Гилитрутт

Гилитрутт

Герр Корнелиус Хансен был не просто коммерсантом. Он считал себя человеком просвещенным, ведь любовь к знаниям у него была в крови. Повсюду, куда забрасывала его судьба, уделял он время изучению местной флоры и фауны, исследованию говоров и диалектов, и уж, конечно же — собирательству легенд и преданий. Однако долгое время сам он, несмотря на пристальный интерес к рассказам о всяческой чертовщине, оставался человеком сугубо практического склада и в черта с его пособниками не верил. Пока одно событие не перевернуло его спокойную и размеренную жизнь, заодно излечив от скептицизма.

Впоследствии герр Хансен возбуждал любопытство слушателей вдохновенными рассказами про остров, именуемый Исландией, — а он целый год провел в датской торговой фактории в Бухте Дымов. Любил он пересказывать и всякие жуткие истории, которых там наслушался. А кое-что испытал и на своей шкуре. В его рассказах Исландия представала как земля унылая, неприветливая, но притягательная и таинственная.

Всем интересующимся исландскими чудесами герр Хансен сообщал, что на острове очень мало деревьев, да и вообще зелени маловато, чего не скажешь о каменьях. Недра острова дышат огнем, и из-под земли бьют горячие источники. Песок черен, как сажа, а погода одинаково дурна как зимой, так и летом. Людей в этом райском уголке обитает не так уж много, зато нечисти — немерено.

Уж к тому времени он убедился, что, по крайней мере, часть из того, что рассказывают суеверные исландцы — чистая правда.

А было так. В тот роковой вечер герр Хансен был ужасно занят. Весь день он провел в фактории, над конторскими книгами. Вечером, уже дома, он сел разбирать свои гербарии и своих засушенных насекомых — на ту пору пришелся расцвет его увлечения энтомологией. Надо сказать, уже давно стемнело, а за окном разгулялось осеннее ненастье — на море поднимался шторм. Герр Хансен сидел перед камином, попивал грог, а стены деревянного дома сотрясались от урагана.

В доме кроме него никого не было, Тоурира, единственного слугу, он отпустил в трактир, дав денег на выпивку, и сейчас невольно вздрагивал, вспоминая все те «бывальщины», что услышал за последнее время. Например, про то, что в такую ненастную ночь кое-кто может постучать в вашу дверь. Если откроете — за дверью никого не будет. Главное, при этом не сказать чего-то вроде — "входите же, куда, мол, вы пропали"! Мало ли кто воспользуется вашим любезным приглашением…

Итак, герр Хансен начал сортировать свои сокровища. Рано утром должен был отплыть корабль, на котором негоциант хотел отправить плоды своих изысканий в Копенгагенский университет. Добра было много, а ведь ему надо было еще и поспать. Короче говоря, Корнелиус громко воскликнул:

— Вот бы кто-нибудь мне помог все это разобрать! Клянусь, я бы сделал для него все, что угодно!

Не успел он окончить фразу, как в дверь постучали.

Он было подумал, что это Тоурир вернулся. Но на пороге стояла женщина. Странная женщина — очень высокая, но чрезвычайно горбатая, почти согнутая под прямым углом. Не очень старая, но уродливая, словно ее нос и подбородок схватил и вытянул какой-то силач. Была она одета, как все бедные исландские крестьянки, в домотканое платье. Она стояла и злобно сверкала на него глазами.

Герр Хансен был тогда, как уже говорилось, изрядным скептиком, а потому, естественно, решил, что перед ним самая обычная женщина. Тем не менее, она выглядела так угрожающе, что ему стало не по себе. Он спросил — чего вам надо? На что она ответила, что у нее важное дело к нему и потребовала впустить ее в дом. Корнелиус посторонился, и женщина вошла.Она прошла в гостиную и сразу кинулась к его стопкам с гербариями.

— Постойте, не трогайте! — закричал Хансен. — Вы все перепутаете!

Но баба, рыча, отпихнула его и взялась перебирать его самодельные альбомы с невероятной быстротой. Вы можете смеяться, для герра Хансена это был худший кошмар, он бы лучше согласился увидеть привидение!

Корнелиус был просто в панике: какая-то сумасшедшая исландка проникла в его дом и покусилась на его драгоценности! Он даже подумывал о том, чтобы оглушить ее чем-нибудь, но она зарычала на него, как дикий зверь, и так сверкнула глазами, что впечатлительный Хансен чуть не лишился чувств.

— Зачем вы это делаете? Что вам нужно? — в отчаянье возопил бедняга.

— Сам позвал меня! — проскрипела баба. — А теперь мешается!

— Вы с ума сошли! Я вас не звал!

Но она, не слушая его, продолжала трудиться так, что его хрупкие сокровища так и летали, поднимая пыль в воздух. Она делала это с поразительной ловкостью и вскоре разобрала все альбомы на две ровные стопки. Герр Хансен кинулся к ним, взял несколько верхних — удивительно, но они были разобраны совершенно правильно, именно так, как он сам хотел.
Он только повернулся, чтобы поблагодарить эту грубиянку, но в комнате никого не было. Более того, входная дверь оказалась запертой изнутри.Тут герр Хансен почувствовал себя очень неуютно. Да что говорить — даже ему, скептику, стало откровенно жутко. Но обдумывать это странное происшествие не хотелось, он был вымотан и очень хотел спать. Следующий день пролетел в трудах и заботах, и Хансен совсем забыл про вчерашний визит. И только вечером, когда слуга подавал ему ужин, он неожиданно вспомнил и спросил:

— Не знаешь ли ты, приятель, что за сумасшедшая ходит по округе?

И описал вчерашнюю бабу.Бедняга Тоурир затрясся и побледнел.

— И что же, ваша милость ее не выгнали, позволили ей войти?

— Да, позволил, — ответил Хансен. — Не драться же мне с ней было! Сначала она меня изрядно напугала, зато потом мне здорово помогла, один бы я разбирал свою коллекцию до утра. Правда, ушла она странно. Я не заметил, как это произошло.

— Ваша милость, зачем вы ее впустили? — взвыл Тоурир. — Это же не человек!

— А кто? — растерялся Хансен. — Не лошадь же!

— Вы не поняли, она — великанша. Или троллиха, точно никто не знает. Известно лишь то, что живет она в пещере, где-то на лавовых полях*.