Глория

Первая часть

           Владимир Загородников






                Глория


                РОМАН








Посвящается Леопольдине
Гюго (1824-1843 гг.),
старшей дочери Виктора Гюго,
и  её мужу, Шарлю Викери 
 


Автор: Владимир Загородников 
Год и место написания: Кубань,  Горячий Ключ, 2014
Год и место первой публикации: 2014, Россия, сайт: Проза.ру
Издан: Издательством "Экоинвест", Краснодар, 500экз.
Литературная форма: роман
Жанр: романтическая трагедия
Место действия:  Горячий Ключ,  Сочи, станица Саратовская
Время: Вторая половина ХХI-го века

               
                Краткое описание сюжета

В романе "Глория", автор рассказывает о любви двух молодых людей - Глории Нежиной и Андрея Оксакова. Глория, окончив Кубанский университет, работает в одной из школ г.Горячий Ключ. Карьера, так успешно начавшаяся, прерывается тёплым, солнечным днём, когда она выходит на улицу и...
Начинается длительный период лечения, в результате которого Глория становится зависимой от... Андрей, внук Эдгара Загорского( читайте романы "Камилла" и "Лара"), в прошлом хакер, был пойман и завербован спецслужбами. Его обучают в Москве...
Глория и Андрей знакомятся на Старом рынке, около магазина "Огонёк", и сразу влюбляются. Через год знакомства создают семью. Андрей помогает супруге бороться с болезнью. Глория пишет книгу об Эдгаре, Камилле и Ларе, которая поможет ей освободиться от... После одного успешно выполненного задания за Андреем начинается слежка... Они бегут в порт Сочи, чтобы на пароме переправиться в Турцию, в Стамбул, где их ждёт...
Чем заканчивается сюжет, уважаемый читатель, Вы узнаете прочитав книгу.













                Первая часть

 
                Глория


 «Для возникновения любви необходимо
Восхищение, как душой, так и телом»
В. Гюго, «Человек, который смеётся»



          - ГЛОРИЯ! КАКАЯ ТЫ У МЕНЯ КРАСИВАЯ, - любуясь дочерью, расчесывающей свои волосы пепельного цвета перед зеркалом, сказала мать Глории. - Жаль,  что отец не видит свою красавицу дочь.
- Увидел бы - не бросил, вернее сказать, не сбежал, как только узнал о том, что ты беременна. До сих пор ни слуху, ни духу. Мам, ты что, так и любишь его до сих пор?
Мать не захотела отвечать на вопрос дочери и продолжила:
- Твоя прабабушка Дарья была очень красивой женщиной. У нее столько поклонников было, доченька, и богатых в том числе, но она полюбила простого парня, родила ему пятерых детей. Вот бы, Глория, найти тебе богатого мужа, тогда бы ты жила в достатке, и не знала, что такое нужда. С тобой мы, доченька, одни на белом свете. Нам некому помочь и неоткуда ждать помощи. Ни богатых родственников, ни бедных у нас нет. Сами по себе. А так…
- Что «а так»? Мам, я же тебя просила: не говорить о богатых женихах? Я выйду замуж только по большой любви, по любви, о которой пишут в книгах, романах, в романтических трагедиях: «Они жили долго и счастливо. И умерли в один день». Так заканчивается большая, настоящая любовь, мам. Не иначе.
- И умерли в один день, - повторила мать слова дочери. – Очень смешно, типун тебе на язык. Так, милочка, бывает только в книгах.
- Мам, сколько раз я тебе говорила: не называй меня милочкой.
- Ладно, не буду. Но ты всех парней, неровно к тебе дышащих, спроваживаешь, словно королева или дочь персидского султана.
- Антонина Арсентьевна, «неровно к тебе дышащих», «спроваживаешь»… Грамматика вашей речи желает быть лучшей. Понимаешь? Грамматика - желает быть лучшей. Она этого хочет - грамматика…
- Мы университеты не заканчивали. Как можем, так и говорим.
- Тем более, они мне не интересны. У них одно в голове, или в уме, как хочешь, понимай: заняться с тобой сексом.
- Сегодня такой солнечный день! Послушай трели птиц, - раскрывая окно настежь, обратилась мать к дочери, уже готовой идти на работу. – Весна. Апрель. Ой!..
- Что, мам? Сердце?
- Нет. У меня странное предчувствие с утра…
- Что? – перебила Глория мать. – Что у тебя с утра?
- Не хотела тебе говорить, портить настроение в такой сказочный весенний день, но у меня странные предчувствия…
- Брось, мам. Что может случиться? Не война ведь. Не революция. Все будет хорошо.
- Все равно, Глория, будь осторожна сегодня, внимательна…
- Достаточно, мам. А день и вправду – сказочный. Я пошла. Сегодня в школе у меня много работы.
Глория осторожно надела новые туфли, еще раз посмотрела на себя в зеркало, поцеловала мать, открыла дверь в наш полный хаоса и неразберихи мир, в котором, надо признать, встречаются и положительные моменты, и вышла во двор, не видя и не догадываясь, что мать перекрестила ее, как только она перешагнула порог дома. Дома, давно нуждающегося в ремонте крыши, стен, фундамента…
- Прекрати, Рексик! Ты меня всю выпачкаешь. Растешь не по дням, а по часам, скоро станешь ростом с теленка, - говорила Глория с псом, которого она подобрала на улице зимой в двадцатиградусный мороз, недалеко от своего дома.
Рексик, а вернее – Рекс, крутился около Глории, будто не желал ее выпускать на улицу, преграждал ей путь, лаял, визжал.
- Ты, Рекс, сегодня прям агрессивный какой-то. Что с тобой? – поглаживая его по голове, спросила она пса. – Всё. Ну, всё! Я тебя тоже люблю. Вот и цветы помял. На тебя что, весна так действует?
Но пес явно не слушал и не выполнял ее приказов. Глории пришлось с трудом дойти до двери. И лишь после того, как Глория открыла дверь, он успокоился. Сел и стал смотреть на Глорию, как та вышла на улицу и повернувшись лицом к двери,  хотела закрыть ее и...


                *  *  *


          ГЛОРИЯ ОТКРЫЛА ГЛАЗА. Первое, что она увидела – белый потолок. Она закрыла глаза. Через минуту, она их открыла. Снова белый потолок. Она повернула голову влево и увидела сидевшую рядом с ней на стуле мать. Мать дремала. Глория посмотрела вправо и увидела два больших окна и три койки, на которых лежали женщины. Рядом с их койками лежали костыли. Нога одной женщины была в гипсе и лежала на двух подушках. На ноге женщины, лежащей рядом с Глорией, были установлены какие-то медицинские приспособления.
Глория повернулась к матери и тихо позвала её:
- Мам. Мам…
Мать не просыпалась. Тогда Глория попыталась дотянуться до нее рукой, но тщетно.
Она снова позвала мать, но уже громче. И это не дало результатов. Глория хотела приподняться на кровати, но не смогла.
В это время девушка лет двадцати заметила, что Глория пришла в себя. Она встала, подошла к Глории и сказала:
- Наконец вы проснулись. Сейчас я разбужу вашу матушку.
Девушка подошла к матери Глории и тихо стала будить её, чтобы та не испугалась.
- Антонина Арсентьевна! Глория проснулась.
Мать открыла глаза и сказала:
- Доченька, - обнимая Глорию, обрадовалась мать, - ты проснулась! Слава богу!
Глория, ничего не понимая, улыбнулась матери. Она не знала того, что с ней произошло в тот сказочный весенний день, когда она вышла из дома. Она не знала и того, что её сбил машиной молодой парень. Что он не повез Глорию в городскую больницу, а позвонив в скорую помощь и прислонив Глорию к забору, уехал, оставив её без сознания сидеть на тротуаре, прислонённой к забору. Не знала она и того, что мать, услышав визг тормозов возле своего дома, сразу почувствовала беду. Предчувствия, которые зародились в ней в то утро, когда Глория еще спала, не обманули сердце матери.
Приехала "скорая". Молодые ребята аккуратно положили неподающую признаков жизни Глорию на носилки, и вместе с матерью, которой пришлось делать успокоительный укол, повезли в городскую больницу. Когда Глории надели кислородную маску, ей стало легче. Она стала стонать. «Живая, слава богу», - сказал фельдшер. Когда машина скорой помощи поднималась в гору, закончился кислород. И Глория снова впала в кому.
- Иван Сергеевич, кислород закончился.
- Как? Только вчера заправили баллон…
- Шланг пропускает кислород. Шланг, вероятно, с просроченным сроком действия. Его не заменили. Вот через трещины и вышел кислород.
- Черт возьми! Мы  это уже обсуждали на планёрке...
- А что толку…
Когда машина подъехала к приёмному отделению, Глорию сразу на транспортном лифте подняли в хирургическое отделение. Хирург, осмотрев пострадавшую, сказал: «В операционную!». Было десять часов утра. Все хирурги и врачи находились на своих местах. Закончилась планёрка и началась борьба за жизнь пациентки. Через пять часов, столько длилась операция, пациентку, находящуюся всё ещё под наркозом, привезли на «каталке» в палату № 3, где к тому времени находилось три пациентки с переломами и вывихами различной степени. Во время операции у Глории два раза падало давление, и врачи чуть было не «потеряли» её. Глория проспала весь день и всю ночь. Лечащий врач и хирург, сделавший ей две операции, время от времени навещали её. Измеряли давление, замеряли температуру, делали обезболивающие уколы. Но их беспокоило то, что Глория не приходила в себя и они, глядя на неё, пожимали плечами.
- Ничего не пойму? Она должна уже проснуться, - сказал хирург.
- Да, но не просыпается, - ответил лечащий врач.
- Будем ждать.
- Подождём.
Матери Глории сказали, чтобы она не сводила с дочери глаз, и, как только дочь придёт в сознание, сразу сообщила лечащему врачу, Анатолию Афанасьевичу.
К утру следующего дня, мать измученная последними событиями и уставшая до смерти заснула. В десять часов проснулась дочь.
- Глория, моя единственная, - обнимая дочь, продолжала плакать от радости мать. – Моя любимая! Наконец ты проснулась.
- Врач просил, чтобы вы сразу сообщили ему о том, что пациентка пришла в себя. Ну, вы сидите, я сама схожу, - сказала девушка. Через пять минут пришли лечащий врач и хирург.
- Здорово ты нас напугала, красавица!
- Это точно, - согласился хирург.
- Мы уже не знали, что делать?!
- Молодец! Сейчас мы тебя обследуем.
Зашла медсестра и передала снимки – черепа, позвоночника и правой ступни пострадавшей хирургу. 
- Глория, ты можешь говорить?
 - Да, - тихо ответила она.
- Отлично! – сказал, улыбаясь, хирург.
- Где и какие боли ты ощущаешь?
Глория закрыла глаза. Через минуту открыла их  и сказала:
- Болит голова. Мутно в глазах. Слабость…
- Дайте снимок черепа, - попросил хирург.
Ему дали снимок черепа. Он посмотрел на снимок и сказал:
- Это пройдёт. Поверь. На снимке нет гематом, трещин и ушибов. Голова болит от наркоза. Слабость – от всего прочего.
- Левое плечо болит, - тихо добавила она.
Хирург осмотрел левое плечо.
- Вывиха и ушиба нет. Легкое покраснение. Пройдёт. Теперь пошевели левой ногой... Хорошо. Подыми левую руку… Хорошо. Пошевели правой ногой… Отлично. Гипс нигде не жмет? Ты его чувствуешь?
- Чувствую. Вроде не жмет. Не могу определить.
- Дайте снимок позвоночника.
- Вот, - протянула медсестра.
 - Позвоночник не задет. Это главное, - заключил хирург, делавший пациентке пятичасовую операцию.
И продолжил:
- Теперь, Глория, так тебя зовут? Главное - лежать и принимать таблетки, которые выпишет тебе врач. Хорошо питаться, и, конечно, нужны витамины, всё  же - весна, после зимы наш организм слабеет. Я буду заходить каждый день и интересоваться твоим здоровьем.
Хирург вышел.
- Вот вам рецепты. Все лекарства можно купить в нашей больничной аптеке.
- Столько много?! – удивилась мать. – Сколько же это стоит?
- Пять тысяч… Примерно столько…
- Пять тысяч?! - переспросила мать. – Где же мне взять такую большую сумму? А у вас в больнице  разве нет таких лекарств? Ведь по телевизору…
- По телевизору много чего говорят.  У нас есть обезболивающие, снотворные, витамины,.. а таких лекарств нет. Этих лекарств нет в списке, утверждённом Минздравом. Поэтому их необходимо купить. Эти лекарства стоят дорого.
- Мам, возьми деньги, которые я копила на пальто. Они в столе.
- Но ты ведь так хотела иметь это пальто. Я помню, как горели твои глаза, когда ты примеряла его в магазине.
- Мам, пальто подождёт. Возьми из коробки деньги и купи лекарства. Не хромать же мне всю жизнь.
- У вас есть родственники?
- Нет.
- Ну, у Глории, такой красавицы, несомненно, есть жених, который без ума от неё. От таких как она красавиц можно быть только без ума…
- Нет.
Врач замолчал. Он посмотрел на мать, на дочь, глубоко вздохнул и сказал:
- Если ночью будет болеть вот в этой области - зови медсестру, она сделает тебе укол, обезболивающий. Не сможешь заснуть - зови медсестру, она сделает тебе укол и ты заснёшь.
Глория кивнула головой. Открыв дверь, врач остановился и добавил:
- Поймают этого водителя, поверьте, он заплатит за всё. Возместит расходы на лечение и так далее... А деньги найдите. Эти лекарства необходимы.
- Хорошо было бы, но он не появляется. Исчез.
- Его не нашли? – спросил врач.
- Ещё нет. Но должна ведь быть у человека совесть!
Врач улыбнулся и вышел из палаты.
- Доченька, как ты?
- Что со мной, мам?
- Тебя сбила машина. Вчера утром.
- На работе знают?
- Нет. Я всё время была с тобой. Некогда было…
- Теперь езжай домой, мам, возьми деньги, купи лекарства, выписанные врачом, и позвони директору школы. И отоспись дома. Кто меня сбил?
- Ещё не знаем. Вчера вечером сюда в больницу приходил лейтенант полиции. Я написала заявление. Он помог мне его написать. Пока всё тихо. Ничего неизвестно.
- И принеси мой сотовый телефон.
- Он не работает.
- Тогда купи  дешёвый телефон и принеси мне. Или попроси соседку Анну купить мне телефон и сим-карту на мой паспорт, если ты не понимаешь в этом. Она не откажет.
- Я всё сделаю, не волнуйся. И в семь часов вечера приеду, - вытирая слёзы, сказала мать. - Ты только успокойся, хорошо?
- Дебил!
- Что ты сказала, доченька?
 - Ничего, мам. Езжай и отдохни.


                *  *  *


          ВЕЧЕРОМ, СДЕЛАВ ВСЁ, о чём просила дочь, мать поехала в больницу. Дочь спала, ей дали обезболивающее и снотворное, и она уснула.
Мать села рядом с дочерью и смотрела, как она спит… и вздрагивает. Иногда во сне Глория стонала. Она проспала до четырёх часов утра. Проснувшись, Глория увидела спящую на стуле мать. Она не стала её будить и решила сделать  утренний туалет сама. Встала и направилась к выходу. Пройдя несколько шагов у неё закружилась голова и она чуть было не упала. От шума проснулась мать. Видя, что дочь стоит на костылях и не может вернуться в кровать она встала, подошла к ней и спросила:
- Глория, тебе врач сказал не вставать с постели, а делать это… ты понимаешь?
- Мам, я не могу. Как я буду…
- Придётся научиться.
- Как?
- Давай попробуем…


                *  *  *


          ПРОШЁЛ МЕСЯЦ. За ним второй. Всё это время Глорию лечили в городской больнице. Ей давали обезболивающие и снотворные препараты. Глория была девушкой чувствительной к боли и поэтому терпела её с трудом. Нежная, хрупкая, чувствительная, она думала: лучше выпить таблетку, чем терпеть пусть даже несильную боль, которую другой человек перенесёт без всяких таблеток. Мать подала на сбившего её дочь водителя – молодого человека – в суд. Первый суд признал обвиняемого невиновным в связи с отсутствием состава преступления. И парень вышел из зала суда невиновным.
Адвокат подал апелляцию на пересмотр дела. Дело всячески затягивалось, не решалось: то времени не было у судьи; то защита обвиняемого недостаточно ознакомилась с новыми, возникшими в результате следствия, фактами; то адвокат обвиняемого был болен; то, то и то… Время шло. Мать Глории, как говорят в народе, «влезла в долги». Взяла кредит на лечение дочери. Носила ей в больницу ужин. Работала... Словом, всё держалось на ней. Пришло время снимать гипс. Глория с матерью с нетерпением ждали этот день. Наконец гипс сняли. Сделали снимок…
- Мам, тебя зовут в кабинет врача.
Мать ушла. В палату зашёл хирург делавший операцию и стал осматривать Глорию.
- Так больно?
- Да.
- А так?
- Тоже.
- Хм. Пройдись потихонечку по палате, - помогая встать больной, сказал доктор.
Глория поднялась, он дал ей костыли, и она пошла, медленно и осторожно ступая на больную ногу.
Больные смотрели на первые шаги Глории  и подбадривали её.
- Теперь попробуй без костылей.
Хирург забрал у неё костыли и стал придерживать её за руку.
- Наступай, не бойся! Наступай на больную ногу. Что ты чувствуешь?
- Не могу. Больно. Когда я наступаю на неё, чувствую, как сводит ногу и ступня словно выворачивается.
- Да? (Пауза.) Ложись в постель.
Доктор помог Глории вернуться в постель и лечь.
- Что скажете доктор? Почему нога болит и не слушается?
- Не слушается? Что болит - это ничего. А вот, что не слушается… Лежи и не вставай. Без костылей не ходи. Ясно?
Глория кивнула головой и доктор ушёл.
Через час вернулась мать и села рядом с дочерью.
- Мам, почему ты молчишь? Я начинаю бояться того, что ты хочешь мне сказать.
- А я боюсь говорить, доченька, - ответила мать, вытирая слёзы.
- Хватит уже! Говори! Я догадываюсь.
- Доченька, врачи сказали (пауза), что тебя повезут на операцию в Краснодар.
- Господи! Сколько уже можно?! Они что-то сделали не так? Да?
И Глория заплакала. Она представила всё то, что ей снова предстоит пережить, перенести. Она плакала в подушку. И всем больным стало не по себе. Они привыкли к Глории, они полюбили её. Они страдали вместе с ней.
Глория пролежала в больнице ещё одну неделю. Ей делали снимки ноги, осматривали ступню; смотрели на то, как ей тяжело ступать на больную ногу и всё больше убеждались в том, что её нужно везти на повторную операцию в Краснодар.


                *  *  *

                Краснодар, Краевая больница


          ГЛОРИЮ ГОТОВИЛИ К ОПЕРАЦИИ НЕДЕЛЮ. Делали всё то, что делают врачи в таких случаях. Мать приезжала к дочери на электричке, так было дешевле; потом на маршрутке добиралась до больницы. Привозила лекарства, и в назначенный для операции день она была рядом с дочерью…
Операция длилась четыре часа. После операции Глорию, находящуюся еще под наркозом, доставили в палату, где её ждала мать. Больную переложили в её постель, накрыли одеялом и ушли. Это были санитарки. Им не задавали вопросов, они ничего не могли ответить на них. Нужно было ждать хирурга, сделавшего операцию.
Хирург пришёл через час. Он отдыхал. Он был одним из ведущих хирургов Краевой больницы, специализирующихся на такого рода операциях, то есть - на повторных. Бригада исправляла ошибки, допущенные хирургами, делавшими первую операцию.
- Как моя дочь, доктор?
- Всё прошло хорошо, - ответила Нина Мироновна.
- Четыре часа делали…
- Это сложная операция. Как только ваша дочь придёт в себя, сразу зовите меня. Я буду в кабинете. Я заступила на дежурство. Как она перенесла наркоз, когда ей делали первую операцию? – спросила врач.
- Плохо. Её рвало, тошнило, поднималась температура, падало давление.
- Ясно! Хорошо. То есть плохо.
Нина Мироновна ушла. Следом за ней пришла медсестра. Она измерила давление и температуру.  Температура была повышенная,  давление - понижено. Записав показания в журнал, она ушла.
- Да не беспокойтесь Вы, - обратилась к матери Глории женщина, лежавшая на койке у окна. – Всё будет хорошо. Здесь врачи внимательные и уход за больными  хороший. Не волнуйтесь, через пару месяцев будет бегать, как лань.
- Спасибо, - ответила Антонина Арсентьевна, - за Вашу доброту и внимание.
Не станем вдаваться в медицинские мероприятия, которые проводили хирурги с Глорией. Время шло и настал день, когда с ноги Глории сняли гипс. После снятия гипса сделали снимок. В кабинете у заведующего отделением хирургии снимок разглядывали все хирурги по очереди. Рассматривали и вздыхали. Ничего не говорили, передавали снимок из рук в руки. Нина Мироновна села за свой стол и сказала:
- Нужна третья операция, последняя.
И вздохнув, добавила:
- Через полгода, не раньше. А пока пусть отдыхает дома. Приходит в себя.
Все покачали головой. Ни мать Глории, ни она сама ещё ничего не знали. О третьей операции они и не думали, это казалось им просто невероятным.
Санитарка пригласила Антонину Арсентьевну в кабинет к Нине Мироновне.
- Заходите. Садитесь. Антонина Арсентьевна, Вашей дочери нужна ещё одна операция, я не буду Вам объяснять все медицинские термины и причины - скажу только одно…
В это время зашли четыре человека. Они выглядели так, словно простояли за операционным  столом как минимум пять часов. И это было так. Бригада хирургов из Ростова-на-Дону под руководством Василия Харитоновича Сальникова, раз в год выезжала в города Южного Федерального округа России для передачи опыта. Они учили хирургов из других городов сложным операциям, передавали им свои знания и технологии.
- Что-то у вас настроение пасмурное? – пошутил Василий Харитонович. - Что-то случилось, Нина Мироновна?
- Хорошо, что вы здесь, Василий Харитонович, - ответила врач. - Посмотрите на этот снимок.
Он взял снимок, вернее три снимка ноги Глории, все просмотрел и сказал:
- Вот здесь хорошо. Вопросов нет. Здесь – тоже. Если мы посмотрим на третий снимок, то увидим, что…
- Нужна третья операция!- перебила его Нина Мироновна.
- Третья?! – удивился главный хирург из Ростова. – Сколько лет пациентке?
- Двадцать два года. Чуть больше.
- Где делали первую?
- В Горячем Ключе. Вторую - мы.
- Вот здесь, - показывая на третий снимок, - нужно было сразу делать надрез и не бояться, - сказал хирург.
- Я тоже так думаю, - ответила Нина Мироновна.
- И как вы намерены действовать дальше? Как девушка всё переносит?
Услышав плач матери Глории, он обернулся.
- Вы мать пациентки?
- Да.
- Как Ваша дочь?
- Пьёт таблетки. Старается больше спать. Даже не представляю её реакцию, когда она узнает ещё об одной операции, которая ей предстоит.
- Успокойтесь, успокойтесь, - сказал хирург и задумался.
 Глория лежала на койке в палате и думала: «Почему нет так долго врача и мамы? Неужели предстоит ещё одна операция?»
Предчувствуя это, она заплакала. И чувства её не подвели.
Наконец хирург принял решение и сказал:
- Значит так, поступим следующим образом: Вы, как мать, всё уже знаете, осталось подготовить нашу пациентку. Все ждите меня здесь, а мы с Вами, - обращаясь к матери Глории, - пойдем вместе. Вы будете молчать, а я – говорить. Хорошо?
- Хорошо, - вытирая слезы, ответила мать.
Они зашли в палату и, глядя на заплаканную мать, Глория сразу всё поняла. Она не поняла лишь одного: в палату зашёл её спаситель. Судьба иногда так поступает с нами, когда видит, что мы находимся в отчаянном положении. Что мы подавлены, лишены силы духа и крепости тела. И тогда она соединяет всё в одно, как в этом случае, с Глорией. Ей сняли гипс именно в тот день и в тот час, когда в отделении хирургии Краевой больницы оказался выдающийся хирург нашего времени со своими учениками, и в то самое время, когда нужно было принять решение хирургу, делавшему вторую операцию. И он принял решение за коллег. Добрый по своей натуре, отзывчивый, не без доли юмора, Василий Харитонович пользовался заслуженной репутацией ведущего хирурга в Южном Федеральном округе по травматологическим операциям.
- Где Ваша дочь?
Мать показала на Глорию.
- Красивая! А глаза какие зеленые! Таких глаз я ещё не видел. Как наши дела? Покажи ногу. Так больно?
- Нет.
- Уже полдела! А так?
- Нет.
- Отлично!
Мать понимая, что Василий Харитонович поднимает у дочери силу духа, улыбнулась.
- А вот так?
- Больно!
- Это пустяк. Мы его в Ростове исправим.
- В Ростове? – спросила Глория, раскрыв широко от удивления глаза.
- Глория! Красивое имя.
- Мне предстоит еще одна операция? Я так уже устала, доктор. У меня нет ни сил, ни воли. Я устала! Меня покинула надежда, и оставил дух. Сила моего духа на нуле!
- Ты к тому же и умная. Редкое сочетание.
- Я буду ходить на костылях всю оставшуюся жизнь. С меня достаточно! Оставьте меня в покое.
- Глория, в этом случае операция не нужна. Один разрез. Час работы. Но у них нет таких возможностей, какие есть у нас. И тебе не нужно готовиться к этой скорее процедуре, чем операции, прямо сейчас. Езжайте домой. Я попрошу Нину Мироновну, чтобы она обеспечила вас машиной, которая доставит тебя с мамой прямо к двери вашего дома. И гуляй по улице, только с костылями. Смотри телевизор, читай книги, ходи в гости к подругам, а через полгода мы пришлём телеграмму и, вы с мамой приедете в Ростов. На вокзале вас встретит наш водитель и привезет в больницу. А дальше - дело за нами.
- Вы можете успокоить и поднять дух, - улыбнулась наконец Глория, впервые за полгода.
- Парень у тебя есть? Красивый, наверно?
- Пока нет.
- После того, как станешь ходить без костылей – появится.
Незаметно вошедшая в палату Нина Мироновна стояла и смотрела на Василия Харитоновича. Она слушала, что он говорит больной и как говорит, и подумала: «Василий Харитонович избавил меня от трудного разговора с пациенткой. Какой всё же он мудрый. И мало того, поднял в девушке силу духа. Повезло Глории. Надо же! Какие силы небесные соединили их?»
- Мы вышлем тебе  инструкции. Ты изучишь их и будешь выполнять всё так, как в них написано. Договорились? Отлично.
На следующий день Глория с мамой были доставлены на машине прямо к своему дому.


                *  *  *

                Дома


          ОНИ ЗАШЛИ ДОМОЙ. Рекс был рад возвращению Глории.  Он вилял хвостом, бегал вокруг неё, прижимался к ней, лизал ноги. Рекс был членом семьи. И то, что он так радостно встретил её, вселяло в Глорию оптимизм, возвращало былой дух, поднимало настроение.
- Как исхудал Рекс! Ничего, за полгода мы все придём в норму, а там… я верю, мам, Василию Харитоновичу. Приятный человек. Он вдохнул в меня веру. Если бы не он… я не знаю, как бы повела себя с врачами.
Мать приготовила обед. Глория лежала в своей комнате и отдыхала. Она позвонила подругам, сказала, что вернулась домой. Поблагодарила их за то, что навещали её, не забывали.
Глория получила необходимые инструкции от Василия Харитоновича из Ростова, которые он обещал ей выслать. Изучила их и строго выполняла. Она уже не стеснялась выходить на улицу с костылями, без них она не могла передвигаться. Время шло, и Глория постепенно приходила в себя - оправлялась от почти полугодичного лечения и двух операций. Антонина Арсентьевна ходила на работу. Дочь помогала ей по хозяйству. Иногда Глория ездила на такси в зону отдыха и потихоньку на костылях прогуливалась вдоль набережной. Устав, она садилась на скамейку и смотрела на людей, приехавших в город-курорт поправить своё здоровье, и на гуляющих прохожих. Так прошло три месяца. Она навестила коллектив школы, в которой работала. Пообщалась с учениками своих классов. Получила по больничному листу деньги и отдала их маме.
И всё это время она думала о предстоящей операции – третьей по счёту, и вспоминала слова хирурга: «Это не операция. Сделаем надрез и всё». Она доверяла Василию Харитоновичу. Доверие многое значит. Доверие между врачом и пациентом – особое доверие. Доверие – отношение к действиям другого лица и к нему самому со стороны другого человека, которое основывается на убеждённости в его правоте, верности, добросовестности, честности и искренности. И будущая пациентка доверяла и Василию Харитоновичу, и его словам; это успокаивало её.
- Мам, по моим подсчётам, телеграмма придёт в конце осени, может в начале зимы – в первых числах декабря, - включая телевизор, сказала дочь.
- Возможно. Было бы хорошо. Надо собирать деньги на дорогу. Если всё пройдёт хорошо, то к Новому году мы вернёмся домой.
- Сегодня уже десятое ноября. Мам, спасибо тебе за всё. Сколько ты пережила со мной – невезучей своей дочерью. Кредиты, оставляла работу, сидела, вернее, ночевала рядом со мной. Покупала лекарства.
- Ты - моя единственная дочь. У меня нет никого кроме тебя, Глория. Любая мать поступила бы так же.
- А у меня кроме тебя. Видишь, мы одни на белом свете.
- Может тебе Бог пошлёт хорошего, внимательного, чуткого, заботливого мужа.
- Мам, где ты видела таких? В кино?
- Глория, хочу тебя спросить.
- Спрашивай. Я честно отвечу.
- Временами ты становишься нервной, раздражительной, закрываешься в своей комнате. Раньше с тобой такого не происходило. В чём дело?
- Сама не могу понять, мам. Вроде всё хорошо, а потом вдруг на меня что-то находит, и я становлюсь раздражительной, рассеянной, возбуждённой; появляется усталость, в голову лезут разные мысли. Я это тоже заметила. Но это происходит тогда, когда я не принимаю таблетки, два-три дня. Стоит же принять успокоительное или снотворное, как я успокаиваюсь и становлюсь  нормальной.
- Помнишь, доктор в Краснодаре сказал, чтобы ты меньше принимала снотворных, обезболивающих и транквилизаторов что ли - язык сломаешь, пока выговоришь. Это – плохо. Постепенно нужно бросать.
- Они бы лучше думали о том в то время, как лучше и качественнее сделать свою работу. Сколько я вытерпела? У них же есть справочники, по которым они должны делать подобные операции. На дворе не средневековье, когда зубы, в буквальном смысле, выдирали в парикмахерских. А переломы просто бинтовали. На дворе другие времена. Кто-то виноват, а мы влезли в кредиты. Даже два суда не помогли поставить на место этого придурка. Хоть бы, как все нормальные люди, заплатил за лечение. Да и родителей его мы до сих пор не видели. Вот и приходится глотать таблетки. Еще надо ехать в Ростов на поезде, и там  деньги нужны. Деньги везде нужны. Такая уж я невезучая у тебя, мам.
- Зато красивая!
- И хромая…
Дочь с матерью сидели и разговаривали о предстоящей поездке и верили: на этот раз всё сложится удачно и Глория бросит костыли.
Глория, конечно, догадывалась: сильнодействующие препараты – опасны. Нет, они делают своё дело, справляются с болью, бессонницей, с тревогой, страхом, но попав к ним в руки, они могут не выпустить жертву из своих крепких объятий. И Глория, не подозревая этого, медленно, но уверенно шла в эти руки, в эту сеть, в эту бездну.

Прочитаем несколько инструкций по применению препаратов, которые принимала она, в больницах.
Особые указания:
Применение снотворных средств, а также транквилизаторов, может привести к развитию физической и психологической зависимости и злоупотреблению.
Риск развития зависимости и злоупотребления возрастает в случаях:
- увеличения дозы и продолжительного лечения…
- наличия тревожности…
Вот приговор! Глория не увеличивала дозы, она принимала препараты ровно столько, сколько ей было прописано. Первый случай отпадает. Вступает в «игру» со своей жертвой вторая часть первого пункта (в нашем случае без всяких сомнений) – продолжительность лечения. А Глория лечилась уже восемь месяцев; она всё это время подвергала риску свой молодой организм, принимая эти  сильнодействующие препараты.
Она не знала и того, что при резкой отмене препаратов со стороны центральной нервной системы проявляются побочные действия в виде головокружения, сонливости, головной боли, враждебности, возбуждения, бессонницы, депрессии и тревоги.
В нашем случае это: бессонница, возбуждение и тревога. Особенно тревога, другими словами – тревожность, склонность индивида к переживанию состояния тревоги. Больше всего Глорию пугало и нагоняло на неё страху тревога - результат её врождённого низкого порога чувствительности. Она была чувствительным созданием.  Чувствительной к любой боли, которую простой человек вытерпит без особых страданий, и к любому грубому слову. Чувствительной и красивой. И за восемь месяцев её всё ближе и ближе прибивало, как яхту потерявшую управление, к этой зависимости. А от зависимости от препаратов, как говорят психологи и невропатологи, рукой падать до наркотиков. Сколько ответственности лежит на лечащих нас врачах! И самая главная в ней – клятва Гиппократа!
Глория уже не могла прожить без таблеток и пяти дней. На неё сразу «накатывали», брали её в оборот, сжимали в свои объятия, эти  самые «побочные действия». В игру вступала другая строка из инструкции по их применению: «При резкой отмене препарата…»
Двадцать пятого ноября из Ростова–на–Дону пришла телеграмма следующего содержания: «Ждём пятого декабря. Сообщите номер поезда и вагона. Вас встретят. С уважением, заведующий хирургическим отделением, Василий Харитонович Сальников».
Мать прочитала телеграмму и заплакала.
- Мам, хватит уже! И сама расстраиваешься, и меня тревожишь. Мне самой это всё порядком надоело. Эти уколы, наркозы, туман в голове, процедуры, - сказала Глория. – Я верю и доверяю этому человеку. Всё, прекрати, - обнимая мать, сказала дочь.


                *  *  *

       Ростов-на-Дону, областная больница, хирургическое отделение


          АНТОНИНА АРСЕНТЬЕВНА с дочерью приехали в Ростов-на-Дону за пять дней до операции. На вокзале их встретил водитель и отвёз в больницу. Глорию определили в палату № 10, в которой кроме неё лежали ещё три женщины. Палата, в которой лежала пациентка из Горячего Ключа, была рассчитана на четырех пациентов. Пять дней её готовили к операции. На шестой день прооперировали. Операция прошла удачно и длилась всего один час.  Ближе к вечеру в палату зашёл Василий Харитонович и спросил:
- Глория! Как ты себя чувствуешь?
- На этот раз лучше. И из наркоза я вышла легко, я правильно выражаюсь?
- Правильно, - улыбаясь и осматривая её, ответил хирург. – Принимай таблетки строго по часам, впрочем, их будут приносить тебе. А Вы, Антонина Арсентьевна, можете питаться в столовой. Ходите в столовую, не стесняйтесь. Через две недели, я думаю, мы выпишем Глорию, и Новый год вы встретите у себя дома.
- Спасибо, доктор, Вам за всё, - вытирая слезу, поблагодарила мать доктора. – В первую очередь за то, что проявляете к нам внимание.
- Это наш долг, - сказал хирург. – Поправляйтесь.
Хирург вышел из палаты.
Прошла неделя, Глория уже ходила сама, правда ещё на костылях. Гуляла по коридору, даже спускалась вниз, на первый этаж, и выходила на улицу. Она подружилась с больными проходившими курс лечения  в одной палате с ней, среди которых была одна женщина, отличавшаяся от всех других. К ней приходили посетители в гражданской форме и в форме, которую носят полицейские. Часто приходили двое мужчин и одна женщина в форме МЧСРоссии. Можно догадаться: женщина, которую звали Зоей Дмитриевной, наверняка занимала в этом городе - столице Южного Федерального округа – большой пост или чин, или была, как говорят в народе - большим чиновником.
Как то вечером Зоя Дмитриевна услышала разговор матери с дочерью. Дочь спрашивала мать о том, как они будут отдавать кредиты, долги. На зарплату матери им вдвоем не прожить. Глория не хотела выходить на работу до тех пор, пока не станет ходить, как все здоровые люди. А это займёт много времени. И Зоя Дмитриевна спросила у плачущей матери:
- Извините, что я вмешиваюсь в разговор, но как вы сюда попали? И что с ногой Глории?
Мать  всё по порядку и подробно ей рассказала.
- И что? Было два суда и оба закончились безрезультатно?
- Почему? Для него, водителя, всё закончилось хорошо. Он на свободе. Вот и результат.
- А за лечение он Вам не заплатил? Не предлагал денег? Всё-таки три операции, переезды из города в город, не считая морального ущерба.
- Нет. Ни копейки, - ответила мать.
- Какая чудовищная несправедливость! – возмутилась Зоя Дмитриевна.
 Она встала и подошла к окну. Смотрела на детей, играющих на детской площадке, на закат солнца, на тучи. Вдруг она резко повернулась и спросила:
- У Вас есть адрес этого?..  Домашний адрес, или ещё что? Как его найти? Телефон…
- Есть. Вот, в постановлении суда написан, - протягивая лист бумаги, ответила мать Глории.
- Это называется не «Постановление суда», - уточнила Зоя Дмитриевна. – Это… Неважно.
Она прочитала текст, взяла свой сотовый телефон и вышла из палаты. Через полчаса она вернулась в палату и легла на свою койку.
- А в этой больнице красиво, да, мам? И врачи вежливые, медсёстры, санитарки.
- Мне тоже это нравится. И кормят меня, как больную, - улыбнулась мать.
Зоя Дмитриевна лежала после разговора и думала: «Конечно, у них никого нет. Некому за них заступиться. А у парня отец работает в полиции, капитан; вот и спустили дело "на тормозах". Что творят! Нужно восстановить справедливость».
Утром, как обычно, во всех больницах и клиниках страны врачи совершают обход. В десять часов Василий Харитонович зашёл в палату № 10. Осмотрел всех больных и, довольный результатом, сказал:
- Это мне нравится. Зоя Дмитриевна, Вас завтра я выписываю. К одиннадцати часам утра подготовлю все необходимые документы и историю болезни тоже.
- Спасибо. Думаю, на три года теперь хватит лечений. Как в прошлый раз.
- Я тоже так думаю.
- Глория, вот эти таблетки, успокаивающие и снотворные, ты можешь уже не принимать. Сразу не бросай их принимать,  делай это через день, потом через два и в течение двух месяцев ты должна будешь отказаться от них совсем. Иначе…
- Я не могу без них заснуть, Василий Харитонович. На меня находит тревога и…
- Придётся, моя хорошая, придётся, - обращаясь и осматривая ногу Глории, сказал доктор.
- Вопросы у кого-нибудь ко мне есть? Вопросов нет. Меня ждут в операционной. Будьте здоровы.
Вечером Глория с мамой погуляли по первому этажу. Зашли в магазин, посмотрели на товары и вернулись в палату. Глория шла на поправку. Она отдохнула от прогулки и решила пойти в столовую. Она не стала будить мать, взяла костыли и пошла в столовую, забыв о том, что врач запретил ей выходить из палаты одной, как только узнал, что Глория иногда выходит из палаты без мамы.
Через пять минут её внесли на руках в палату два санитара. Она была без сознания. Мать, перепугавшись, громко заплакала. Женщины стали её успокаивать, а Зоя Дмитриевна вышла из палаты. Через пять минут она вернулась, вместе  с ней была старшая медсестра. Глория лежала на кровати. Медсестра стала делать то, что делают в таких случаях.
- Господи! Доченька! Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? Где болит?
Зоя Дмитриевна спросила старшую медсестру:
- Где Василий Харитонович?
- Дома, - ответила она.
- Вызовите его и всё расскажите по телефону…
- Уже вызвали!
Глория стала приходить в себя. Она открыла глаза и увидела возле себя мать, Зою Дмитриевну, сестру и вошедшего в палату санитара. Она вздохнула и спросила:
- Что со мной?
- Девушка! – обратился к ней санитар, - мы же Вам кричали, чтобы Вы отошли. Но Вы не отошли к стене, и мы Вас сбили каталкой, на которой везли человека попавшего в ДТП, в хирургическое отделение. А Вы…
- Так вот, что случилось! Вы её сбили! У неё же нога!.. – возмутилась мать.
В палату вбежал Василий Харитонович и сказал:
- Разойдитесь, разойдитесь. Так, Глория, смотри на меня и вытяни руки. Молодец. Пошевели ногами… Хорошо. Подними ногу… Отлично. Теперь я её осмотрю, твою правую ногу.
После осмотра своей пациентки, к которой Василий Харитонович относился ещё и по-отцовски, он вздохнул и сел рядом с матерью.
- Слава Богу, всё обошлось. Глория, тебе повезло.
- Во второй раз, - тихо сказала она.
- Прошу тебя: никуда без мамы не выходи. Тебя прямо притягивает к несчастным случаям. Поразительно! Сколько работаю, здесь такого ещё не было. Это – хирургия. И возможны срочные операции. Поэтому санитары так быстро и везли пострадавшего в ДТП в операционную. И надо же было тебе… Словом, без присмотра никуда не выходи, - улыбнулся доктор, довольный тем, что на этот раз всё обошлось.   
- Не везёт в жизни, Глория, повезёт в любви, поверь мне, - сказала Зоя Дмитриевна и добавила:
- Ну и перепугала ты, красавица, нас всех. Теперь уже нам нужно  принимать успокоительные таблетки.
Настала ночь, и все уснули. Рядом с кроватью, на которой спала Глория, лежал сломанный костыль.


                *  *  *


          ЗОЯ ДМИТРИЕВНА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО была, как мы говорим о таких людях, большим человеком. Она занимала высокий пост в Администрации полномочного представителя Президента РФ в Южном Федеральном округе. Она была заместителем представителя Президента в ЮФО, человеком жёстких нравов, а как быть иначе, занимая такой ответственный пост?
Часто выезжая на места, где нарушались законы, она принимала кардинальные меры, вплоть до увольнения чиновников и возбуждения против них уголовных дел. Особенно боролась она с коррупцией, нарушением прав человека и вопиющей несправедливостью, порой царящих в наших городах.
Зоя Дмитриевна была требовательным человеком, в первую очередь к себе, к подчинённым и к происходящему вокруг неё. И если она видит, как у неё на глазах попирается закон, нарушаются права человека, она не оставляет это без внимания. Такие как она рождаются с обострённым чувством справедливости. Если бы в России было больше таких людей как она, Зоя Дмитриевна, то работать и жить в стране было бы гораздо легче. С Василием Харитоновичем они были знакомы лет пятнадцать. Она лечилась у него. В юности Зоя Дмитриевна играла в баскетбол и добилась впечатляющих результатов в профессиональном спорте. Мастер спорта по баскетболу, чемпионка России, она в одном из ответственных матчей получила травму позвоночника. Пока спортсмен молод, травмы не дают о себе знать, это мы знаем из собственных примеров, но ближе к пятидесяти годам они обостряются. Раз в три года она проходила курс лечения у Василия Харитоновича. И Глории снова повезло. Ей повезло, что её определили именно в ту палату, где проходила курс лечения Зоя Дмитриевна, как и в случае с Василием Харитоновичем. Не будет лишним повторить, внимательный читатель, то, что писалось выше о судьбе. О нашей судьбе. И так случается, об этом писали и пишут поэты, романисты в своих романах, драматурги в своих пьесах, как современные, так и древнегреческие: судьба, видя то, какие телесные и духовные муки испытывает её человек, взывает к небесам. И небеса посылают ангелов. Ангелы начинают складывать и рассчитывать время; секунду к секунде, минуту к минуте, час к часу… Они готовят встречу. Встречу двух людей: одного – нуждающегося в помощи, другого – спасителя. И эти встречи состоялись, рассчитанные до минуты (работа ангелов): встреча Глории с Василием Харитоновичем и Зоей Дмитриевной.


                *  *  *

                Серьёзный разговор


          В ДЕСЯТЬ ЧАСОВ УТРА в палату №10 открылась дверь и в неё вошли капитан полиции и мужчина лет шестидесяти в синем костюме. Они зашли и закрыли за собой дверь. В палате было тихо. Все, кроме Зои Дмитриевны, которую выписывали, лежали и ждали доктора. Должен был начаться обход больных.
- Зоя Дмитриевна, - обратился мужчина в синем костюме, - приехал капитан из Горячего Ключа.
- Это хорошо, это замечательно, - сказала она.
- Извините, но я не пойму, - возмущался капитан, - мне позавчера позвонили и сказали, чтобы я прилетел в Ростов, в Администрацию  представителя Президента…
- Вам позвонили от моего имени, - перебила она капитана.
- Меня встретили  в аэропорту и привезли почему-то в больницу. Не пойму...
- Сейчас поймёте. Подойдите ближе…
- Да, собственно, кто вы такая? И почему?..
- Подойдите. Узнаёте эту девушку?
Капитан внимательно посмотрел и сказал:
- Точно не могу ответить, но, кажется, это девушка, которая попала под колёса машины моего сына. Больше года прошло…
- Нет! Это девушка, которую сбил ваш сын, а это – другое. Понимаете? И сбил на тротуаре, по которым машины не должны ездить.
- Дорога была перекопана, не проехать. Вот он и выехал на тротуар, чтобы быстрее проехать. По улице имени Закруткина тянули трубу. Выкопали траншею и бросили. Так бывает часто.
- Эти детали надо выяснять в компании, производящей ремонтные работы. Другие водители проезжали медленно, но проезжали этот отрезок дороги, не выезжая на тротуар. А ваш сын выехал. И вот результат!
- Да кто Вы такая, чтобы устраивать здесь суд? Было два суда и сына признали невиновным, «в связи с отсутствием состава преступления».
- Это так называется в вашем случае?
- Зоя Дмитриевна, можно я подожду вас в машине? – спросил мужчина в синем костюме.
- Идите, Владимир Александрович. А вы, капитан, пойдёмте со мной.
Они вышли и направились в кабинет Василия Харитоновича. Зоя Дмитриевна вошла первой, следом за ней капитан.
- Здравствуйте, Василий Харитонович. Вы позволите поговорить нам наедине с капитаном?
- Пожалуйста, конечно. Тем более у меня обход. А ваши документы о выписке я уже подготовил, - ответил Василий Харитонович, который сразу всё понял  и вышел из кабинета.
- Какая вопиющая несправедливость! Какая чудовищная бессердечность, достопочтенный капитан! Неужели Вы могли подумать о том, что если у девочки нет кроме матери никого и за них некому вступиться, и некому им помочь, Вы можете тихо прикрыть сына и  увести его от наказания? Неужели вы могли представить себе, что на их пути не попадётся человек, который поставит всех на места, на которых они должны быть и выше… не подниматься?
- Да как Вы со мной разговариваете? Почему кричите на меня? Кто Вы такая? – продолжал задавать вопросы возмущённый капитан. - Нет состава преступления! Судьи оправдали моего сына, он не виновен «в связи с отсутствием состава преступления».
- Бросьте соловья баснями кормить! Нет состава преступления? Первое: наезд на пешехода на тротуаре; второе: скрылся с места ДТП; третье: неоказание первой помощи пострадавшем. Только по этим трём пунктам Ваш сын сядет на пять лет. И не говорите мне о его невиновности. Мы оба понимаем, о чём говорим. Вы спустили всё "на тормозах". А это «отсутствие состава преступления» лежит на больничной койке и страдает, перенесло три операции, переезжает из города в город. Мать взяла кредиты на лечение, вся в долгах. А Вы не соизволили даже по-человечески оплатить им лечение. Возмутительно и бесчеловечно! Впервые встречаю таких людей.
- Да что Вы на меня?..
- Довольно! Кажется Вас, капитан, перевели из Татарстана в Горячий Ключ? Вся страна видела, что творилось в большинстве ваших полицейских участков. Избиение, насилие, пытки, выбивание признаний. И участки расформировали. На Кубани живут другие люди. У них традиции, другой образ жизни, и  вообще: там такие дела не пройдут. Уверена, Вы всё сделали по-тихому. Не вышло. Президент в своем послании, на прошлой неделе, особое внимание обратил на работу полиции с гражданами, и привёл несколько примеров похожих на Ваш. Что, конечно, дискредитирует власть как на местах, так и федеральную, поднимая волну общественного негодования. Я уверена, если хоть кому-нибудь были бы известны подробности этого дела, Ваш сын так легко бы не отделался, а Вы… И вот результат: девочка год лечится, а Ваш «невиновный» сынок  развлекается на дискотеках.
Капитан хотел встать, но Зоя Дмитриевна сказала:
- Сидите, если не хотите, чтобы я всё бросила, здесь, в Ростове, и поехала в ваш город для возобновления судебного процесса, в результате которого, не сомневайтесь, пострадаете Вы, судья и адвокат девушки, ибо он тоже, видимо, с Вами заодно, тогда взгляните на это, - и она протянула капитану лист, на котором были написаны какие-то цифры.
- Что это значит? – спросил недовольный происходящим  капитан.
- Это сумма, которую вы выплатите девушке и её матери за лечение. Так будет справедливо и сбережёт наше время. О сумме, которую можно будет взыскать после выигранного судебного дела за моральный ущерб, не сомневайтесь в этом, я и говорить не хочу. Она может составить куда большую сумму, чем та, которая написана на листе. И поверьте, в этих расчётах нет ошибки, всё строго по чекам. Никаких приписок. Только лечение и переезды из города в город. Да, и вместо того, чтобы отвезти девушку в больницу он "вызверился" и уехал. Как Вам это?
- Неужели лечение одной ноги может столько  стоить?
- Молите Бога после этих слов, чтобы Вы не оказались в её положении, капитан. А за моральный ущерб - на Вашу совесть, если она вообще проснётся после нашего разговора. Да, столько стоит лечение. Но поверьте, мы с этим боремся. Вы понимаете, о чём я?
- Нет. Я не могу. Мой сын невиновен.
- Ладно. Вижу, мои слова не попадают в цель. Сейчас я наберу номер телефона и с Вами, капитан, поговорят. Может, после этого разговора Вы всё поймёте.
Зоя Дмитриевна набрала по телефону номер. Поздоровалась с человеком или должностным лицом выше её рангом (мы этого не узнаем) и передала телефон капитану.
Через десять минут они вышли из кабинета Василия Харитоновича и направились в палату, в которой лежала Глория.
Капитан разговаривал уже вежливо и с большой охотой отвечал на вопросы Зои Дмитриевны. У него был бледный вид и могло показаться, что он чувствует себя неважно после телефонного разговора.
Они вошли в палату, и он направился к койке, на которой лежала Глория. Подойдя к ней, он сунул что-то ей под подушку и сказал:
- Прости, Глория, прости. Мы ещё увидимся, когда вы с мамой вернётесь в город. Я всё исправлю.
Зоя Дмитриевна покачала головой в знак одобрения.
- Зоя Дмитриевна, я могу идти? Через два часа у меня самолёт в Краснодар.
- Конечно, Рустам Камильевич. И скажите водителю, чтобы он отвёз Вас в аэропорт. Я же доеду на маршрутном такси, здесь недалеко.
- Спасибо. Глория, поправляйтесь. – Капитан кивнул головой и вышел из палаты.
Большие чиновники умеют ставить на место своих подчинённых. И если есть возможность «затушить костёр», прежде чем он превратится в пожар, в котором все могут «сгореть», они делают это. Потому, что они разговаривают на одном языке, и нам, простым смертным, этого языка не понять. И тем более не выучить. И когда капитан услышал в трубке телефона «родной» язык, он сразу всё понял.


                *  *  *

                Андрей


          В ТРЁХКОМНАТНОЙ КВАРТИРЕ, находящейся в жилом комплексе "Инга", с выходящими на Новый рынок окнами, сидел за компьютером молодой человек лет двадцати пяти. Рядом на диване сидел и читал газету «Вольная Кубань» мужчина  лет пятидесяти. Он был одет в спортивный костюм. Молодой человек, работающий на компьютере, у себя в кабинете, то и дело, что-то записывал на лист бумаги. Рядом с кабинетом, в котором он работал, в маленькой комнате лежала его мать. У неё болела голова. Она приняла таблетку и пыталась заснуть.
- Готово, Сергей! Вот информация, которую ты просил. Это всё, что мне удалось «накопать». Сергей поднялся с дивана подошёл к молодому человеку и сказал:
- Андрей, ты - мастер. Гений!
Затем он прочитал то, что «накопал» Андрей и выругался.
- Сергей, Сергей! Мать дома.
- Извини. Ты не мог ошибиться? Здесь всё правильно? Всё это - правда?
- Сожалею. Запомни всё и сожги.
- Понял. Вот деньги. Возьми.
- Спасибо.
- Тебе спасибо. Если бы не ты, меня так бы и продолжали крутить. Ты понимаешь, о чём я?
- Печально. Теперь ты всё знаешь.
- О, да! Теперь буду спокоен, я им устрою. Надолго, голубчики, запомнят. Андрей, тут один мужчина из Краснодара хочет воспользоваться твоими услугами.
- Надёжный человек?
- Обижаешь, брат!
- Тогда на следующей неделе пусть позвонит. Я ему назначу время. Сейчас у меня ещё пара заказов есть. Нужно срочно с ними разобраться.
- Ладно, будь здоров. Береги себя. Ты нам всем нужен.
 Мужчина попрощался, надел куртку и вышел из квартиры.
Мать позвала сына:
- Андрей, подойди ко мне.
- Чего ты хочешь, мам?
- Когда отец сказал, приедет из командировки? Ты с ним вчера по телефону разговаривал, что он сказал?
- Как всегда, задержится. Много работы. Дней через десять приедет. Он в Рязани. У тебя прошла голова?
- Успокаивается.
В дверь постучали.
- Кто это может быть? Опять твои клиенты? Чем ты занимаешься, сынок?
- Это, наверное, Сергей вернулся, что-то хочет, видимо, уточнить.
Он подошёл к двери и открыл её. На пороге стояли три человека, один из которых был одет в форму работника полиции. Капитан полиции. Он и спросил:
- Вы Андрей Олегович Оксаков?
- Да, это я, - ответил Андрей.
- Можно войти?
- Проходите.
Мужчины вошли и предъявили Андрею удостоверения работников полиции Горячего Ключа. Тот, который вошёл в комнату последним, был из Краснодара.
- Мы из спецотдела, - добавил капитан. – Оставайтесь на месте и не предпринимайте никаких действий. Вот, ознакомьтесь с этими документами, разрешающими нам произвести в вашей квартире обыск, и подписанными прокурором. В доме есть ещё кто-нибудь, или вы один?
- Мать лежит в той комнате, у неё болит голова.
- Ясно. Ознакомились? Положите на стол. Теперь покажите нам свой кабинет, в котором вы работаете.
- Прошу. Вот здесь я работаю.
- А точнее, совершаете незаконные действия помогая разным гражданам за деньги, особенно подчёркиваем, в их сомнительных просьбах. Вы нарушаете закон. Вы – хакер, которого мы, наконец, поймали. Вот листок бумаги, который не успел сжечь, вышедший от Вас десять минут назад мужчина, Сергей Дерябин, неоднократно судимый.  Сейчас он сидит в нашей машине, а этот листок будет теперь вещественным доказательством, - подходя к компьютеру, сказал капитан.
- Я не знал, что он…
- Бывший уголовник?! Теперь знаете. Вы думаете, к Вам приходят законопослушные граждане? Ошибаетесь. Да и сами должны были бы догадаться, но таким образом Вы обогащаетесь. А это ещё одна статья к тем, которые у Вас уже есть, а именно: незаконное проникновение в чужие компьютеры, взломы электронных ящиков, скачивание чужих переписок и так далее, и так далее…
Мать всё слышала. Она стояла на пороге кабинета. Поняв всю серьёзность обвинений в адрес сына, она спросила:
- Что здесь происходит? Я Камилла Эдгаровна Оксакова, его мать.
- Камилла Эдгаровна, присядьте, пожалуйста, присядьте.
Она села на диван, на котором двадцать минут назад сидел некий Сергей и ждал, когда её сын выполнит его заказ, и который сейчас сидит в полицейской машине и подписывает протокол.
- Ваш сын занимается незаконной деятельностью и пойман нами с поличным. У нас есть доказательства и человек, который на суде подтвердит, что пользовался услугами вашего сына.
- Разве работая с компьютером можно нарушить закон? – спросила мать.
- Ещё как! – ответил капитан. – К тому же, за оказанные услуги Ваш сын брал деньги. Обыск в Вашей квартире мы не станем делать, а вот компьютер и все диски конфискуем. Наши специалисты проверят, какие заказы Ваш сын выполнял за последнюю неделю. Нам два года потребовалось для того, чтобы поймать Вашего сына за руку…
- Что же теперь будет?
- Ваш сын, Андрей Оксаков, будет находиться в следственном изоляторе в отделе внутренних дел города Горячий Ключ. Вы, как мать и ближайший родственник, можете приходить в полицейское управление и приносить ему передачи, это не трудно. Вам всё объяснят. Боюсь, на этой неделе Вам не разрешат свидание с сыном, а на следующей неделе – возможно. Это всё. Вопросы есть? Вопросов нет. Всё ясно. Сейчас Вы можете собрать ему вещи, а  мы пока оформим протокол задержания. Вещи желательно потеплее. Еду и лекарства можете не приносить. В изоляторе всё есть.
- Товарищ капитан, всё упаковано. На полке ничего интересного нет, в ящиках стола – тоже.
- Чисто работаете, - улыбнулся капитан, глядя на Андрея.


                *  *  *


          ПРОШЛА НЕДЕЛЯ. Мать Андрея в течение этой недели три раза носила сыну передачи. С ним работал адвокат, он приходил к обвиняемому через день.
На следующей неделе, в среду, матери разрешили свидание с сыном. Андрею разрешили поговорить по телефону с отцом. Он всё ему рассказал. Отец был удивлён и обещал, что скоро приедет.
В понедельник в здание полицейского управления города в десять часов утра зашли двое мужчин. Они были одеты в чёрные костюмы. Они подошли к дежурному по городу и спросили:
- Как нам поговорить с начальником управления?
- Минутку, я спрошу, может ли Вас сейчас принять полковник.
Через две минуты в кабинете начальника управления зазвенел звонок. Он поднял трубку и ответил:
- Слушаю!
- Товарищ полковник, с Вами хотят встретиться двое мужчин.
- Я сейчас занят.
- Они из Москвы. Один майор, другой капитан.
- Хорошо, пусть проходят.
Помощник дежурного отвёл мужчин в кабинет начальника управления.
Они вошли и представились:
- Капитан Олег Иванович Замятин, а это майор Виктор Семёнович Окунев. Мы из Москвы.
Они показали удостоверения.
- Прошу, садитесь. Что вас привело в наш город? – спросил начальник управления.
Майор ответил:
- У вас в СИЗО сидит Андрей Олегович Оксаков.
- Вроде сидит. Им занимается капитан Алексей Борисович. Чаю, кофе?
- Спасибо. Мы хотели бы поговорить с обвиняемым, если Вы не возражаете.
- Сейчас я приглашу капитана, он введёт вас в курс дела.
- Спасибо. Мы бы хотели поговорить с Оксаковым наедине, но предварительно выслушав капитана.
Вошёл капитан. Представился, поздоровался с гостями из Москвы и сел рядом с ними.
- Алексей Борисович, вот коллеги из Москвы интересуются Оксаковым. Введите их в курс дела.
- Слушаюсь! Прошу в мой кабинет.
В своём кабинете капитан рассказал всё о деятельности Оксакова. Майор из Москвы поблагодарил его за подробный рассказ, попросил отвести их в комнату для допросов и привести в неё задержанного.

                *  *  *


          - РАЗРЕШИТЕ? Обвиняемый Оксаков для допроса доставлен.
- Спасибо, сержант. Теперь оставьте нас.
- Есть!
Андрей Оксаков сел за стол. Напротив него сел капитан. Майор ходил по комнате.
- Андрей Олегович, Вы понимаете, что  виновны по трём статьям? Вот, прочитайте, этот документ составлен на Вас городским отделом. Прочитайте.
(Пауза.)
- До пяти лет лишения свободы? – удивился задержанный. – Я же никого не убивал…
- Андрей Олегович, Вы, видимо, в силу своей молодости, неопытности не понимаете, или не хотите понять, что Ваши услуги – противозаконны. Тем более, Вы оказывали услуги, назовём это так, лицам с весьма сомнительным прошлым, плюс, брали с них деньги. Я удивлён тому, что Вы ещё живы. Поверьте, после определённых услуг, Вас могли устранить как свидетеля. И возможно,  Вас вовремя задержали. Иначе бы…
- Андрей, Вы умный молодой человек и чтобы не терять времени, хочу Вам предложить вот это, - протягивая лист бумаги задержанному, сказал майор. – Ознакомьтесь. Подумайте. А когда будете думать, помните о том, что сказал вам Олег Иванович - об опасности. Да, и после того, как Вы прочитаете этот документ, он задаст Вам пару вопросов.


                *  *  *

             Кабинет начальника ОВД города Горячий Ключ


          - АЛЕКСЕЙ БОРИСОВИЧ, что ты думаешь по этому поводу? Приехали из Москвы…
- Наверное, он «влез» не туда куда следует. Или случайно, или ради интереса.
- Слушай, а адвокат разве в таких случаях не должен присутствовать?
- Должен. Но если они приехали за ним, то… словом, они его заберут. Сейчас, я думаю, они его вербуют. Вначале испугают, и у них есть повод, от трёх до пяти, а потом дадут прочитать документ и он его подпишет. Он же не больной. Все спецслужбы так делают: и американские, и английские… Он же не уголовник, а компьютерщик…
- И что? Хороший? Лучший в нашем городе?
- Думаю, Тимофей Сергеевич, в крае. И если за ним приехали из Москвы, да ещё майор с капитаном, значит, что  таких «мастеров» как наш Оксаков, в России нужно ещё поискать. Возможно, даже в спецшколе, а у них есть такие, где они обучают такому «ремеслу» курсантов, такого как наш нет. Я думаю, он взломал что-то такое, от чего у них произошёл переполох.
- Хм! И это в нашем городе? Он наш? Приезжий?
- Наш. Родился в нашем городе. Компьютеры спецслужб защищены. Можно сказать, под семью замками. Одних только паролей столько!..
- Думаешь, увезут?
- Думаю, да. И будет работать наш паренёк не на лиц с уголовным прошлым, а на благо нашей Родины. Как только он не понимал, что его могли устранить? Либо - те, либо – другие…
- Это ты хватил!
- Поверьте, у майора полномочия такие, что они могут его забрать в Москву уже сегодня вечером. А нам скажут закрыть дело. И всё. В данный момент они ему задают вопросы, что-то вроде экзамена; и если он его сдаст, вечером они улетят в Москву вместе с ним. Видимо, у них спецподразделение формируется.
- И это будет значить, что наш… - лучший?
- Лучший  из всех  лучших, Тимофей Сергеевич.
- Что-то у них экзамен затянулся? Уже три часа идёт. А мне нужно ехать в краевую прокуратуру… Ладно, дождусь. Гости как никак.


                *  *  *


          - ВОТ И ВСЁ. Поставь теперь подпись. Это правильный выбор. Теперь будешь работать на законных основаниях и приносить пользу Родине. Во всяком случае, это лучше, чем сидеть пять лет в зоне общего режима. Теперь ты – наш. Слушай внимательно: вечером мы вылетаем в Москву. Будешь  учиться в спецшколе, а потом выполнять задания. После всех формальностей ты поедешь домой, попрощаешься с родителями и скажешь им, что тебя отпустили в виду отсутствия состава преступления. Что тебе предложили работу, но вначале нужно будет учиться. Понял? Учиться два года в Москве.
- Так скоро? Уже сегодня?
- Из вашего управления придёт письмо на имя твоего отца, в котором они объяснят ему, что дело закрыто. Это если коротко.
- Но отец догадается!
- И хорошо. Догадается и успокоится. И извини, что перешли на «ты», но если…
- Я согласен. Называйте меня как считаете нужным.
- Отлично, - сказал капитан. – А теперь скажи, как ты проник вот сюда? – спросил капитан, протягивая Андрею лист, на котором были нарисованы какие-то схемы. – И помни, ты только что подписал документ о неразглашении…
- Понял.
Андрей взглянул на схему и показал пальцем на квадрат, внутри которого было написано слово «Архив».
- Через архив? Это невозможно! У них нет выхода в Интернет! Им запрещено…
- Запрещено? Эти правила выполняют дисциплинированные работники, а…
- Хочешь сказать!..
- Да. Я вытаскиваю главный компьютер на панель своего и жду. Кто-нибудь всё равно вставит модем ночью от скуки, чтобы пообщаться с друзьями, на «Одноклассниках» или ещё на каком-нибудь сайте. В это время…
- Начинает мигать и пищать твой компьютер, - перебил он Андрея.
- Точно. Тогда я вхожу в банк данных…
- И любую папку можешь открыть и скачать то, что тебе вздумается!
- Да. Но ждать пришлось долго? – поинтересовался майор.
- Недолго. Я просто решил попробовать, смогу ли? Это меня завело. Никаких целей у меня не было, поверьте. Я мог бы ждать и неделю.
- Верим. Посмотри на это. Что бы ты сделал? – глядя на майора спросил Андрея капитан.
Андрей взял лист и внимательно стал изучать схему. Через десять минут он ответил:
- Без подключения к кабелю ничего не выйдет. Вы же хотите, чтобы панель его компьютера была на панели вашего? Только так вы сможете его контролировать.
- Допустим, мы подключились, что дальше?
- Нужно вывести на свою панель его сотовый телефон.
- Как это сделать?
- Взломать, понимаете?.. Войти в его регистрационный лист, в нём указаны все номера сотовых телефонов и адреса тех, кто прошёл у них регистрацию. Если он посещает порно сайты,  найти его не составит труда.
- Зачем номер телефона?
- Вы можете прослушивать его разговоры, но sms-ки – нет. Зачем они вам? Так вы думаете. А sms-ку можно послать и от имени МТС. Например: «Вы участвуете в розыгрыше Мерседеса». Они поймут друг друга. А вы упустите информацию.
- Теперь понимаю. Выведя номер его сотового телефона на свою панель, мы определим номер сотового того, кто ему отправлял sms-сообщения, под видом оператора. Хм. Не плохо, не плохо.
Капитан посмотрел на майора, майор на капитана и старший сказал:
- Всё. Ты – наш. Сейчас тебя выпустят и ты поедешь домой. Как всё уладишь с родителями, объяснишь им, позвони вот по этому номеру. А мы пока всё уладим с вашим начальством и к вечеру освободимся. Ждём звонка. У тебя в распоряжении пять часов. Мы заедем за тобой.


                * * *


          ПРОШЛО БОЛЬШЕ ГОДА С ТЕХ ПОР, как в СИЗО города Горячий Ключ Андрей подписал в присутствии двух офицеров из Москвы два документа, в одном из которых говорилось, что он должен будет пройти двухгодичные курсы обучения.
Весь этот год его обучали в школе по специальной программе. Таких как он, состоящих в основном из пойманных полицией хакеров, в спецшколе обучались тридцать два человека, и среди них был лучшим Андрей. Он подружился с капитаном Олегом Ивановичем, знающим своё дело офицером, и ведущим преподавателем в школе по части компьютеров. Часто они, сидя в кабинете у капитана, решали задачи, разрабатывали новые программы, схемы - словом, продвигались вперёд, учились друг у друга. Курс обучения, который должен был пройти каждый курсант, составлял два года. За первый год обучения Андрей зарекомендовал себя как дисциплинированный, проявляющий интерес к работе и показывающий на зачётах лучший результат курсант. Он много помогал ребятам. Они, понимая то, что лучше Андрея в школе нет, обращались к нему за советом, за помощью. В течение прошедшего года он зарекомендовал себя только с лучшей стороны. Поэтому ему и разрешили съездить на неделю домой, на новогодние праздники, как отличнику.  Его поощрили. Итак, прошёл год. Остался ещё один.


                * * *


- ОЛЕГ ИВАНОВИЧ, зайдите ко мне.
- Слушаюсь, товарищ генерал.
Через пять минут капитан был в кабинете генерала. Генерал-полковник возглавлял спецподразделение по контролю над  силовыми структурами, созданное при Президенте РФ.
- Разрешите, Анатолий Степанович?
- Проходи. Садись. Выпей чаю. Что скажешь о курсанте Оксакове? Как у него успехи? Учёба? Результаты есть?
- Лучший курсант в школе. Отличник по всем дисциплинам. Если честно, товарищ генерал, он за прошедший год освоил весь материал, а учиться ему ещё целый год…
- Вот и отлично, - перебил генерал. – Отлично! Уверен?
- На все сто.
- Это значит, что мы уже можем  поручить ему задание, то есть, другими словами, он готов к работе. Такой момент настал. Нам необходим человек, подготовленный и серьёзный, знающий наше дело.
- Такой есть. Это Оксаков. Я за него ручаюсь.
- Я знаю, знаю, вы подружились. Какой он человек? У него нет вредных привычек? Не говорит лишнего?
- Только работа.
- Он любит то, что делает? – вставая из-за стола, спросил генерал.
- Так точно. Любит свою работу и мало говорит. Это – главное в нашем деле.
- Что там с его личным делом? Вы с Суриковым проверили его семью, предков?
- В роду  у них не было тех, кто нарушал законы.
- Где воевали его предки во Второй мировой войне? Дяди, тёти, бабушки, прадедушки… понимаешь?
- Нет, товарищ генерал. Всё в порядке.
- Вот и доложишь мне о его предках утром, а сейчас вызови мне курсанта Оксакова.
Через двадцать минут капитан вернулся с Андреем. В кабинете у генерала сидел ещё один человек, в гражданской одежде. Седоватый мужчина, лет пятидесяти.
- По Вашему приказанию…
- Садитесь, садитесь. Перейду сразу к делу. Курсант Оксаков сегодня вечером улетает с Борисом Юрьевичем для выполнения задания. На этом срок его обучения заканчивается, - он посмотрел в сторону капитана и тот кивнул головой. – Раз капитан ручается за Вас, он и будет в ответе.
Андрея всегда мучил вопрос - куда его направят после окончания школы. На Дальний Восток, в среднюю полосу России или оставят в Москве? И вот этот день настал.
- Повторяю. Работа серьёзная и ответственная. Познакомьтесь, это Ваш прямой начальник – Борис Юрьевич Чалов. Он будет Вас инструктировать, давать задания; ему Вы будете подчиняться и докладывать о выполнении задания. Надеюсь, это ясно? По прибытии на место работы, он Вас проинструктирует, что и как делать. У Вас, Андрей, будет квартира в Сочи. Борис объяснит, почему именно в Сочи. Вы же будете жить с родителями, пока не найдёте спутницу жизни, которая, разумеется, не должна будет знать о Вашей работе ничего. И родители тоже. Мы начинаем работу. Президент поставил нам задачи и цели. И мы должны с большой ответственностью проделать эту работу. Не скрою, работа опасная. И, возможно, на каком-то её этапе может возникнуть угроза Вашей жизни. Будьте все, Борис, очень внимательны. То, что нам предстоит сделать… (пауза), об этом подробнее потом. Если коротко, а время поджимает, мне нужно ехать к премьер-министру, всё сказанное говорит о том, что Андрей Оксаков может приступать к своей работе, на год раньше. Поздравляю. Дома объясните, что окончили школу повышения квалификации по компьютерному делу раньше на год, в связи с... ну, что там напишем, Олег Иванович?
- Выдадим ему удостоверение об окончании специальных курсов одного из столичных вузов.
- Пусть будет так. Родители поверят. Ведите обычный образ жизни. Ни с кем из старых знакомых не общайтесь. Всё, эта страница вашей жизни перевёрнута. Отвечайте им, что не занимаетесь больше ни ремонтом компьютеров, ни составлением программ; скажем так: завязали с этим делом. Если всё-таки возникнут с кем-нибудь из ваших «старых» знакомых проблемы, Борис их решит. Вот вкратце всё. Все вопросы к Борису Юрьевичу. Можете позвонить по телефону и предупредить родителей, что часов в десять вечера будете дома. Пусть готовят встречу. А мать испечёт пирог. Шучу.
Генерал встал, вслед за ним встали остальные. Андрей был рад, что работать придётся дома. На Кубани. В Южном Федеральном округе России.
- Итак, Андрей Олегович, Вы зачислены в штат спецподразделения. Поздравляю. Откройте счёт в каком-нибудь банке вашего города. На этот счёт Вам будут перечислять зарплату. Если понадобятся дополнительные финансовые средства, обратитесь к Борису Юрьевичу. Все свободны. Олег Иванович, задержитесь.
Андрей и Борис Юрьевич вышли.
- А что, капитан, повезло нам с этим парнем?
- Ещё как!
- Сколько ему лет?
-  Самый младший в спецподразделении по возрасту.
- Да. Вот не залезь он туда, куда ему не следовало, и не было бы у нас такого компьютерщика. А сколько ребят сидят и отбывают сроки? Значит, случай нам помог? Теперь послужит на благо государства.
- Ещё как! – заверил капитан.


                * * *


          - ПРОХОДИ, АНДРЕЙ. РАЗДЕВАЙСЯ.
Андрей снял куртку,  поцеловал мать и спросил:
- А где папа?
- В больнице. Вчера у него был приступ. Увезли на «скорой».
- Снова поджелудочная железа? Ему надо ложиться на операцию.
- Он не хочет. Так почему ты вернулся так быстро? Говорил, едешь на учёбу на два года, а вернулся через год.
- Окончил с отличием. Все дисциплины сдал экстерном. Вот документы.
- Чем станешь заниматься? – просматривая документы, спросила мать.
- Не знаю. Посмотрим. Может, в Сочи найду работу.
- В Сочи? Вечно у тебя загадки какие-то. Тайны. Идем я тебя накормлю. А к отцу съездишь утром.
- Как моя машина?
- Стоит на стоянке. Отец позавчера проверял её, вроде работает. Ты возмужал. Стал красивым молодым мужчиной. Пора бы тебе и с девушкой познакомиться. С тобой давно уже желает познакомиться Галя, дочь моей подруги… «сохнет» по тебе.
- Мам, мы уже говорили на эту тему. Знакомиться не для меня. Я хочу, чтобы мы встретились случайно и… до конца жизни. Влюбиться с первого взгляда, всем существом, всем сердцем, всей душой…
- Так бывает только в книгах, - улыбнулась мать. – Только в романах.
- И ты не веришь, что такое может произойти в жизни? Мать промолчала.

                * * *

                Возвращение домой


          ПОСЛЕ ТОГО, КАК ГЛОРИЯ вернулась с Антониной Арсентьевной из Ростова, она начала поправляться. Вначале она выходила на улицу на двух костылях, потом опираясь на один, а к концу весны она уже ходила, слегка прихрамывая на одну ногу, без костылей. Она не работала. Иногда она жила в станице Саратовской в доме, который оставила ей по наследству бабушка. Она навела там порядок, сделала в нём косметический ремонт и жила там иногда целыми неделями. Там, в станице, она и познакомилась с подругами, которые... (впрочем, не будем забегать вперёд).
Мать Глории работала и выплачивала кредит и долги. Капитан своего слова не сдержал и денег, которые он засунул под подушку Глории в Ростове, не хватило на то, чтобы оплатить даже и тридцати процентов лечения. Через три месяца его перевели на Дальний Восток в Уссурийск, где он в одной из глухих деревень работал участковым. С ним уехала и его семья. Мать Глории волновалась, когда дочь жила без её присмотра в Саратовской. Глория продолжала принимать таблетки.
Андрей жил с родителями. Выполнял задания. Работал на спецслужбы и зарекомендовал себя с положительной стороны. Мать Андрея часто сидела у окна и смотрела на облака (её любимое занятие). Глядя на неё со стороны, можно было подумать, что она о чём-то жалеет, о том, что, возможно, ей не удалось сделать чего-то главного в своей жизни. Отец Андрея часто болел и на уговоры сына и жены, которые настаивали на операции, отвечал отказом. Иногда  Андрей жил в Сочи, где у него, по долгу службы,  была квартира. Так жили Глория и Андрей. Они жили своей жизнью, пока в один из воскресных дней…


                * * *

                Глория и Андрей


          - ЛЮБОВЬ МОЯ, ИЗВИНИ, что беспокою тебя. Я буду говорить тебе банальные вещи о любви простым языком. Я не писатель, не поэт, мои слова будут не такими красивыми, оригинальными, нежными, необычными, как те, которые говорят поэты своим девушкам, которых они любят, в которых столько тепла и света. Мои слова будут простыми, но исходить они будут  из глубины моего сердца, из души.
Как только я тебя увидел и наши глаза встретились, я понял: это любовь с первого взгляда. Я всегда смеялся над друзьями, которые говорили о своей любви: «Я влюбился в неё с первого взгляда». Я не верил в это и думал, что это - всего-навсего выдумки писателей и поэтов. Но теперь – верю. И это произошло со мной. Когда я увидел твои большие зелёные глаза, твоё бледное лицо, тонкую и длинную шею, если так можно сказать. Ведь писатели пишут в своих книгах по-другому: «…твою лебединую шею, царственную походку, белоснежное тело, волшебную улыбку, нежный взгляд, слегка наклоненную голову…». Я, в отличие  от них, выражаю свои чувства к тебе по-своему, как могу - я тут же влюбился в тебя. И как бы это ни звучало, понял: эта красивая, высокая девушка послана мне небом. Неким божеством, которое пожелало нас соединить: наши души и сердца. И в моём сердце начался пожар.
Я никогда и никому не объяснялся в любви. Объяснялись мне. Хочу, чтобы твоё сердце, доброе по своей природе, знало: я тебя люблю. Ты единственная моя любовь. Солнце моё, которое будет всегда рядом со мной и освещать мою жизнь, в которой кроме моей мамы, после того как умер отец, никого нет.
Когда ты спускалась со ступенек на Старом рынке и оступилась, и чуть не упала, я поймал тебя. Так впервые ты оказалась в моих руках. Я еле-еле устоял на ногах. Твоя мама сильно испугалась, я тогда не понял природу её испуга. Я помог собрать  тебе яблоки, груши, рассыпанные на дороге. Тогда наши глаза и встретились. Я тут же влюбился в девушку с зелёными глазами, с первого взгляда, и почувствовал в своём сердце тепло, и мне показалось тогда, что и девушка почувствовала в своём сердце такое же тепло. И в наших сердцах загорелся один и тот же свет, свет Любви. Любящие люди излучают свет любви, исходящий из глубины их сердец.
Ты поблагодарила меня, и вы пошли с мамой делать покупки. Ты слегка прихрамывала. В моём кармане был листок с номером моего телефона, приготовленный заранее на такой случай, на случай, который произошёл с нами. Я пошёл за вами, и пока ты выбирала себе вещи в "Галерее", я незаметно для тебя сунул в твою сумочку этот листок, она стояла на столике. Это не осталось без внимания твоей мамы. Она улыбнулась мне, и я сразу понял, что понравился ей. Это уже полдела. Ты вошла в примерочную кабинку и долго в ней что-то примеряла. В это время мы разговаривали с твоей мамой, имя которой я уже знал. Антонина Арсентьевна, чистой души человек, рассказала мне твою историю. Об операциях,о твоих муках, переездах из одной больницы в другую, о лекарствах, которые ты до сих пор употребляешь, о твоём одиночестве и многом другом. Она была со мной откровенна. Она своим материнским сердцем поняла раньше нас, что мы – одно целое. Я слушал, она продолжала рассказ, а ты примеряла одежду. Рассказала и о сбившем тебя водителе. О женщине из Ростова, которая всё поставила на свои места. Что у тебя много свободного времени потому, что ты ещё продолжаешь лечиться. И тут ты вышла из примерочной, и я… чуть не упал в обморок. В новом вечернем платье, с колье на шее, с распущенными волосами и красивыми зелёными глазами ты была похожа на герцогиню. И моё сердце забилось. Ты посмотрела на маму и увидела рядом с ней меня. Не удивившись этому, ты спросила меня: «Как я Вам в этом платье?» Я впервые услышал твой тихий мелодичный голос. Голос, словно шёпот. Я ничего не мог ответить и от неожиданности лишь кивнул головой. «Отлично!» - воскликнула ты. Посмотрела на меня, на маму, улыбнулась и сказала продавцу: «Покупаем».
Твоя мама, пока ты переодевалась, дала мне ваш адрес, по которому вы проживаете, и номер телефона. Она так хотела, чтобы мы были вместе; возможно она почувствовала во мне того человека, который подходит её дочери, столько пережившей. Кто как не мать знает своего ребенка. Она знает о нём всё. И то, что ей нужно, и кто ей нужен. И этим человеком в её глазах стал я. Она выбрала меня. Она одобрила твой выбор, о котором ты ещё не знала, который только-только зарождался в тебе… она тебя опередила. Она – мать. Мне позвонили, я попрощался с Антониной Арсентьевной и, не дожидаясь, пока ты выйдешь из кабинки, ушёл. Ушёл вместе с тобой, ибо ты уже жила в моём сердце, и оно начало петь.
Солнце моё, я не решался позвонить тебе первым, думал, что у такой красавицы наверняка есть парень: красивый, умный парень, о котором ещё не знает твоя мама. Но то, что твоя мама дала мне ваш номер телефона, вселяло в меня надежду... Я ждал, когда ты позвонишь. Но не знал, что ты тоже ждала моего звонка. Пауза затянулась…
Звезда моя, мой Млечный Путь, ты позвонила на третий день после нашей случайной встречи. Я ждал целых три дня! Потеряв всякую надежду, я решил  позвонить тебе, к чёрту гордость! Но… Ты не выдержала первой…
Какой мукой для меня были эти три дня, и каким счастьем они обернулись, после того как  я  снял трубку телефона. Мне позвонил Ангел! 
Теперь мы живём вместе больше года, а ты, любовь моя, так бездушно со мной поступаешь! Я так тебя люблю, несмотря ни…
- Андре, ты рехнулся, что ли? Чокнулся? Не можешь подождать, пока я приду домой?
- Не приду, а вернусь, ангел мой. Вернусь. Я пытаюсь напомнить тебе о хороших манерах. Вернуть их. Вернуть тебя самой себе. К той…
- Пошёл ты, Андре! Дома поговорим. Мы с девчатами тут «зависаем». Нас нет на Земле. А ты со своими земными разговорами лезешь.
- Тебе пора спать. Где ты?
- Отвали. Но я оценила твою речь, мой компьютерный гений. Твой вирш. Впечатляет. В тебе просыпаются чувства. Определённо в вашем роду были или есть, возможно, ты этого не знаешь, творческие люди. А твоя мама, она живёт внутри себя и редко оттуда выходит.
- Что такое вирш?
- Ты забыл? Я окончила Кубанский государственный университет с красным дипломом. Я – филолог, Андре. Точнее сказать, была филологом. И я знаю нашу историю, и как всё романтично начиналось. Но я уже тогда…
- Твоей вины в этом нет. Где ты? Я сейчас приеду за тобой. Ты плачешь?
- Всё шло в моей жизни хорошо, пока меня не сбил этот урод. Потом врачи сделали из меня зависимую от препаратов куклу и наркоманку. Сильные обезболивающие, снотворные, микстуры, терапия… и снова всё по кругу. И не напоминай мне о той девчонке, которой я была. Она умерла. А у той, что осталась и живёт с тобой, нет ни души, ни сердца. Ей нужна только доза. Короче, не мешай мне. Отвали. Жди.
- Глория, Глория!
- Не тупи, Андре! Ты обещал мне, что никогда не бросишь меня и будешь любить своё солнце всю оставшуюся жизнь, до последней минуты. Нежно и без всяких условий. Даже такой, какой меня сделала жизнь - сегодняшней. Исполни обещание. Я проживу не долго. В жизни нет смысла. В моей жизни сплошная божественная комедия.
- Я это делаю, но ты всё чаще и чаще сбегаешь из дома. Не говоришь куда. Я где-то читал, что наркоманы живут семь лет… или…
- Зато каких семь лет! Тебе этого не понять. Меня лечили, но…
- Скажи, Глория, где ты сейчас находишься, и я приеду за тобой. Уже темнеет. Скажи, я вытащу тебя из этого ада.
- Ада? Из рая, ты хотел сказать.
- В прошлый раз мне потребовалось подключать мои связи, чтобы тебя освободили из участка. Не глупи, любовь моя. А сколько раз я оплачивал за тебя штрафы, забыла? Просто скажи, где ты? У Светы? У Гали? Ты в Саратовской?
- Отстань!
Глория отключила телефон. Андрей вздохнул и стал ходить по комнате. Он хромал на одну ногу. Боль давала о себе знать, и он понял, какую боль пришлось испытывать Глории почти два года! Он тронул ступню рукой, помассировал её, и почувствовал боль ещё сильнее. «Господи ты, Боже мой! Этого ещё не хватало. А у меня столько работы. Ещё Глория». После того, как он узнал о пристрастии своей любимой к таблеткам, он не перестал её любить, не бросил её и к чувству любви добавилось чувство сострадания. Сострадание означает участие, сопереживание, а тем самым и облегчение тяжёлых, неприятных чувств и требует большого внутреннего такта в отношении попавшего в беду человека. Этим попавшим в беду человеком для Андрея, компьютерного гения, как называла его Глория и коллеги по работе, была его любовь. Он позвонил по телефону матери Глории и спросил её:
- У кого может быть Глория, Антонина Арсентьевна?
- Возможно, у Светы. Она живёт в станице Саратовской. Андрей, она опять взялась за…
- Я  сейчас нахожусь в доме, в станице. Приехал в три часа дня. Работал. Ждал её, мы должны были ехать в гости, но она так и не пришла. Мы поговорили по телефону, но она не сказала, где находится.
- Мне тоже, Андрей, всё это так надоело, если бы ты знал. Вначале эти операции, переезды, кредиты. Спасибо, что ты помогаешь. Теперь ещё эта зависимость. Мне стыдно перед тобой за свою дочь.
- Глория хорошая. Я думаю, ей когда-нибудь, дай Бог, поскорее, надоест этот кайф и такая жизнь, и она найдёт себя. Где же она может быть? У кого?
- Около кладбища. Света живёт около кладбища. Я думаю, она сейчас у неё.
Мать объяснила Андрею адрес, где он может найти свою невесту и подумала: «Они помолвлены. Андрей планирует жениться на Глории. Как бы дочь не испортила всё».
Андрей  дохромал до машины, сел в неё и поехал по адресу, который сообщила ему мать невесты.


                * * *


          ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ частный дом, вокруг которого растёт высокая трава и который находится на краю станицы. Дом, в который можно войти без стука, без разрешения, без приглашения, в котором все двери открыты. Таким был дом, где находилась Глория, и в этот дом зашёл, хромая, Андрей. Представили? Продолжим.
Теперь вообразите картину, которую он увидел в этом доме. В первой комнате, большой, ибо дом состоял всего из двух комнат, на диване лежали и спали два парня, в майках и шортах, лет двадцати. У одного из них под головой находился тапочек, видимо вместо подушки, которая валялась на полу. Другой спал и во сне отмахивался от кошмаров, снящихся ему, или которые ему снились и пугали его. Рядом, на большой кровати, спали три девушки. Они тоже были в майках и шортах. Одна то и дело подёргивала ногой. На второй девушке лежали ноги третьей, разговаривающей с кем-то во сне.
На столе в беспорядке лежали шприцы, таблетки, кусочки сахара, закопчённые ложки, хлеб, колбаса вокруг которой летали мухи, и журнал. И всё это освещала лампочка, всего одна лампочка, закопчённая дымом сигарет и папирос. Словом, выражаясь определённым языком - это был настоящий притон.
Андрей вздохнул. Его мутило от запахов. Он прошёл во вторую, маленькую комнату и увидел лежащую поперёк маленькой кровати Глорию. Её ноги свисали с кровати и касались пола. Голова тоже свисала с кровати, а волосы, её длинные, роскошные волосы, как и ноги, касались досок пола.
Андрей нашёл выключатель, включил его. Свет в этой комнате оказался ярче. Подошёл к невесте, перевернул её, пощупал пульс, посмотрел на вены её рук, и, не увидев следов от иглы, был приятно удивлён. «Скоро проснётся», - подумал он.
Увидев сумочку невесты, взял её и отнёс в машину. Вернулся, поднял Глорию с кровати, перекинул её через плечо и понёс к машине.
Когда он укладывал её на заднее сидение, она ударилась головой о дверь. Но не сильно.
- Осторожней, - вдруг сказала невеста.
"Просыпается", - подумал жених.
Андрей завёл машину и повёз Глорию домой. Вернее в дом, оставшийся в наследство Глории после смерти бабушки. В нём они и живут, почти год. Мать Андрея, Камилла, живёт в Горячем Ключе, в квартире, в которой жили её родители. После смерти мужа она жила в ней с сыном. А после того, как сын ушёл жить к невесте,  осталась одна.
 
Машина отъезжала всё дальше и дальше от дома, в котором остались пять человек. Эти ребята и девчата не занимались ни любовью, ни сексом, а просто «оттягивались на всю катушку», как говорят, и Андрей об этом хорошо знал. Он мог простить Глории всё - только не измену. Полиция знала хозяйку дома, то бишь «притона», и неоднократно штрафовала её за употребление наркотиков. У Светы забрали двух несовершеннолетних детей и определили их в дом-интернат. Когда хозяйка дома не употребляла наркотики, она становилась обычным человеком, и сразу ехала в дом-интернат навестить своих детей, скучающих по матери. А с первого января, как это бывает у алкоголиков, наркоманов, курильщиков, решила завязать с «этим делом» вообще. И, в первую очередь, вернуть детей, и жить жизнью, которой живёт большинство простых россиян.


                * * *


          ГЛОРИЯ ПРОСНУЛАСЬ. Привела себя в порядок, выпила таблетку аспирина и стала готовить завтрак. Пальцы её рук слегка дрожали, и она никак не могла зажечь спичку. «Чёрт, чёрт, чёрт», - обжигая пальцы, то и дело кричала она. Проснулся Андрей. Услышав доносившиеся с кухни звуки, он понял: невеста готовит завтрак. Он встал с дивана, оделся и хотел идти в ванную комнату, но, наступив на правую ногу, закричал «Ой!» и сел на стул.
Прибежала Глория и спросила:
- Что с тобой, любовь моя? – Подошла и поцеловала его, чувствуя перед ним вину за вчерашний день и вечер.
- Ногу подвернул. Работал вчера за компьютером, не заметил как «отсидел» ногу. Встал и направился к телефону, чтобы позвонить тебе, но нога «не пошла». Тут я и грохнулся. Упал на пол, ударился плечом о стул и подвернул стопу правой ноги. Может даже сломал какую-нибудь косточку.
- Покажи. О! Да она опухла. Попробуй пройтись по комнате. Вставай. Давай же!
 Андрей прошёлся по комнате и со стоном снова сел на стул.
- Не могу. Не чувствую боли, пока хожу и не наступаю на пятку.
Глория рассмеялась и сказала:
- Теперь нас будут называть - хромающей парой. Я это прошла. Теперь хожу, почти не хромая, если, конечно, не хожу долго, тогда нога устаёт. Сиди, я наложу тебе компресс из мази. Пошевели пальчиками.
- Больно!
- А ты как думал? Не знала, что работая за компьютером, можно получить травму. Даже смешно! Извини, я вчера всё испортила…
- Как видишь – можно, - ответил Андрей, делая вид, что не расслышал последних слов раскаивающейся Глории.
Она смазала место ушиба противовоспалительной мазью и наложила на неё компресс.
- Сегодня тебе, мой дорогой, нужно целый день полежать в постельке. И положить ногу на подушку, чтобы она была выше другой. К вечеру, возможно, опухоль пройдёт, если будешь лежать, а не ходить. Надо же!
- Я вчера почувствовал то, что ты чувствовала, как страдала, когда…
- Не надо. То, что я пережила, не пожелаю и врагу. Слава Богу, у меня их нет.
Они позавтракали, и так как вся ступня у Андрея действительно болела и не давала ему ходить, он лёг в постель и выполнил всё, что советовала ему Глория.
Глория, чувствуя свою вину, легла рядом с ним. Они лежали и думали: кто же начнёт первым? И она сказала:
- Андре, мой милый Андре, прости меня. Больше такого не повторится, обещаю.
- Это я уже слышал, - ответил он.
- Я – плохая. Я, наверное, вчера столько  наговорила тебе глупостей? Забудь. Прошу тебя.
- Как забыть? Как забыть, Глория! Это же не первый раз.
- Придёт время, и ты будешь гордиться мной.
- Сомневаюсь, если ты будешь продолжать вести такой образ жизни, то я сильно сомневаюсь в этом.
- Мы не женаты, и ты можешь уйти, - тихо сказала она. – Я понимаю, Андре, что тебе нелегко. Но это – болезнь… И если ты уйдёшь… Я пойму тебя.
- Уйти?! Мы помолвлены. Я люблю тебя. Ты этого не чувствуешь?
- А я тебя, - прижимаясь к жениху, улыбнулась невеста.
- Так завязывай с этим делом, ради нашей любви! Ради наших детей, которых мы будем любить, растить, воспитывать...
Глория сделала глубокий вдох и промолчала. Она встала и пошла в другую комнату.
"Переживает", - подумал Андрей. – "Ей и самой стыдно, а тут ещё я – воспитатель нашёлся".
Вдруг Глория закричала. Андрей соскочил с кровати, и, прихрамывая на одну ногу, быстро пошёл в комнату, откуда доносился крик.
- Где мой медвежонок? Куда он пропал?
Она была возбуждена. Заглядывала под койку, рылась в вещах. Андрей смотрел на неё и удивлялся. «Как она любит этого Панду. Ещё одна проблема», - подумал он и вспомнил, как завернул его в наволочку и положил под больную ногу.
Он подошёл к постели, вытащил из наволочки медвежонка и крикнул:
- Глория, я нашёл его. Вот твоя любовь! Сидит на стуле и ждёт тебя.
Она взяла медвежонка, поцеловала его и прижала к груди. Она успокоилась, словно это создание из плюша успокаивало её как сильнодействующий транквилизатор. Она пришла в себя. Они лежали и говорили о вчерашнем дне.
- Андре, ты так вчера красиво говорил со мной по телефону, словно читал текст из книги. Мне это понравилось. Ты так поэтично пересказал нашу историю любви, конечно история ещё только начинается, учится ходить, как любой малыш, но мне понравилось. Тебе нужно писать книги. Я всегда мечтала, да и сейчас мечтаю, написать книгу. Ты не пробовал? У тебя получится. Блестящий текст. Откровенный.
- Нет, не пробовал. Это говорило с тобой моё сердце, любовь моя.
- Вот видишь, и сейчас у тебя получилось. А ты уверен, что в вашем роду не было поэтов, писателей, художников, словом – творческих людей? Что ты знаешь о своих предках? Возможно, среди них были известные люди. Вот я ничего не знаю о своих родственниках. Ты маму спрашивал?
- Зачем? Да она, ничего и не говорила такого. Помню из далёкого детства: как-то раз, мы ездили в какую-то станицу, к деду, её отцу. Мы были у него три дня. Я играл с ребятами, ел малину, клубнику. Припоминаю сейчас, правда, смутно, что по ночам дед писал. Ложусь спать - он пишет - проснусь, он пишет. Все ночи так и прописал, пока мы были у него. Помню, и днём иногда садился за стол и писал. Приезжали гости к нему и дарили книги… Короче всё смутно, Глория. Зачем тебе? Может, он был бухгалтером. Или…
- Вот видишь, у тебя дар. Если он был писателем, должен быть и архив.
- Я…
- Компьютерный гений, - перебила Глория. – Возможно, это когда-нибудь выяснится, и ты узнаешь о своих предках. Я бы хотела знать о своих родственниках. Уже повторяюсь. Так ты меня простил, любимый?
- Так и быть, прощаю. Ступня побаливает. Дёргает и болит.
- К вечеру пройдёт. И знай: я люблю тебя и не смогу жить без тебя. И когда я нахожусь в таком состоянии, в котором была вчера, за меня говорят они…
- Кто?
- Таблетки, уколы, микстуры - те, кто изменил мою жизнь и психику, и конечно, побочные эффекты, но не я. Не моё сердце. Ты должен это понять, мой Андре. Иначе…
- Понимаю!
- Я чувствую это, и благодарна тебе за твою любовь. Я люблю тебя.
- Я тоже!
Они лежали в постели. Глория думала о своём, Андрей - о главном. Он думал о том, как помочь Глории, которую он любил всем сердцем и боялся её потерять. Лишиться любви можно по-разному. И он боялся, что какой-нибудь нелепый случай может унести Глорию. Он думал как мужчина, созревший мужчина, готовый взять на себя ответственность за их судьбу. Он думал о свадьбе, о предложении Глории руки и сердца. Когда один из влюблённых понимает, что уровень счастья понижается, нет ничего страшнее – медленного исчезновения счастья, он принимает решение. И Андрей принял решение: просить руки Глории. Предложить стать его женой, навсегда. Ускорить время, пока не стало поздно.
Глория была вылеплена из особой глины, она резко отличалась от своих подруг. Она была хрупкой натурой, и хрупким было лишь тело, но не сердце. Основой её души было божественное постоянство в любви, и Андрей восхищался её душой и телом…
- Андре, мы ездим в Сочи, на море, в Горячий Ключ по твоей работе. Я никогда не спрашивала тебя о твоей работе. Где ты работаешь? На кого ты работаешь? Я так понимаю, на правительство или выполняешь приказы, как это называется, спецслужб? Я никогда не видела твоих коллег по работе. Мы бы с ними дружили семьями. Выезжали на природу. Они что – призраки? Фантомы?
- Глория, ты примерно…
- Зарабатываешь ты хорошо. Много работаешь, иногда получаешь травмы, - засмеялась она, посмотрев на жениха, - работаешь, порой, целыми ночами, да ещё я на тебя свалилась. Доставляю хлопот. А ты ведь занят серьёзным делом, государственным,  и мне порой кажется, что в один прекрасный день ты бросишь меня. Или тебе прикажут сделать это. Они прикажут. Увидишь…
- Что у тебя за мысли? Как ты могла подумать о таком?
Глория прижалась после таких слов к Андрею и лежала, словно котёнок рядом с хозяином.
Андрей продолжал думать о свадьбе. «Пора, - говорил он себе. - Пора принять решение. Глория любит меня, я люблю её. О чём тут думать? Всё и так ясно. И, судя по последним её словам, она стала бояться. Бояться, что я её брошу. Раньше я такого не замечал за ней. Итак, я сейчас сделаю ей предложение», - решил он.
Жених поднялся с кровати и пошёл, прихрамывая, в ванную комнату. Умылся, побрился, привёл себя в порядок, надел белую рубашку и подошёл к невесте.
- Глория, встань, пожалуйста. Поднимись…
- Мы уже уезжаем? Ты такой красивый. Побрился, белая рубашка, глаза «горят». Такое впечатление, что ты принял серьёзное решение, от которого будет зависеть наша будущая жизнь, если ты не решил, наконец, уйти от меня.
Она встала и сказала: «Минуточку». Пошла в другую комнату, расчесала волосы, надела платье, то, которое купила в "Галерее" около Старого рынка в Горячем Ключе, в тот день, когда судьба свела их, и вышла из неё красивой, стройной,  с улыбкой на устах, и сказала:
- Теперь можем ехать. Я нравлюсь тебе в этом платье? Висит в шкафу, словно ждёт особого случая. Немного пальцы дрожат после вчерашнего, а так…
- И этот случай настал! – сказал Андрей.
Глория поняла, что они никуда не едут и, удивлённо подняв брови, спросила:
- Какой?!
И сердце её слегка сжалось от мысли, что Андрей решил оставить её. Она почувствовала дрожь в коленях и лёгкое головокружение.
Андрей подошёл к ней, встал на одно колено и спросил, растерянную невесту:
- Глория, моя любовь! Будь моей женой! Я прошу твоей руки и сердца. Хочу быть твоим мужем. Выходи за меня замуж. Что скажешь? Каким будет твой ответ?
(Пауза.)
- Ха! Андре! – она закрыла на мгновение лицо руками. – Ты делаешь мне предложение? Хочешь, чтобы я была твоей женой? Ах, мой любимый, и, опускаясь рядом с ним на колени, она добавила:
- Как я ждала этого, если б ты знал! Как я ждала!
Они стояли на коленях друг перед другом. Глория смотрела в глаза Андрея, Андрей в глаза Глории. Они смотрели друг другу в душу (кто-то сказал: глаза – вход в душу) и каждый был счастлив. Андрей тем, что наконец решился на мужской поступок в нужное время; Глория тем, что она станет женой человека, который её любит.
- Да! Мой ответ – да!
Они поцеловались, и Андрей открыл коробочку, в которой находилось колечко, не обручальное, но красивое, золотое, и протянул его невесте.
- Хм, Андре. Это мне? (Пауза.) Глупый вопрос, - поправила она себя. - Спасибо! Очень красивое.
 Андрей поднял Глорию с колен, и они пошли к столу. Глория, вспомнив, что её жених подвернул стопу ноги, работая за компьютером, расхохоталась.
- Глория! У этого смеха есть причина?
- Один хромой делает другому прихрамывающему предложение. Это что-то!..
Андрей тоже рассмеялся.
Наши герои решили пожениться - вступить в законный брак. Они будут мужем и женой. Так после свадьбы о них будут говорить: муж и жена.
Брак – социальный институт, представляющий собой совокупность социальных норм, санкционирующих взаимоотношения мужчины и женщины, а также систему их взаимных обязанностей и прав. К их числу принадлежат нормы ухаживания, брачного выбора и добрачного поведения, распределение власти и обязанностей между супругами, взаимную ответственность за экономическое положение семьи, воспитание детей, семейный досуг и много ещё такого, чего не написано в справочниках и словарях об институте семьи. Потому что все определения и разъяснения по этому поводу корректирует сама  жизнь, совместная жизнь людей, решивших вступить в этот социальный институт.
- Колечко впору, - сказала, поцеловав жениха, невеста и расплакалась.
- Глория! Перестань! – успокаивал он её.
- Это слёзы радости, мой милый Андре! Теперь слово «мой», принимает другую окраску и глубину. – Я стану Глорией Оксаковой. Андрей, давай позвоним нашим мамам и сообщим эту новость им. Они будут рады за нас. Порадуем их. Они представят, как целуют внуков, водят их в детский садик, в школу…
- Отличная идея. С кого начнём?
- Ты глава семьи, тебе решать.
- Твоей маме. И включим громкую связь, чтобы слышать их, и по голосу определять, что говорят их сердца!
Андрей набрал телефон Антонины Арсентьевны, матери невесты. Она в это время делала влажную уборку в поликлинике, на третьем этаже. Услышав, что у неё в кармане зазвонил телефон, она вынула его и ответила:
- Слушаю! (Длительная пауза.)
Она села на скамейку, где сидели пациенты на приём к врачу. Две женщины заметили, что с санитаркой что-то не так. Одна из них, в белой блузке, подошла и спросила:
- С Вами всё в порядке? Может…
- Нет! Нет! Моей дочери только что сделали предложение. Жених просит моего благословения.
- А, вот в чём дело? Свадьба! Это ж хорошо. А он хороший человек? Не пьёт, не глотает таблетки?..
- Нет, он хороший. Понравился мне сразу. Это моя дочь глотает таблетки, поэтому я и боялась, что в один прекрасный день, он её бросит. А вышло…
- Так Ваша дочь глотает таблетки? А он…
- Это долгая  история, поверьте. И…
- Видимо, этот парень, действительно - мужчина. Что ж Вы тянете? Давайте же согласие!
Все слышавшие разговор двух женщин, стали кивать головой, что означало: «Благословляйте!»
- Андрей, я благословляю Ваш брак, и отдаю свою дочь тебе…
Мать невесты, поняв, что находится в растерянности и что слова её путаются, спросила женщину:
- Я правильно сказала? Мне кажется…
- Всё правильно, - заверил её мужчина. – Они поймут.
- Вот, моя мама согласна. Дала своё благословение и разрешила, без всяких условий, взять тебе меня в жёны. Звони своей маме.
Мать Андрея сидела у окна и смотрела на тучи, летние, белые тучи. Раздался телефонный звонок. Она не любила сотовых телефонов, и поэтому Андрей позвонил ей на городской телефон, 4-60-70.
- Да. (Пауза.) Ты хорошо подумал, сынок? Она же наркоманка.
- Мам, что ты говоришь? Ты же всё знаешь! И то, что пришлось выстрадать Глории.
После услышанных слов, с лица Глории сошла улыбка. Андрей это заметил.
 – Мы решили пожениться. Я просил руки и сердца Глории у Антонины Арсентьевны. Она рада за нас и дала своё согласие. А ты? Даёшь своё благословение? Ты рада, что мы поженимся, Камилла Эдгаровна?
- Андрей, сынок, ты любишь её?
- Да! Ну что ты, мам?! Что с тобой? Проснись!
- Так бери её в жёны. Живите счастливо. Даю своё благословение. Рада за вас. Береги Глорию. У неё нежная, ранимая душа. Ей не повезло в первой половине жизни, сделай вторую половину её жизни счастливой. Мне нравится твой выбор. Я полюблю Глорию так, как любила своего отца, Эдгара, твоего известного дедушку. Я оплачу ваши расходы. Назначьте день и место, и мы сыграем свадьбу. И передай Глории, чтобы познакомила меня со своей мамой. Твой дедушка так хотел, чтобы ты стал... (пауза).
- Что, мам? Деньги у меня есть. Чего хотел дедушка?
- Я рада за вас. Поцелуй Глорию.
И мать Андрея положила трубку.
- Хоть заключительный акт у неё удался. Опять сидит в одиночестве, наверно, и смотрит на облака. После смерти отца…
- Андрей, твоя мама сказала обо мне: «Я полюблю её, как любила своего отца - твоего известного дедушку». Что она хотела этим сказать?
- Она так сказала. Не знаю.
- Чем известен её отец? Где-то я читала о нём. Вроде, в той книге, в больнице, но не уверена… Я  начала её читать, но на следующий день её кто-то забрал. Меня привлекло название «Камилла», и в книге я увидела имя – Эдгар. Я подумала…
- Глория, поговорим о нас. Ты не обиделась, что мама назвала тебя наркоманкой? – перебил размышляющую о книге невесту  жених.
- Нет.
- Ты же не наркоманка!
- В полном смысле этого слова – нет, но что-то в  этом роде. Почему я должна обижаться?
- Назначь дату свадьбы, составь список приглашённых гостей и так далее. Ты понимаешь, о чём я? У меня,  нога разболелась.
- Может, тебе дать таблетку?
- Нет, потерплю.
- Боишься?! Ты боишься, что…
- Давай, если хочешь. Если это поможет.
- Мы станем одной звездой, - целуя колечко и не зная, что много лет назад так же поступила Камилла, любовь деда Андрея, когда он подарил ей колечко, по случаю их помолвки, - сказала невеста и добавила:
- Понял, что сказала Камилла Эдгаровна? Запомнил эти слова, дорогой?
- А именно?
- Чтобы ты превратил  вторую половину моей жизни  в  рай.
- Без твоей помощи - не получится, солнце моё.
- И ещё, Андре, выпив одну таблетку, ты не станешь зависимым. Нужно их принимать два-три года. По три-четыре таблетки в день. Иногда бывала такая боль после операции, что и уколы не помогали, тогда делали препараты посильней. Конечно, врачи говорят, когда нужно заканчивать принимать таблетки, даже, страхуясь, пишут об этом в истории болезни, предупреждают: можно попасть в зависимость, но не все прекращают. Я – наглядный пример. Я попала в эту самую зависимость.
- Будем с ней бороться. Люблю тебя.
- Умрём в один день!
- Это что ещё?! Что-то новенькое!
- В одной из книг вычитала. Разговор двух влюблённых сердец, - пояснила Глория. – Десятое сентября! – сказала неожиданно невеста, будущая жена.
- Что означает этот день?
- Мы поженимся десятого сентября.
- Остался месяц! Успеем?
- А что тут успевать! Завтра похромаем в ЗАГС, подадим заявление, и скажем, что свадьба состоится десятого сентября. Вечером я сообщу об этом нашим мамам. Какой смысл тянуть? Мы вместе почти год. Я всё устрою.
- Поступай, как знаешь. Послезавтра  едем в Сочи. По дороге у меня встреча. Будь готова. А я пойду спать. Нога, вроде, успокоилась.
- Иди. Когда ты проснёшься, жена, твоя будущая жена, сделает по этому поводу праздничный ужин. И, пока ты будешь спать, я схожу за продуктами. Отдыхай. Думай о работе, о семейном бюджете, и о том, как прокормить будущую жену – иждивенку.
Андрей заснул. Глория пошла за продуктами. Она шла по улице Школьной, в направлении Саратовского рынка, и вдруг вспомнила слова матери Андрея: «… Как твоего известного деда».
 Что Камилла Эдгаровна имела в виду, когда говорила о своём отце? Ей так хотелось это узнать...


                * * *


          ИТАК, АНДРЕЙ И ГЛОРИЯ решили создать семью, вступить в законный брак и сыграть свадьбу. Андрей занимался своими делами, выполнял задания, которые давал ему Борис. За организацию свадьбы он не переживал. Раз Глория взялась всё устроить, он не сомневался, что она выполнит своё обещание и всё сделает как надо. Подготовка к свадьбе шла, как говорится, полным ходом. Невесте помогали в этом её давние подруги по школе Таня и Оля. Были заказаны в кафе столики для гостей, сшито свадебное платье Глории, которое понравилось жениху. В станице Саратовской, где они проживали, в шкафу висел свадебный костюм Андрея. Было составлено праздничное меню; по списку приглашённых, по адресам, где они проживали, были отправлены по почте пригласительные открытки, в которых были указаны день, час и место, где состоится свадебное торжество…
Мы знаем, уважаемый читатель, сколько хлопот и тревог уходит на то, чтобы провести даже скромную свадьбу. И эти хлопоты взяла на себя Глория. Она всё делала с душой и по своему вкусу. Время шло и до свадьбы осталось всего три дня. У матери Андрея, Камиллы, Глория со своей мамой обсудили ещё раз всё то, что касается торжества. Вычёркивали из списка всё, что уже сделано. И остался только один пункт, одна строка, последняя - провести свадьбу. Нельзя сказать, что Глория была глубоко верующим человеком. Скорее, верующим. Она часто посещала церковь. Отмечала церковные праздники. За день до свадьбы, зная, что Андрей предпочтёт венчанию в церкви регистрацию в ЗАГСе, она поехала на маршрутном такси №2 из станицы Саратовской в Горячий Ключ. Вышла на остановке «Ярославского» и направилась пешком в сторону церкви, находящейся рядом со школой №3. Около входа в церковь, она раздала деньги нищим. Повязала голову платком, перекрестилась, вошла внутрь и пошла к своей иконе…
Пока Глория молится возле иконы и просит о… (мы, конечно же, можем представить, о чём она просит икону), оставим её наедине с иконой, и заглянем в словарь, из которого узнаем, как же на самом деле хотела выйти замуж Глория, но уступив Андрею, не сделает этого. Что её привело в церковь накануне свадьбы?
«Брак церковный – брачный союз, освящённый и санкционированный церковью именем Божьим. По утверждениям церковников, только брак церковный гарантирует, прочность, счастье и благосостояние семьи…
Брака таинство – одно из семи таинств церкви, которое совершается при заключении брака церковью. Будущие супруги, давая перед алтарём обещание в верности друг другу, получают через совершение Брака таинства "благодать чистого единодушия к благосклонному рождению и христианскому воспитанию детей". Сам Бог оберегает брачный союз людей, решившихся на Брак церковный. Церковь подчёркивает, что главным в браке является не юридический или экономический элемент, а брачный, который тождествен религиозному…»
После всего прочитанного нетрудно догадаться, о чём Глория просила свою защитницу.


                * * *


          - ГЛОРИЯ, ЗАВТРА У НАС свадьба. Куда ты ездила вчера?
- В церковь.
- Завтра будет трудный день. Ты всё подготовила, как полагается. И в комнатах всё красиво – гирлянды, шары, плакаты поздравительные…
- У меня хорошие помощницы. Они много мне помогали и советовали. Они уже лет пять как замужем. Мне трудно было бы без них всё организовать и устроить.
- Наши мамы тоже, вроде, поладили. Были друг у друга в гостях. Общались, смеялись, рассказывали друг другу о своей жизни.
- Отлично, мой Андре! Мы подготовились.
-  Люблю тебя!
- Умрём в один день!
- Глория! Что за вздор? Впрочем, я устал уже говорить тебе: мне не нравятся эти слова.
- А где наши кольца?
- Сейчас принесу. Жди меня здесь.
- Ты ходишь, уже не хромая. У тебя зажила нога?
- Да. Закрой глаза. (Пауза.) Теперь открой.
- О! Какие красивые кольца, дорогой.
- Примерь. Впору?
- Да. А тебе? Дай, я надену на твой палец сама. Проведём репетицию.
Так и сделали. Последнюю ночь своей холостяцкой жизни, как  ни странно, они провели во сне. Спали как дети. Они и были детьми. Андрей – ребенком  Камиллы Эдгаровны, Глория – ребёнком Антонины Арсентьевны. «Пока живы наши родители, мы не можем считать себя взрослыми», - кто-то однажды сказал эту фразу. Не помню.
Жених и невеста  спали безмятежным сном в разных комнатах. Так решила, несмотря на все уговоры Андрея провести романтическую ночь вместе, Глория. И одна комната, где спала невеста, находилась в доме, в котором она выросла, а  другая - в Саратовской, в которой спал жених.
Глория заставила Андрея вечером отвезти её в Горячий Ключ, к матери, откуда утром он должен будет выкупить невесту и отвезти её под венец.

 
                * * *


          КТО ИЗ НАС НЕ БЫЛ на свадьбе? Кто не знает, как и что на них происходит? Все знают. Свадьбы бывают богатые и бедные. Не станем проводить параллели. Есть свадьбы, на которых присутствуют 300 - 400 человек, а есть свадьбы, на которых бывает только пять. Я сам был на такой свадьбе: жених, невеста, свидетели, и я – вроде тамады. Я бывал на разных свадьбах. Не пришлось мне  побывать только на свадьбах под водой и в воздухе.
Бракосочетание Глории и Андрея должно начаться в 13.00. В полдень жених со своими друзьями приехал за невестой. Друзья выкупили невесту, выпили шампанского и все на шести машинах поехали в сторону ЗАГСа, на улицу Мира. В 13.30 они поставили свои подписи в Свидетельстве о браке, поклялись друг другу в вечной любви «и в радости  и в горе», обменялись кольцами, поцеловались, выпили с друзьями по случаю бракосочетания, сфотографировались и поехали к Вечному огню, чтобы  возложить  цветы защитникам города (традиция, которую чтят все новобрачные нашего города).

К шести часам вечера стали собираться приглашённые гости у кафе «Дубрава», в районе Развилки, около автостанции. Два друга Андрея встречали их и рассаживали по местам.
В шесть часов к кафе подъехали четыре машины. Из первой машины вышли молодожёны и свидетели, и направились в зал.
Всего приглашённых на свадебное торжество было сорок пять человек. В основном, друзья Андрея и подруги Глории, большинство из которых были уже связаны семейными узами и имели  детей. Когда Глория и Андрей познакомились, ей было двадцать четыре года, а ему двадцать шесть лет.
Свадьба была в разгаре. Подвыпившие гости произносили тосты, танцевали, веселились. Тамада, молодая девушка, со знанием своего дела вела свадьбу. Она устраивала викторины, задавала загадки, вопросы, словом, делала всё то, что делает каждый тамада на свадьбе.
Настало время, когда наши новобрачные должны станцевать свой танец. Муж пригласил жену и они вышли в центр зала под аплодисменты. Высокие, красивые, особенно Глория, она словно излучала свет своей улыбкой, и этот свет наполнял сердца присутствующих. Все говорили: «Красивая пара». Желали им, бросая в их сторону лепестки роз, счастья, здоровья и детей.
Мамы, сидящие за столиком №7, смотрели на своих детей и не могли налюбоваться. И каждая из них думала про себя: «Жаль, что свадьбу не видит твой отец…»
Ближе к полуночи гости начали расходиться, вернее – разъезжаться, кто на своих машинах, кто на такси.
Друг Андрея, Артур, отвёз Камиллу Эдгаровну домой, а Сергей – Антонину Арсентьевну.
Последними в этот знаменательный день, 10 сентября 2063 года, поблагодарив работников кафе «Дубрава», уехали молодожёны.
Наряженная по такому случаю машина, с кольцами на крыше и ленточками на ручках дверей, хозяином которой был Егор, подъехала к  дому в Саратовской в час ночи. Андрей поблагодарил друга, и он поехал в город Адыгейск, в котором проживал.
Новобрачные усталые, но счастливые зашли в свой дом.
Андрей открыл дверь. Поднял жену на руки и перенёс её через порог.
- Ты довольна, любовь моя?
- Очень!
- А ты?
- Очень, очень, очень!
- Смотри, Андре, сколько подарков. Коробки – жёлтые, синие, красные… Давай откроем и посмотрим, что в них?
- Завтра, любовь моя, завтра. Этот подарок от Бориса, - уточнил муж и протянул  Глории конверт.
- С твоей тайной работы?
Андрей стал раздеваться. Снял пиджак и вдруг услышал восторженный голос супруги.
- Э-ге-гей! Вот это да!
Он вернулся в комнату и спросил:
- Что такое?
- Андре! Ты где работаешь? У премьер-министра что ли? В конверте столько денег, что их хватит нам на туристическую поездку во Францию.
- Почему не в Гондурас?!
- Андре!
- Шучу. Забудь о поездках заграницу. Хорошо?
- Теперь я понимаю, понимаю…
- Отдай деньги своей маме и пусть она погасит кредиты, которые брала на твоё лечение.
- Ты серьёзно? – спросила робко Глория.
- Конечно. Я твой муж. Я - глава семьи. Не забыла?
- Может, купим на них…
- Глория! Как мы будем жить вместе, если ты не слушаешь своего мужа. С первого…
- Поняла, поняла. Андре, спасибо. Мама обрадуется. Мы такой груз снимем с неё.

Они провели незабываемую романтическую ночь и заснули под трели соловья. Когда Глория ходила в церковь, она не знала (да и не могла знать), что много лет назад в эту же церковь, и именно к этой же иконе, к которой всегда обращается она со своими просьбами и молитвами, ходила и Камилла Белоцерковская - возлюбленная деда Андрея, Эдгара, написавшая портрет своего любимого, который так  и висит на стене в квартире, где сейчас проживает мать Андрея. Глория видела этот портрет. Она восхищалась им, но историю любви молодой художницы и поэта  не знала. Не знал о ней и Андрей, мать никогда не рассказывала ему о жизни отца, которую хорошо знала.
Эту икону и выбрала (случай) Глория, придя первый раз в церковь. А может, икона выбрала Глорию. Всё возможно. Они молились перед одной иконой. И молитвы, и просьбы Глории и Камиллы, обращённые к ней, были схожими. Глория этого не знала. Мы много чего не знаем в этой жизни и о многом не догадываемся. А ведь наш мир так тесен!

                * * *

                Совместная жизнь


          ВРЕМЯ ШЛО... Глория с Андреем отметили первую годовщину своей свадьбы. В том же кафе, с друзьями. Их семейная  жизнь тоже шла, ибо время её подгоняло (время всегда так делает, чтобы жизнь не останавливалась, не брала отгулов и передышек). Андрей работал, делал своё дело. Глория не интересовалась работой мужа. Она продолжала  вести свой привычный  образ жизни. (Нужно сказать, что Андрей, спустя пол года, всё же убедил жену лечь в специализированную частную клинику в Краснодаре на лечение. Глория прошла полный курс реабилитации. Но спустя три месяца, после лечения, стала принимать таблетки снова). Словом, она часто была  под лёгким кайфом, но всегда ездила с Андреем по его делам. Они стали неразлучными. Всегда находились рядом, вместе.
Так прошёл первый год их семейной жизни. Ничего особенного, скажем, в нём не произошло. Жили так же, как и год до бракосочетания.
А вот любовь, которая их соединила, росла и крепла.

                * * *


          КОГДА ОНИ ПРОЖИЛИ два года в браке, мать Глории (Андрей находился в это время в Москве) попросила дочь срочно приехать. Глория приехала на такси, испугавшись, что с матерью что-то случилось; вошла в дом и, увидев, что с ней всё в порядке, вздохнула и сказала:
- Мам, ты меня испугала! В чём дело?
- Я хотела увидеть свою дочь. Поговорить с ней. Разве это запрещено?
- Нет, конечно, нет,  - обнимая любящую мать, ответила дочь. – Но ты меня напугала. Определённо.
- Андрей скоро приедет?
- Послезавтра. Я так скучаю. Жду его возвращения.
- Любишь?
- Да.
- Это та любовь, доченька, о которой ты говорила в то недоброе утро у зеркала, собираясь на работу? Помнишь, когда тебя сбила машина? Это та любовь? Твои мечты  сбываются?
Глория махнула головой, улыбнулась и ответила:
- Та, мам, та. Я чувствую это сердцем и теперь понимаю, что ошибалась.
- Вы вместе уже три года, два из которых состоите в браке. Вы что, предохраняетесь?
- Нет. Уже два года.
- Почему же у вас нет детей? – наливая дочери в чашку чай, спросила мать.
- Сама не понимаю, мам, - ответила дочь. – А что?
- Нужно вам с Андреем сходить в больницу и выяснить, кто из вас не может иметь детей. Кто не может продолжить род. Мать Андрея тоже обеспокоена. Звонила мне вчера.
- Камилла Эдгаровна?!
- Да. У них, наверное, много родственников, и мать хочет продолжения рода, понимаешь? Внуков. Вот и позвонила.
 Глория вздохнула и ответила:
- Мы не задумывались над этим. Думаем, всё произойдёт само собой, в срок, по божественной воле. Живём и…
- Зато мать Андрея задумалась. Словом, как приедет муж, сходите и проверьтесь. Сдайте анализы. Обследуйтесь.
- Но ведь  у некоторых семей дети рождаются через пять - восемь лет.
- Только не у больных. Не у бесплодных. Проверьтесь. Что тут сложного?
- Мы сами хотим иметь детей. Я буду любить их. Заботиться о малышах…

                * * *

                Удар


          ПОСЛЕ ТОГО, как были сделаны все анализы в городской поликлинике, супруги пришли за результатом. Они были уверены, и в плане того, что каждый из них может иметь детей и, соответственно, был здоров – не сомневались. Когда врач сообщил им результаты анализов и заключение, с Глорией  случился нервный срыв. Ей сделали укол. И она успокоилась…
Всю дорогу, пока они ехали домой, она молчала. Приехав в станицу Саратовскую, Андрей помог Глории выйти. Довёл её до постели, уложил в кровать, накрыл одеялом и сказал:
- Любовь моя, я никогда, ни при каких обстоятельствах не брошу тебя. Ты не виновата. Так получилось. Мы не одни такие в мире. Можно взять на воспитание ребёнка, хоть двух…
Глория лежала и дрожала. Она не ответила мужу. Для любой женщины, в какой бы стране она ни проживала, быть бесплодной - всё равно, что приговор. Мать и дитя - что может быть для женщины важнее? Чувство материнства успокаивают женщину. Она испытывает гамму чувств, в которой самое главное и важное то, что она подарила миру жизнь. И, тем самым, продолжила род: свой и мужа.
Глория поняла, что не может иметь детей. Она – бесплодна. В таких случаях главное – реакция мужчины, мужа, желающего иметь детей. И что греха таить, большинство мужчин хотят иметь мальчика, как продолжение своей ветви, на Родовом Древе – своего рода. А тут…
Род – кровные родственники, ведущие происхождение от общего предка, с общим родовым именем.
От того, как поведёт себя мужчина, в подобной ситуации, зависит всё, и любовь в том числе. И Андрей повёл себя, как джентльмен.
- Глория, выпей чаю. Хочешь, я заварю тебе кофе, какао? Не унывай. Я не стану любить тебя меньше. Наоборот, я люблю тебя такой, какая ты есть. Меня всё в тебе устраивает.
Глория  не отвечала… Она ушла в себя.

                * * *


          - И ЧТО ТЕПЕРЬ? Твоя жена не может иметь детей. Как поступишь? Думаешь, вам позволят взять на воспитание ребёнка? Нет! Твоя жена… Ты сам всё знаешь, - глядя на портрет отца и поправляя его, разговаривала мать с сыном. – Хочешь, чтобы наша ветвь отсохла, на нашем Родовом Древе?
- Что ты говоришь, мам? Какая ещё ветвь?  О наших родственниках я знаю не больше, чем Глория... Ты мне никогда ни о ком из них не рассказывала. Сидишь целыми днями дома и смотришь в небо. Мам, это ненормально, понимаешь? Ты что, ангелов там считаешь?
- Не учи мать. Я не говорю тебе бросить жену, расстаться с ней. Я говорю о другом. Думаешь, я не хочу иметь внуков? Не хочу видеть, как они растут, пойдут в детский сад, в первый класс, под венец…
- Судьба. Так распорядилась судьба. Ты должна проявить милосердие, отнестись с пониманием к Глории, и запомнить: я не брошу свою любовь! Запомни это навсегда!
- Знаешь, как любил меня отец? Он души во мне не чаял. Порой мама ревновала меня к нему. Он так сильно любил меня, а я его. Чуть что: Камилла, Камилла! Дня не мог прожить без меня. У меня было счастливое детство. Жаль, что твои дети, которых ты мог бы иметь от другой женщины, так и не почувствуют этого тепла, а ты - их любви. Я знаю, вы любите друг друга, это видят все. Вы – счастливы. Но…
- Я не брошу Глорию. Она и без твоих советов сильно переживает. И прошу тебя, на Новый год сделай вид, что ничего не происходит. Тем более, у Антонины Арсентьевны - юбилей. Ты приглашена. Прошу тебя, мам.
- Я скоро уеду в Америку. Я влюбилась. Мы познакомились в Краснодаре. Он музыкант и живёт в Америке.
- Что?! (Пауза.) В Америку? Мам, я думал, после смерти отца ты останешься ему верна. А ты уже влюбилась! Хм. Ты знаешь, где я работаю? Это может…
- И знать не хочу. Я полюбила человека, а он меня, понимаешь? Как только он меня вызовет, пришлёт необходимые документы, я сразу уеду. За квартирой будешь следить ты. Сядь рядом, вот так. Ты должен меня понять, сынок.
Мать обняла сына. Они молча сидели на диване и каждый думал о своём: мать - об отъезде в Америку, сын - о своей любимой. Он думал только об одном: как бы Глория не сломалась и не стала злоупотреблять таблетками. «Чем бы её таким занять, чтобы она отвлеклась от всего навалившегося на неё?»


                * * *


          ПРОШЁЛ ЕЩЁ ОДИН год их совместной жизни. Глория и Андрей не говорили и даже не обсуждали то, что у них не будет детей. Глория это поняла и старалась не винить себя за свою судьбу. Она не роптала на неё. Иногда на неё находила скорбь, но быстро проходила, ведь рядом находился её любимый, который всё понимал.
Андрей любил в Глории всё: и красивое её лицо, и фигуру, врождённую грацию, безыскусную скромность, природный ум с зачатками хорошего вкуса, её бесхитростную душу и доброе сердце. Ему нравилось и то, что жена никогда не спорила с ним ни о чём. Всегда принимала его сторону  и подчинялась ему. Она уже знала, где работает Андрей и не задавала лишних вопросов по этому поводу.
Андрей, сумевший зарекомендовать себя на работе дисциплинированным работником и незаменимым в своём деле специалистом, получил прозвище – «компьютерный гений». Руководство поручало ему работу серьёзную и ответственную, зная, что он её выполнит.
Борис, его прямой начальник, от которого он получал задания и которому отчитывался  за их выполнение, предупредил его: «Начинается серьёзная операция. И ещё, Андрей, с этого дня будь осторожен». И передал ему инструкции на случай того, если за ним начнётся слежка.
Мать Андрея уехала в Америку к человеку, которого полюбила странным образом - так показалось, во всяком случае, сыну. Глория и Андрей проводили её в аэропорт Краснодара, откуда она вылетела в Москву, а потом в Америку. Андрей остался один. Кроме Глории у него никого больше не было, так он думал...
Мать редко писала ему из Америки. Время шло, и письма прекратились вообще. Андрей скучал по матери. Но время, работа и Глория разгоняли это, порой, находившее на него,  тягостное душевное состояние.
- Глория, завтра мы едем в Сочи. По дороге заедем в один посёлок, он находится рядом с морем. Оденься, на улице мороз. У меня там встреча. Выезжаем утром. И не забудь своего медвежонка. А то…
- Хорошо, любимый. Я всё приготовлю.


                Конец первой части