Глава 8. Дед, я и Света

Обещал вам библиотечно-мистическую историю? Получайте.

(продолжение повести "Нина", предыдущую главу закончил словами:

А коньяк у Наполеошки хреновенький… Где наша водочка?!! Дима открывай бар свой! И я достал три бутылки водочки…)
***

Продолжили мы с дедом пивать водочку. И он меня спросил:

- Отчего все женщины в твоей жизни Нины?
- Не все! Хочешь, расскажу женскую мистическую историю про меня и Свету с Катей? И немножко про библиотеку… Нин там нет.

- Конечно! Ещё три флакона стоят в холодильнике... Начинай. И я начал…

Есенин

Не ругайтесь. Такое дело!
Не торговец я на слова.
Запрокинулась и отяжелела
Золотая моя голова.

Нет любви ни к деревне, ни к городу,
Как же смог я ее донести?
Брошу все. Отпущу себе бороду
И бродягой пойду по Руси.
…

Борода уже лет сорок как есть у меня, седая..., а вот ума….

Однажды я нарушил вечный Закон – никогда не обсуждай с девушкой в постели другую женщину! Рассказал одной ~~любо~~…, не так надо говорить, мне сказали – говори возлюбленная! – о своей любимой библиотекарше. О том, что и понимать стихи меня она научила. Это после очередного стиха Ахматовой от возлюбленной. После того как…

И она рассказала мне свою мистическую историю.

А звали её Света. Была у неё кузина, тоже библиотекарша, постарше её лет на семь. Вот именно синий чулок! Библиотекарша всю жизнь… Когда родители Светы погибли в автокатастрофе, ей было 14 лет. Глаз да глаз нужен за девушкой в 14 лет. И вот кузину родственники приставили к ней. Она переехала к ней и следила за всем: за уроками, за пластинками и плёнками, за мальчиками. И читала ей стихи. Особо Ахматову. Потом Света меня в постели Ахматовой и мучала.

Всегда с волосами, чётко прибранными в узелок на макушке. Всегда в чёрной юбке и белой блузке… И никаких мужчин.
Так было пару лет. А потом в один прекрасный вечер её кузина пришла поздно – часов в десять! Её щёки горели румянцем, глаза сверкали, прядка волос выбивалась на лоб. И Света поняла – мужчина там!!! Впервые мужчина…

И она прилипла к кузине с женскими вопросами:
- Кать, а он блондин или брюнет? Молодой или старый? Знаешь, если даже старый, лысый и толстый – это не беда. Главное ведь душа, правда? Только вот проверь – не женат ли. А то оставишь семерых деток по лавкам без кормильца, а они тебе во снах станут приходить!

Катя грохнула дверью, чего никогда не было… А дальше пошло-поехало…

Света радовалась переменами в Кате. На смену пучку на темечке пришли причёски. И макияж. И зеркала: Катя стала вертеться перед ними! А главное – перестала блюсти Светку. И она таки развернулась вовсю! Не только пить и курить. Научилась многим и полезным вещам, чем я теперь и наслаждался…

Однажды Катя заявилась к их бабушке с тортиком и вином. Кликнули и Светку – невиданная же вещь! Сели… попили… поели тортик.
- Кать, ну, может расскажешь, наконец, что за мужчина-то?!!
- Ах, ты про это… Мужчина, интеллигентный. Лет тридцати пяти. Он литератор: поэт. Зовут Сергей. С деньгами у него не важно – говорит поэзией теперь не проживёшь. Но вот скоро выйдет собрание его сочинений в трёх томах! И тогда сходим и в ресторан…

Света сползла со стула. Непризнанный и непонятый поэт – таких она тоже знала. Но Собрание сочинений в трёх томах!!!..

- Не врёт? Уверена?

А бабушка встряла:
- Все поэты полоумные, дебоширы и пьяницы! Пьет твой Сергей?
- Да мы и в кафе-то не были… А мне и не хочется. Хочу слушать только его, а в кабаках музыка орёт. Мы обычно гуляем, сидим на лавочке в парках.
- Стихи, романтика… А рассвет над Невой ещё не встречали?

- Ещё нет. Но Боже, что он во мне нашёл? А как он читает стихи!.. Ты улетаешь за грань миров и … Не могу высказать… А вчера Серёжа сказал, что искал именно такую как я. Понимаешь? И пригласил в пятницу к себе домой…
- С мамой знакомиться?
- Я даже не знаю живы ли его родители…

- Искал такую как ты? Знаешь, они все так говорят. А ищут секс!
- Все, кроме него! Он не похож на современных мужчин, он как будто из прошлого. Как будто шляпу свою приподнимает при встрече со мной! Прошлый век…
- Ясно, - резюмировала Света. - Два сапога пара. И оба сапога из прошлого века…

И Светка продолжила. В пятницу с утра Катя попросила ей помочь накраситься. Светка радостно согласилась. И потратила три часа, чтоб сделать из Катьки красавицу. И сделала!

Наконец лягушачья кожа окончательно спала с Катьки и народу показалась вполне приятная девушка… и не старая! Стала Светка искать печку, чтоб шкурку бросить в огонь. Ведь так положено делать с царевнами-лягушками?

И Света рассмеялась... А потом пошла мистика…

- Вечером Катька позвонила и, рыдая, крикнула – приезжай в квартиру к Сергею!
- Ссильничал? Говорила же: всем им только это и нужно!
- Срочно приезжай! Приедешь? - жалобно спросила меня Катя.

Схватила такси и примчалась в один момент.
Его однушка в старом городе была очень пыльная. И только на столе стояли две чистые тарелки и два чистых бокала. И Катька вся в слезах сидела в углу на диване.
Бросилась не к ней, стала осматривать комнату. Как в кинодетективах. И перчатки у меня были! Кружевные, летние…

- Катька, что случилось-то? Трахнул? И сбежал? Все поэты такие, стеснительные от своих подлостей. Сидит во дворе, небось, с горящими щеками. Ему стыдно! А ты, Катька, вот тут на диване…
- Нет, - она с трудом сдерживала рыдания. – Его просто нет. Нет дома и всё. Он позвонил, пригласил в гости к себе, я пришла – дверь не заперта… А его нигде нет!
- Он точно здесь живёт? – спросила я. Ты не перепутала?

И Катька опять зарыдала… Протянула мне листок из блокнота. Адрес был правильный. Мы на правильном месте. Только Сергея не было нигде. То есть его не просто не было – на столе стояли свеженамытые тарелки и бокалы. Да и ножи с вилками сияют. Рядом на столе лежал томик Есенина. А следов на полу не было!!! Была всюду пыль… много пыли. Будто годами и не убирались тут… А следов не было!

И Света рванула по соседям. Звонила, стучала… Одна дверь открылась.
- Нам Сергей из той квартиры нужен. Поэт. Мы из редакции. По поводу его сборника, а он не дома… Волнуемся – вдруг с ним плохо стало, по скорой увезли?
- Никто его не увозил. С ним давно не может быть плохо. С ним давно уже всё хорошо. Помер он давно.
И захлопнула дверь.

Мы хлопали глазами. Мы ничего не поняли…
Катя вернулась в квартиру. А я шла и всё думала…

А вдруг?!!

Поэт. Сергей. Трехтомное собрание сочинений вот-вот выходит… И Ленинград!!! И кругом вековая пыль… И томик Есенина на столе... Совпадение?

И только Света это осознала, раздался глухой стук – Катя рухнула на паркет как убитая.
- Надо же! – лепетала Светка, хлопая Катю по щекам. - Только взяла томик стихов со стола в руки. И на тебе! Обморок.

- Отчего обморок?
- Понимаешь, она её открыла, а там фото!
- Есенина?
- Сергея Есенина… и её Сергея.

- А дальше что?
- Опять постучалась к соседке. Спросила - давно ли умер. Сказала, что сама переехала только пять лет назад. Сказала, что квартиру поначалу видела сданной, только подолгу там никто не жил… А пару лет никого там и не бывало. Попросила соседку – Катьке ни слова! Обещала…

- А что дальше было с Катей?
- Умерла через два года. Инфаркт в 36 лет…

- … и похоронена: Ваганьковское кладбище, участок № 17, место упокоения С. А. Есенина?
- Нет, рядом с Бениславской!

И тут голова моя закружилась, и я брякнулся в типический обморок. Обморок барышень. Мужик и в обморок!

Нет, лучше вспомнить классика, там про мужчину речь:
… одна только эта мысль, так ужаснула его, что от одной этой кровавой мысли он раза три едва не обеспамятел, но его спасло именно отдаление всякой помощи: упав в обморок, он также боялся умереть.

А я не боялся уже… Но ужаснулся.

***
Дед крякнул… помолчал… закряхтел вновь… Историю никак не оценил.

- Слетать, небось, хочешь?
- К Свете? Не хочу.
- К Есенину, дурак!
- Конечно! Для меня Поэзия начинается, когда ты поклоняешься не мастерству, блеску или виртуозности поэта, а совсем другому — тому, что горсточка обыкновенных слов превратилась в стихи. А я Есенину поклоняюсь! Там нужные горсточки слов.

- Не боишься увидеть его смерть? Может он действительно самоубился? А ты разочаруешься… Может эта история - тебе намёк?
- Я готов лететь.

***