Глотая темноту

Глава 7. Генерал и военврач

7.

Перед кабинетом генерала Публий всегда скрещивал пальцы на удачу и тщательно вытирал ноги о половик. Даже если на улице сухо и не пыльно. Ритуал, привычка, выработавшаяся за долгие годы, пока Наилий держал в руках генеральский посох, а Публий был при нем штатным медиком. Вызвал Его Превосходство. Говорить желал с начальником своей медицинской службы. Первым врачом в личном легионе генерала. Перечислять в уме собственные регалии было забавно. На погребальный костер их с собой не забрать, да и награды на парадном кителе оплавятся в золотые слезы. И развеет ветер его прах над равниной.

– Ваше Превосходство.

Публий зашел в кабинет и аккуратно закрыл за собой дверь. За широким столом на жестком стуле с высокой спинкой прямой, как боевой посох сидел генерал пятой армии Наилий Орхитус Лар. Веснушчатый семнадцатилетний мальчишка с узнаваемым шрамом под левой бровью. Из того поколения, когда генетики прерывали старение еще очень рано, в надежде выжать максимум пользы из юношеского всплеска гормонов. Современную молодежь тормозят позже, и сегодняшние выпускники училищ выглядят старше и солиднее генерала, отмерявшего свой шестьдесят третий цикл.

– Капитан Назо, – церемонно произнес генерал и показал глазами на стул у длинного стола, торцом примыкающего к его рабочему месту, – садись, Публий.

Военврач шаркнул ножками стула по паркету и сморщился. Наилий хоть и не окружал себя чрезмерной роскошью, но материалы в отделке любил добротные и дорогие. Ценные породы дерева, мрамор из далеких месторождений горного материка. Ничего искусственного и синтетического. Эстетично, но не практично. Заметив царапину на паркете, Публий зябко поёжился и сел.

– Как здоровье моего драгоценного племянника?

Вот так вот сразу и без предисловий. Включил Наилий следователя, а значит, не вспотев несколько раз военврач из кабинета генерала не выйдет. Пытки, они же специальные средства дознания, разрешались только службе безопасности, но Его Превосходство во все времена свободно обходился словестным истязанием. Душу ковырял медленно и с наслаждением.

– На лечении у меня в медцентре.

Фальшивый диагноз Публий не назвал. Записал в карту острый тонзиллит больше для статистики. Врачебная тайна надежно скрывала диагноз из всех находящихся в рабочем доступе документов. И если медики сами не болтали лишнего, то выяснить реальное положение вещей было практически невозможно.

– Скарлатина? Коклюш? Менингит? – прищурился Наилий. – Что на этот раз ты сочинил?

Военврач молчал, с трудом выдерживая пристальный взгляд. Знал генерал, что диагноз из него не вытянуть. Но интуиция подсказывала, что Наилий и так в курсе пристрастия названного племянника к Шуи. Клавдий пил, едва дожидаясь пока схлынут обе волны между глотками. В особняке отца всегда ходил навеселе, но это не самое страшное. Даже в первый раз выпить сок свежей ягоды еще не конец всему. Но если догадки и данные анализов верны, то сидел нилот генерала девятой армии на свежаке плотно. А вот это катастрофа.

– Публий, мне было плевать на разгильдяя Клавдия, пока он сворачивал кровь своему отцу в девятой армии, – недовольно выговаривал Наилий. – Как видишь, нервы у Сципиона сдали. Не прошло и шести циклов с момента выпуска Клавдия из училища. Теперь у меня на один больной зуб больше. И он ноет, Публий, прям саднит и просит вырвать его с корнем.

– У тебя пульпит? Приходи ко мне завтра, полечим.

Фиктивный диплом из училища, фиктивный диагноз в медкарте – вокруг Клавдия больше лжи, чем кудряшек на его голове. Нилот сам настолько привык лукавить и изворачиваться, что давно спутал реальность со своими иллюзиями. Где он – Центр Вселенной. А Шуи всего лишь кислая ягода, рождающая приливы жара и чудесную эйфорию во всем теле. И как выдернуть его из этого состояния военврач не знал.

– Ты передоз Клавдию снял? – резко и даже грубо спросил генерал.

Публий прикусил нижнюю губу. Старательно держал взгляд прямо и не опускал вниз под ноги. Наилий хорошо читал язык тела, чтобы знать, когда старый друг ему врал. Всю дорогу пока Публий шел до кабинета думал, говорить или нет. И не только про случившийся передоз. Клавдия следовало запереть в медицинском центре и не выпускать. Пока не пройдет острая потребность в наркотике. Да и после хорошо бы держать под контролем. Мучился военврач и боялся навредить нилоту генерала Мора еще больше. Взвешивал доводы и просчитывал перспективы. С Наилия станется разжаловать племянника в рядовые и отправить с позором к отцу домой с такой записью в личном деле, что Клавдий до конца жизни носа не покажет из особняка Марка. Генерал девятой армии суров ко всем, кроме собственных детей. Клавдия, Юлию, Ливию любит до беспамятства. Разбаловал и не заметил. Глядя на этих драгоценных чад Наилий собственного сына запер в училище и наблюдал на таком почтительном расстоянии, что чуть было не потерял. И Дарион вырос скромным и честным. Но какой ценой? До сих пор нет-нет, да называет отца Ваше Превосходство и боится лишний раз при нем вздохнуть. Чтобы не делал Наилий. Двадцать циклов безразличия из сердца просто так не вырвать.

– Клавдий поправляется.    

Генерал откинулся на спинку стула и запустил руку в волосы. Думал, но не так глубоко, как бывало. Выпадая из реальности на несколько секунд, а иногда и минут.

– Мы со Сципионом решили, что вырвем мальчишку из привычной среды, и он прекратит. Отвлечётся службой, перестанет общаться со старыми друзьями. Ошиблись. Я не хочу видеть Дариона с черными зубами. Ты меня слышишь, Публий? Я лучше сам удавлю Клавдия. Тихо и незаметно.

Военврач вздрогнул и поднял глаза на генерала. За холодной отстраненностью Наилия невозможно было угадать, насколько серьезна угроза.

– Он сын Марка. Дядей тебя называет, – мягко говорил Публий, – рос у тебя на глазах. Ты на коленях его качал и к потолку подбрасывал. Наилий, опомнись.