутался с ней в одеяльце.
— Я хочу в свою кроватку. Здесь плохо пахнет, — запричитала Алина и попыталась выбраться из укрытия.
— К нам пришли чудища, чтобы съесть нас. Прячься.
Алина перестала шмыгать носом и разразилась громким рыданием.
— Тише… Нас услышат… Они найдут нас и сожрут.
На полу появилась тень. Алекс крепко прижал голову сестры к груди, пытаясь заглушить рыдания. В зазор между трубой и стеной заглянул юноша и, оскалив острые клыки на запачканном кровью лице, попытался протиснуться. Алина пронзительно завизжала. Алекс накрыл их обоих с головой, словно детское одеяльце могло спасти. Что случилось дальше, он не видел. Но знал, что отец спас их в ту ночь.
…»
— Пошли, выпьем… — Акош затушил недокуренную сигарету и вернулся в общий зал. Лечение курительными травами хорошо там, где оно помогает. Что же касается рыжего громилы, то результат всегда был сомнительным. По крайней мере, так считал Алекс, видя в этом лишь психологический эффект, как от детской пустышки.
Когда вернулся в зал, Акош уже что-то разливал в два бокала. Макс-Сакс сидел за стойкой, рассказывая историю о том, как любовь к собакам сгубила карьеру одного удачливого мошенника. У старика оказался феноменальный талант рассказчика.
— Есть что-нибудь поесть посерьёзней фруктов? — спросил Алекс, отодвигая предложенный бокал с выпивкой. Акош неопределённо пожал плечами. — А где все?
— Мои пошли узнать: как там дела с ранеными, — рыжий охотник кивнул в сторону дверей. — Нежить, поди, дрыхнет. День все-таки. А у мерзкого старикашки бессонница. Так что мы тут одни в баре, если не считать её.
Акош показал бокалом на кресло, в котором лежала закованная девушка.
— Надо бы её тоже в комнату отнести, — предложил Алекс и вскинул неизвестную на руки.
— Пусть будет на виду! — запротестовал Акош. — Она наш главный аргумент!
— «Аргумент» плохо выглядит, — заметил Алекс и понёс девушку к барной стойке. «Похоже, что рыжему амбалу проветриваться вредно. Все здравые мысли на морозе остались. А дураков учить надо!»
— А звучит ещё хуже, — хихикнул Макс-Сакс.
— У тя часто носом кровь идёт? — спросил Акош, бросив на старика злобный взгляд.
— Позаботься об «аргументе». Она совсем холодная, — сказал Алекс, скидывая тело на руки рыжему охотнику. — Согрей, что ли… теплом большого, горячего сердца.
«Может, так до тебя дойдёт!» — подумал Алекс, похлопав друга по спине.
— Ты её всю дорогу таскал. У тя опыта больше, — заупрямился Акош, пытаясь вернуть ношу обратно.
«Взялся, так сам разгребай. Тоже мне командир! Как дите», — подумал Алекс, а вслух ответил:
— Нет. Нет. Нет. Я голодный, уставший и злой. Я подряжался помочь сестре, а не чьим-то аргументам. К тому же, своя ноша не тянет, так ведь?
Девушка в руках рыжего охотника смотрелась, как игрушка. Внезапно за стойкой появился бармен.
— Спешу сообщить, что господин Мальтис будет здесь минут через двадцать, — Эрик отвесил лёгкий поклон. — Что-нибудь желаете?
— Яичницу, хлеб с маслом и стакан молока. Можно? — Алекс вопросительно поднял брови.
— Конечно! Есть ли у Вас пожелания в количестве яиц, сорте хлеба, масла, температуре молока, особые пожелания? — вежливо осведомился Эрик, ловко разворачивая дверки круглой стойки слева и справа. Алекс отрицательно покачал головой. Мелькнуло черно-красное ципао.
— Где прикажете сервировать? — с вежливым поклоном спросила служанка. Алекс её не слушал. Он наблюдал за тем, как бармен достал из левой стойки забавную сковородку с четырьмя круглыми углублениями. Его движения выглядели лёгкими и быстрыми, как у фокусника.
— Ответь уже, где жрать будешь, — недовольно заворчал Акош. — Не видишь, девочка старается?
— Да здесь буду.
Замелькало ципао, и на барной стойке появилось красное плоское блюдо на чёрной салфетке, следом столовые приборы из чёрной керамики, аккуратно завёрнутые в красную салфетку, и стойка из розового коралла с набором специй.
Эрик налил немного растительного масла в два углубления, а в два других положил кусочки сливочного масла. Затем поставил странную сковороду на плиту, расположенную в правой стойке. Порезал соломкой несколько кусочков белого хлеба и положил в углубления со сливочным маслом. Разбил два яйца в два других углубления. Посолил. Мелко порезал чеснок, немного обжарил отдельно на маленькой сковороде, добавив порубленную зелень и столовую ложку какого-то соуса, по запаху – грибного. Затем выложил содержимое в миниатюрный соусник. Алекс сглотнул – мысли о еде затмили все.
— Я думал, нежить не любит чеснок и соль, — заметил Акош, принюхиваясь. — Пахнет вкусно!
— Так и есть, — ответил Эрик, аккуратно выкладывая яичницу на тарелку из чёрной керамики, затем обжаренный хлеб, и в завершение украсил все крохотными томатами и листьями петрушки. На десертную тарелку все той же чёрной керамики бармен выложил два куска белого хлеба, один намазал тонким слоем сливочного масла. Служанка в один момент выставила всю эту красоту перед Алексом.
— Что-нибудь ещё желаете? — осведомился Эрик, наливая молоко в стакан. Ответа не последовало. Алекс с аппетитом уплетал все приготовленное барменом. Акош уселся рядом, чтобы таскать жареные хлебцы, обильно макая в соусник. За что несколько раз словил вилкой по пальцам. Эрик предложил позаботиться о закованной девушке, но Акош отказался.
Как только перекус закончился, служанка ловко убрала посуду и приборы. Рыжий охотник, перехватив свою ношу поудобнее, встал и стал вертеть головой по сторонам. Старик исчез. Друг бешено шагал по залу, выкрикивая разного рода угрозы и ругательства. Перекинув девушку на одну сторону, Акош расстегнул подсумок на груди и замер. Его лицо побелело, потом покрылось багровыми пятнами. Он что есть силы пнул рядом стоящее кресло. Пролетев пару метров, оно с шумным плеском упало в фонтан.
— Господин Кристиану Мальтис, — зычно доложил охранник, не то Давид, не то Юлий, кто их там разберёт.
Двери раскрылись, и Мальтис в сопровождении свиты вошёл в зал. Служанки в расшитых золотом белых ципао выставили на подиуме два кресла и небольшой столик. Тут же замелькали Марина, Карина и Арина составляющие столы и кресла в четыре группы. Эрик-бармен засуетился за стойкой. Из спален показались несколько охотников и поспешили занять кресла за столами. Места ближе всего к подиуму отвели для Акоша, Алекса, закованной девушки и бессмертных.
Крис Мальтис и Камилла заняли кресла на подиуме, наблюдая за людьми в зале. Старый сноб выглядел, как король, представшим перед простолюдинами во всем блеске своего величия.
— У вас есть печати, которые я хотел бы купить, — сказал Крис Мальтис с улыбкой чеширского кота.
— Пятьдесят тысяч Ɖ£ в платиновых слитках, — пояснила Камилла и выставила на стол кейс.
В этот момент в зале появился мрачный Макс-Сакс в сопровождении охранника. Акош посадил закованную девушку на колени Алексу и указал Максу на кресло рядом с собой. Тот послушно прошёл в указанном направлении, виновато потупив глаза. Чутье Алекса зашевелилось, предупреждая об опасности. Картина вырисовывалась безрадостная. Слабо верилось, что Акошу удастся провернуть свой блеф. Остаётся надеяться на сестрёнку с кавалерами.
— Приступим? — старик Мальтис сделал широкий жест рукой.
— Нет! — сказал Акош. — У нас есть условия.
Крис Мальтис картинно поднял брови. Чутье в груди Алекса подпрыгнуло к самому горлу. Уж больно все это напоминало плохой спектакль.
— Макс положит четыре печати на стол. — Акош пнул старого проныру в голень, и тот засуетился, доставая печати и выкладывая их перед рыжим охотником. — На ИХ стол!
Макс-Сакс вскочил, сгребая печати, и в два прыжка оказался на подиуме. Медленно, одну за другой он выложил печати возле кейса. Ни Мальтис, ни Камилла не проявили никакого интереса к действиям старика.
«Печати лишь предлог? Предлог, чтобы открыть саркофаг чужими руками», — догадался Алекс, понимая, что затея с блефом обречена. Но останавливать друга сейчас бессмысленно, все равно, что сдерживать лавину.
— Как видите, печатей не хватает, — Акош кивнул в сторону стола. — Мы отдадим остальное, когда получим исчерпывающие ответы на вопросы.
— И каковы же вопросы? — еле сдерживаясь, спросил Крис Мальтис. Алекс бросил взгляд на сестру, ища поддержки.
— Нам известно о геункамане. Известно, кто на самом деле был заперт в саркофаге. Думаю, у вас есть свое объяснение. Хотелось бы услышать, — раздался спокойный голос Константина. — Насколько я могу судить, вы были непосредственным участником всех событий, связанных с этим саркофагом.
Мальтис сделал знак Камилле, и та мгновенно покинула зал. Сноб больше не улыбался.
— Боюсь, у смертных жизни не хватит слушать мой рассказ, — нехотя ответил тот.
— А ты кратенько. А то получишь её мёртвой, — огрызнулся Акош, кивая на закованную девушку. — В ней жизнь едва держится.
— Были бессмертные, были люди, была война, — Крис Мальтис сделал скучающее лицо. — Люди победили. Тех, кого не смогли убить, поместили в саркофаги – кровушку качать для своих нужд. Это все, что Вы хотели знать?
— Ваши люди могли рассчитаться с нами на месте в том или ином виде. Так ради чего мы вам понадобились? Думаете натравить на крылатую тварь, что устроила бойню? — голос Акоша был напряжён. Похоже, он тоже понял, что печати здесь ни при чем.
— Дракулита — не ваша забота. Все, что было нужно, вы вольно или невольно выполнили, — раздался молодой голос, и все повернулись в сторону зеркальной панели.
К подиуму уверенным шагом шёл юноша с изумрудно-зелёными глазами и светлыми волосами до плеч, которые развевались при ходьбе, словно от ветра. На вид ему не было и двадцати лет. Светлая рубашка из лёгкой ткани, брюки на полтона темнее и лёгкие сандалии цвета кофе с молоком.
— Оставьте себе печати, — сказал юноша. — Вы не являетесь нашими пленниками и можете покинуть это место, как только пожелаете.
— Транспортник будет готов к взлёту в течение часа, — сказала Камилла, возвращаясь в своё кресло на подиуме.
Юноша встал рядом с креслом Мальтиса, положив тому руку на плечо. Изумрудные глаза смотрели в пустоту прямо перед собой. Однако Алексу почему-то казалось, что тот не сводит с него взгляда.
— Оплата тоже ваша. Можете забрать, но… — юноша указал на закованную девушку. — её оставите здесь.
— Нет! Она с нами! — запротестовал Акош.
— Это не вам решать — отозвался юноша и, глядя в лицо закованной девушки, спросил: — Quid possum facere.?
Девушка, согнув руку в локте, указала на шею. Плед сполз на пол. Глаза юноши на мгновение почернели, а лицо исказилось так, словно он подавился чем-то острым. Чутье Алекса прошептало: «брось девчонку, уноси ноги».
Крис Мальтис, поднявшись с кресла, отдал короткое распоряжение бармену. Тут же рядом с ним появился невысокий парень в черных джинсах и темно-синей футболке с надписью: «Я не подарок! Я сюрприз». Улыбнувшись, он метнулся к закованной девушке.
— Пошёл вон! Тоже мне «Сюрприз»! — взревел Акош и, вскочив с места, попытался отогнать парня.
— Без инструментов снять нельзя. Затвор залит расплавленным металлом и вообще… хм… все очень плохо, — не обращая внимания на протесты охотника, парень в синей футболке осматривал ошейник. — Резать надо. И резать прямо сейчас.
Рядом явился Эрик, поставил на стол чемодан с инструментами и вернулся к себе за стойку. Алекс попытался встать, но кто-то с силой надавил на плечо, пригвоздив к креслу. Перед лицом мелькнуло несколько светлых прядей. Глаза смотрящего на него юноши стали темно-зелёного оттенка. Казалось, тот с трудом сдерживает себя. Это настораживало, если не сказать больше. Даже внутреннее чутье замерло в тихом оцепенении.
— Нужно сделать четыре надреза, здесь и здесь, чтобы освободить переднюю и заднюю часть, — сказал «Сюрприз», примеряясь делать разрезы справа и слева от замка спереди, потом сзади.
Внезапно тревога и страх исчезли, и Алекс почувствовал такой покой, какой бывает лишь во сне. Он отстраненно смотрел на то, как резак рассекает старый металл. Когда надрезы были сделаны, боковые части ошейника аккуратно сняли, открыв взору израненную шею.
— А дальше… верная смерть. Это забили сзади насквозь, а спереди залили металлом для верности. Не снять никак. — Парень в синей футболке собрал инструменты в чемодан и кивнул бармену. Тот мгновенно явился и, забрав инструменты, исчез.
Светловолосый юноша коснулся ран на шее, и его глаза заблестели влагой. Скрипнув зубами, он крепко схватился за металлические огрызки, торчавшие в шее девушки. Его руки выкручивали железки в противоход. Скрип-по-скрип, затем хруст… и руки девушки повисли, как верёвки, голова упала на плечо. Юноша повернул огрызки в обратную сторону и с рыком выдернул из шеи, швырнув в разные концы зала. Его ладони дымились, словно он держал в них раскалённый уголь. Алекс даже почувствовал запах горящего мяса, и с этим запахом стали возвращаться прочие чувства и ощущения. Юноша прижимал руки к животу, крепко сжав в кулаки.
— Она жива! — воскликнул старый сноб. — Камилла, готовьте модуль, нужны носилки и капельница!
Алекс видел, как Крис Мальтис протянул юноше ампулу с темной жидкостью.
— Ей… — сказал тот дрожащим от боли голосом.
Мальтис покорно сорвал горлышко ампулы и влил тёмную жидкость в рану на шее девушки, бережно придерживая подбородок. Было во всем этом нечто странное, но чутье Алекса по-прежнему сидело тихо.
Камилла перебинтовала руки юноши, а затем шею девушки. Принесли носилки. Служанки ловко поставили капельницу с прозрачным раствором. Затем, сделав несколько уколов, переложили девушку на носилки.
— Маль…ти…с… — произнесла девушка, глядя на светловолосого юношу.
— Quiete. Tu infirma. Curam habe salutis de te… — ответил тот, сделав предупреждающий жест и носилки тут же вынесли в раздвинутые двери.
Алекс посмотрел на юношу. Зал вокруг него стал затягиваться пеленой. Очертания предметов и силуэты людей превратились в размытые пятна. Только светловолосый юноша по-прежнему стоял напротив него, но выглядел иначе. Волосы забавно топорщились ёжиком на макушке, а глаза, полные удивления, имели серый металлический блеск. Ко всему прочему, на нем совсем не было одежды.
— Привет! Я Мальтис. Что делаешь? — юноша огляделся по сторонам. — На что… смотришь?
Зал преобразился. Среди валунов и каменных насыпей виднелись редкие пучки растений, а за спиной юноши горело пламя в аккуратном круге из камней. На мгновение Алексу показалось, что он слышит стрекотание насекомых, шум ветра и даже чувствует его. По спине прошёлся холодок, и волосы на затылке встали дыбом. Он оглянулся.
Перед ним стояла бледная копия того же юноши. Ветер трепал ёжик серых волос, и с каждым новым порывом волосы становились длиннее и покрывались белым цветом, точно инеем. Его глаза утратили металлический блеск, поглощённые яркой синевой.
— Что это значит? — играя прядями белых волос, ветер усиливался, а глаза юноши при этом темнели. — Предать? Люди ничего не чувствуют, потому что они не живые и не мёртвые. В них нет души, только пустота внутри.
Алекс сжал кулаки и понял, что совсем не чувствует пальцев рук. Все вокруг плыло точно в тумане. Звуки искажались, рассеиваясь обрывками фраз:
«Вера не терпит пустоты»… «Вера не заменит душу, даже если наполнит человека до краёв»…
«С таким сердцем они будут умирать»… «Умирать, чтобы рождаться вновь, пока не обретут душу»…
«Познать смерть, чтобы научиться жить»… «Прожить жизнь, чтобы принять смерть»…
«В них нет души, только пустота внутри»… «Потому что они не живые и не мёртвые».
Голова кружилась. Уши заложило. Алекс закрыл глаза, и наступила тишина. Когда он снова открыл их, то увидел подиум и барную стойку с Эриком. Зал наполнился шумом, в котором солировал разъярённый голос Акоша.
Сноски:
[1] Quid possum facere ... ? – Что я могу сделать … ?(лат.)
[2] Quiete. Tu infirma. Curam habe salutis de te (лат.) – Успокойся. Ты еще слаба. Побереги себя.