Гиперкинез

Гиперкинез

У многих в детстве были кумиры, идолы, проще говоря супергерои. Кто-то грешит этим и во взрослой жизни, идеализируя и едва ли не поклоняясь избранным божествам поп-культуры, возводя обычных людей в разряд непогрешимых и абсолютных существ, коим, по их мнению, чужды мирские сомнения, душевные терзания или слабости. Нет, это скорее святая уверенность, слепой фанатизм, непоколебимая аксиома.
Ну, а что до меня? Так моим идолом был он. Тот, кто неустанно следует за мной из жизни в жизнь. Вторит каждому шагу, отдаётся эхом в дыхании, отражается тенью во взгляде. Он не покидает меня ни на мгновение, возобладает над душой всякий раз, стоит сознанию утратить бдительность, погрузиться в сон или просто поддаться разрушающему личность гневу.
Я вижу его всякий раз, когда прохожу ночью мимо зеркала. Он такой же, как и я, но совершенно другой. Будто бы чуть лучше. И пусть, что это «чуть» превосходит все мыслимые пределы.
У него длинные волосы, как мои, но длиннее и пышнее. Такое же худое лицо и уши. Вот только уголки его губ никогда не опускаются, с надменностью и высокомерием взирая сквозь меня, не замечая. Его карие глаза столь пронзительны, что даже в отражении, глядя на меня он видит себя, в то время как я остаюсь за гранью его внимания. За той чертой, куда мне нет пути.
***
Сознание всплыло на поверхность реальности стремительно, так же как мяч выныривает из воды. Большие карие глаза распахнулись и в ночную тьму ворвался сторонний наблюдатель, коего не ждал никто, но который всегда был на её границе, строго вступая по черте отделяющую эту реальность от другой, в которой он был таким же нежданным визитёром.
Но этот шаг в сторону стал спонтанном и внезапным даже для него самого.
Уперевшись взглядом в низкий потолок, Он какое-то время вслушивался в движение воздуха, затаив дыхания, вглядывался в тьму, различая витавшие над его головой пылинки и незримые частицы, что были доступны ему вопреки законом реальности, в которую он вступил, то ли по неосторожности, то ли по желанию некой силы.
Тихо. Но совсем не так как было прежде. Едва уловимые шорохи, вздохи, шуршание ветерка в душной комнате, скребущий шаг часов, пронзительный визг электричества в стенах, стоны каменного строения, изнывающего под титаническим весом.
Он прислушался внимательнее. За стеной дышали другие. Они спали. Их было много. Очень много. Сотни. Сотни других людей.
От осознания этого, его сердце забилось быстрее, отбивая барабанную дробь в ушах, заставляя кровь с неприятным гудением мчаться по сосудам.
Рывок.
Он сел на кровати и осмотрелся.
Тесно. Невыносимо тесно. Но едва ли так же тесно как на той узкой полосе, где он был до этого.
Рука коснулась чего-то холодного и яркий, нестерпимо болезненный свет пронзил глаза, а вместе с ними и сознание.
Слабый стон непроизвольно вырвался из его груди, а руки машинально потянулись к глазам.
Когда свет сам собой исчез, и Он вновь смог открыть глаза, его взгляд упал на маленькие пухлые ладошки ребенка, пытавшиеся будто прикоснуться к нему. Он потянулся им на встречу, но тут осознание в очередной раз пронзило его душу раскалённым мечом реальности – эти детские ладошки принадлежали ему.
Он стал лихорадочно ощупывать своё неизвестное ему до селе тело. Слабые руки и узкие плечи, такие же тщедушные ноги. Короткие волосы, чуть вьющиеся на концах и едва ли достигавшие плеч. Маленькое узкое лицо.
Ничто из этого не было ему знакомо. Чужое тело, пленником которого он стал, на неизвестный ему срок, существующее в реальности, которая была так же чужда ему, как и детская плоть.
Но что такое паника и страх, для существа бродящего по краю реальности? Лишь слабый луч, на мгновение осветивший его путь, отразившись от границы мира и отблеском солнечного зайчика коснувшийся его души.
В тот же миг во тьме сверкнул хищный взгляд. Бесшумно и тихо, будто кошка, Он спрыгнул с кровати, твёрдо встав на тоненьких ногах. Огляделся в очередной раз и только сейчас заметил в глубине небольшой комнаты кого-то, кто так же решительно смотрел на него из темноты, как и он сам.
Не размышляя ни мгновения, Он направился к незнакомцу, и уже через пару шагов узнал себя, того самого себя, что был ему знаком. Он смотрел на него сквозь отражение в зеркале, вторя каждому движению, вдоху, взгляду.
Улыбка коснулась его лица, и того, что смотрела на него из зеркала, и того, что теперь стало пристанищем его души.
За стеной скрипнула кровать. Протяжный вздох и последующий за ним храп, вызвал Его любопытство. И детские босые ножки твёрдой поступью направились к двери.