Глушь

Глава первая.

В тусклом свете уличных фонарей искрилась мелкая россыпь снежинок, сбивчиво клацая, встречалась с лобовым стеклом. По обе стороны дороги громоздились трухлявые деревья, угрюмо опуская макушки в молчаливом поклоне. Покрытые белёсым, ледяным налётом, голые ветви беспокойно раскачивались из стороны в сторону от шквального ветра.

Запрокинув голову, Блэйк залпом выпила остатки давно остывшего и отвратительного на вкус кофе из высокого бумажного стакана и, смяв картонную тару, попыталась запихнуть в пепельницу. Разумеется, ничего хорошего из этой идеи не вышло.

Не сводя глаз с пустого шоссе, девушка пролистала радиостанции на старенькой стереосистеме, в надежде найти что-то бодрящее, но безуспешно. В конечном итоге, монотонный гул мотора и поскрипывание дворников, размеренно скребущие стекло, стали её верными спутниками в этом ночном путешествии.

Рассветное февральское солнце лениво разливало по небу сливочные, персиковые и розоватые краски, напоминая о том, что пора остановиться и отдохнуть, но она лишь прибавила скорости.

До Уилмингтона, что в штате Делавэр, оставалось каких-то пять миль, и ей нестерпимо хотелось поскорее добраться домой.

Да, домой. Домом для Блэйк был Уилмингтон, а не Уэстбрук, неприметный городишко в штате Мэн, где прошло её детство, и где жила вся её семья. Уэстбрук душил воспоминаниями и обидами. Как бы она ни надеялась, что со временем боль утихнет, а горечь пройдёт, этого так и не случилось.

Шесть месяцев, проведённых в родительском доме, превратились в настоящую пытку. Но это и требовалось. Она хотела наказать себя за то, что сделала. Только чувство вины тяготило лишь сильнее день ото дня.

Родители Блэйк Саммерс не были плохими людьми, они просто не были родителями. То есть эти люди, конечно, произвели её на свет, но воспитанием занималась бабушка Пэм, пока Лиза и Аарон топтали карьерную лестницу. Примечательно, что двух младших братьев и сестру, мистер и миссис Саммерс растили сами, не сбагривая родительские обязанности на Пэм, тем самым ещё больше увеличили дистанцию между собой и старшей дочерью.

С тех пор как Пэм умерла, Блэйк впервые за четыре года побывала в Мэне. Оказалось, ужасно неловко и странно жить с посторонними, по сути, людьми, которые постоянно пытались нарушить личные границы.

Мать ежеминутно кружила над дочерью, словно голодный ястреб над обречённой добычей. Она пыталась выплеснуть, скопившуюся за двадцать четыре года, заботу и восполнить свою внезапно пробудившуюся потребность в воспитании старшего ребёнка, нравоучении и бессмысленных разговорах по душам. Всё это Лиза, конечно, делала ради себя.

Аарон Саммерс время от времени задавал дежурные вопросы, не удосуживаясь даже оторвать глаз от газеты и никогда не слушая ответ. Наверняка это делало его ужасно довольным собой. Ну разумеется, по его мнению, он сполна выполнял родительский долг этими нехитрыми действиями.

Восемнадцатилетний Грег не упускал возможности похвастаться своими спортивными успехами и неминуемой стипендией в ближайшем будущем, не забывая при этом язвительно упомянуть, как старшая сестра-неудачница бросила колледж, не оправдав надежд и запятнав честь благородного семейства.

Шестнадцатилетняя Хоуп вообще делала вид, что знать не знает, кто такая Блэйк, и старательно избегала встречи с ней. А двадцатилетний Джастин приезжал из колледжа в Массачусетсе всего раз, познакомить родителей со своей идеальной девушкой, которая когда-то станет анестезиологом.

Блэйк же не хватало покоя и уединения, чтобы собраться с мыслями и найти выход из сложившейся ситуации с Сэмом.

Апогеем этого семейного хаоса стала новость о том, что родители выставили на продажу дом Пэм. Дом, в котором выросла Блэйк. Дом, который должен был стать её после того, как бабушка умерла.

Впереди замаячили очертания низкорослых домиков. Деревья вдоль обледенелой трассы сменились частыми островками грязного снега.

От волнения внутри всё сжалось в тугой узел. Девушке одновременно не терпелось оказаться здесь и хотелось сбежать на другую планету, чтобы никогда не возвращаться. Страх сковывал сознание.

Она изводила себя вопросами, вернулся ли Сэм в их квартиру, зол ли он ещё, простит ли. Они расстались полгода назад, и он переехал к лучшему другу. Блэйк разрывало на части чувство вины, ведь это её зависимость чуть не лишила близкого человека мечты, будущего, смысла жизни.

Расставание подействовало отрезвляюще, но она всё равно решила покинуть Делавэр.

Понадобилось полгода, чтобы справиться с собой. Ещё предстоит нелёгкий и продолжительный путь к выздоровлению и налаживанию отношений с Сэмом, хотя бы дружеских. Сотни раз она прокручивала в голове их встречу после долгой разлуки, слова, которые скажет, аргументы, которые приведёт в своё оправдание.

Хотя какое могло быть оправдание? Его нет. Ничто не умаляет вины за тот глупый и безответственный поступок.

Но надо стараться во всём искать хоть какие-то плюсы. Её бесконечно радовало, что она, наконец-то, сможет увидеться и поговорить с Джой. Все эти месяцы Блэйк очень не доставало их душевных посиделок и дружеских советов. Подруга всегда была для неё поддержкой, с самого детства.

Джой с отцом жили в доме напротив, девушки неразлучны уже почти двадцать лет. Она – семья для Блэйк гораздо больше, чем Лиза и Аарон, родные братья и сестра. Но и с Джой она не связывалась, пока находилась в Мэне. Это стало частью самолечения, вернее, самоистязания.

Кружа по знакомым улочками Уилмингтона, старенький Додж Челленджер, тысяча девятьсот семидесятого года, медленно сокращал расстояние до двухэтажного строения из красного кирпича, в котором располагалась крошечная студия, где жила Блэйк.

Она терпеть не могла свою машину. Эта развалюха еле ползала, а ремонт постоянно влетал в огромные суммы. Ещё и уродливый цвет блеклой морской волны вечно приковывал лишнее внимание. Запах крепких сигарет, которые курила бабушка, навсегда въелся в потёртые кожаные сиденья, выглядевшие неряшливо и старомодно. Но «старушка» досталась ей в наследство от Пэм, поэтому Блэйк не могла позволить себе продать её и купить что-то попрактичнее.