Глотая темноту

Глава 20. По краю бездны

Клавдий больше не смог заснуть, лишь изредка проваливался в забытье. Холод наползал медленно и неотвратимо, как утренний туман. Нилот закутался шарфом до самых глаз, поднял воротник и все равно не мог согреться. Мучила жажда и голод, но еще сильнее хотелось ощутить на языке кисловатый вкус Шуи. Клавдий покусывал губы, тер мокрое лицо и ворочался с одного бока на другой, пытаясь принять удобное положение. Ветки хрустели под ним, как сухие кости.

– Может, прекратишь вертеться, как вошь на гребешке? – недовольно спросил мертвый капитан.

Он лежал на спине, запрокинув одутловатое белесое лицо и сцепив на груди пальцы, с которых слезли ногти и кожа.

– Катись в бездну! – огрызнулся Клавдий. – Тебя нет. Ты – глюк.

Но на всякий случай отодвинулся подальше и сел, опершись спиной о поваленный ствол и подтянув колени к подбородку.

– Я глюк, – радостно отозвался капитан и улыбнулся, отчего кожа на его губах натянулась и треснула. – А ты – торчок. Как видишь, у каждого свои недостатки.

– Я не… – начал Клавдий, но поперхнулся слюной, захрипел, хватая ртом воздух. Внутренности скрутило болью, и он обхватил живот руками, заскулив и до крови прикусив губу.

– Дерьмово, да? – с сочувствием спросил мертвец.

Клавдий продолжал натужно сипеть, вдыхая стылый воздух и глотая слюну и кровь, но спазм отпустил, оставив после себя тянущую боль в мышцах.

– Не твоего ума… дело, – наконец, выдавил нилот. – Чего ты… вообще ко мне прицепился? Кто ты?

– Твой внутренний голос, придурок, – отозвался капитан. – Сам меня так назвал.

– Вот и… помолчи… голос, – буркнул Клавдий и начал подниматься, придерживаясь рукой за ствол. Его трясло, пот насквозь пропитал одежду, и Клавдий подумал, что если дело так пойдет и дальше, он вполне может заработать пневмонию. Кажется, именно это написал в его диагнозе Публий, когда лечил после передоза? Клавдий нервно хохотнул. Что за ирония!

– Куда собрался? – поинтересовался мертвый капитан.

– Осмотрю ловушку. Жрать охота, сил нет, – ответил Клавдий и, пошатываясь и хватаясь за ветки, побрел к реке.

Есть, действительно, хотелось. А еще больше хотелось лечь в теплую ванну, чтобы хоть немного расслабить ноющие мышцы. Не говоря уже о Шуи… При мысли о ягодах во рту пересохло и окатило горячей волной. Клавдий остановился, осторожно дыша и прижимая ладонь к животу. Ноги тряслись, от слабости кружилась голова. Видел бы его сейчас отец. Видели бы Его Превосходство и капитан Назо. Видела бы Ливия, бездна ее раздери! Зачем она только достала этот гнарошев контейнер? Клавдий мог бы перетерпеть на заменителе Публия. Пусть бы следил за ним, брал анализы через свой дерьмовый браслет. Все должно быть по-другому!

Клавдий глотнул сырого воздуха, оттер лицо от пота и слез и продолжил спуск.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда он заметил в запруде юркие тени. Колени подгибались, но нилот все равно сумел спуститься к воде, ни разу не поскользнувшись, и увидел пару мелких рыбешек, заплывших в ловушку.

– Не хватай руками, выскользнут, – послышался знакомый голос капитана Тура.

Его скособоченный силуэт чернел возле запруды. И когда успел добраться?

– А что делать? – спросил Клавдий.

– Добей камнем, – посоветовал капитан.

– Много ты знаешь, – проворчал Клавдий, но все же послушался, поискал булыжник побольше и опустил его в запруду.

Через некоторое время на углях жарились два маленьких карпа, и Клавдий сидел рядом, подбрасывая ветки, дрожа и пуская слюну. В конце концов, не вытерпел и выгреб рыбок, обжигая пальцы и давясь плохо снятой чешуей, обсасывал кости. Мертвый капитан стоял рядом и улыбался во весь рот, а на его губах собиралась и пузырилась черная грязь, капая на подбородок и распространяя запах гнили. Перемазавшись в золе, Клавдий икнул и повалился на лапник, скрутился в позу эмбриона и прикрыл глаза.

Ему снова привиделась Ливия. Красавица Ливия, румяная и свежая. Она стояла в обнимку с капитаном Гнеем Ромом и хохотала, показывая ровные белые зубы.

– Сестренка, мне плохо, – сказал Клавдий. – Помоги, пожалуйста. Ты ведь можешь, я знаю.

Ливия смеялась, запрокидывая голову, и Гней ухмылялся, обнимал ее за талию и смотрел на Клавдия с презрением.

– Я сделаю все, что захочешь! – проскулил Клавдий. – Куплю, что хочешь. Браслет, новые туфли, платье. Только принеси мне Шуи. Совсем немного. Одну ягодку! Прошу!

Он потянулся к ней, но Ливия скользнула в сторону, а потом истаяла туманом. Остался только Гней. Он наклонился над Клавдием, дохнув запахом рыбы, и произнес голосом мертвеца:

– Отставить нытье, лейтенант Мор! Ты нилот или слизняк?

Потом ударил под дых.

Клавдий согнулся пополам и очнулся на крике. Пот заливал глаза, по телу растекалась расплавленная лава.

– Встать! – приказал мертвый капитан.

Клавдий попытался сфокусировать взгляд, но увидел только ноги в черных ботинках, облепленных тиной.

– Не… могу, – прохрипел он.

– Можешь! – мертвец наклонился, и нилота затошнило от запаха рыбы и гнили. – Уже рассвело. Надо идти.

– Я не дойду. Сдохну по дороге.

– Сдаться решил? Слабак! Папенькин цветочек!

Клавдий оттер пот. Лицо Тезона Тура кривилось ухмылкой и отдаленно напоминало Дариона Лара. Или Публия. Или Квинта. А может их всех вместе.

– Я… дойду! – просипел Клавдий и встал.

День потянулся резиной. Нилот брел медленно, то и дело спускаясь к реке, чтобы попить. Жажда превращала глотку в пустыню, резь в животе не прекращалась, и воздух пропах сыростью, потом и еще какой-то кислой дрянью, которая пропитала насквозь от куртки до исподнего. Лес шумел. Река безразлично несла свои воды, сквозь плотные облака едва проглядывало солнце и катилось куда-то за спину.