Глютен и порох

В пути

Первую остановку сделали в десять часов утра в каком-то брошенном селе. Колонна грузовиков остановилась прямо на дороге, на обочину не съезжая. По всей видимости, год назад село сожгли системой залпового огня, оставшиеся жители ушли. Осталась одна кошка серо-полосатого цвета. Увидев людей, кошка проворно бросилась навстречу.

– Привет, Воробьиди, – поприветствовал кошку Бармаглот, взял на руки, потрепал по холке, посадил на плечи. Кошка задрала хвост, распушила его, от чего на задней стороне хвоста получился четкий пробор, замурчала, стала тереться, прыгая по плечам и шее Бармаглота.

– Жива, каналья, – добродушно отметил Каин. – Эта сволочь нас здесь все время встречает.

Крысолов выпрыгнул из кабины, потянулся, осмотрелся. От села остались остовы кирпичных стен и деревянная рухлядь, бывшая некогда крышами. Вся земля была перекапана неглубокими, наполненными осенней водой, воронками. Волонтеры выбирались из кабин, доставали пакеты с едой. Кто-то из волонтеров вытащил из руин деревянную калитку, поставил на кирпичи, делая импровизированный стол. Калитку застлали газетами, на газетах разложили продукты. У них уже было все заготовлено заранее: калитка, деревянный ящики вместо стульев, старое ведро, чтобы развести костер из щепы. Они были здесь уже не в первый раз и, наверное, не в последний. «Грешные ангелы ада, – решил Крысолов, – матерщинники, местами подонки, перекати-поле без дома и родины, но у них есть цель – они идут через фронтир».

– Крысолов, не ерзай, иди к нам, – позвали Крысолова к столу. – Чего засмотрелся? Архитектурой любуешься или человеческой глупостью?

– И тем и другим, – ответил Крысолов. – Постоянно такую красоту вижу. Кажется, привыкнуть должен, но не привыкаю.

– И мы все никак не привыкнем, – усмехнулся один из волонтеров, кажется, его звали Сашкой. – До войны это был уютный городок. Там, чуть дальше был местный Дом культуры, настоящий шедевр архитектуры.

– Сожгли?

– Сожгли, к чертям взорвали, вместе с защитниками. Их там человек шесть было, молодые пацаны, старшему – всего лет двадцать. Несколько дней дрались. Сами погибли, штурмовавших тоже в изрядном количестве положили.

– Зачем?

– А фиг их знает. И те, и другие за свое правое дело сражались.

– Ну в таких делах левых дел не бывает, – заключил Крысолов. – Это в торговле и в политике есть левые дела, в любви… от семьи налево ходят. А на войне все дела правые. Враг будет разбит, победа будет за нами…

Кошка с греческой фамилией Воробьиди, как чумная, носилась под ногами и в ультимативной форме требовала еды, и не просто еды, но колбасы и сыра. Кошку не обделяли, давали ей большие куски и нахваливали за расторопность.

– Изголодалась, каналья, – усмехался Каин. – Обрати внимание, Крысолов, хлеб не ест. Хотя здесь ее никто деликатесами не балует. И не худая – на мышах отъелась.

Кошка вдруг зашипела, выгнула спину и убежала в руины.

– О, гости пожаловали, эти не то, что хлеб, эти готовы и кошек есть. Боевики Ариманова-Мазды. – Предупредил Ванька-Каин, неспешно сунул правую руку за пазуху, поерзал под мышкой. Крысолов догадался, что Каин прилаживает спрятанный под одеждой пистолет. Остальные волонтеры напряглись, но никто не изменил позы, никто не показал виду.

Из-за руин показались два вооруженных автоматами оборванца, огляделись по сторонам, потом осторожно направились к волонтерам.

Оборванцы тоже боялись волонтеров – боялись спровоцировать, это был видно по их заискивающим улыбкам, по суетливым телодвижениям, по демонстративно сдвинутому за спины оружию.

– Здорово, Бармаглот, – поздоровался старший из оборванцев.

– Да и тебе не хворать, – пробурчал предводитель волонтеров.

– Привет всем остальным.

– Привет, инсургенты, – поздоровался Крысолов.

«Инсургенты» удивленно вскинули брови.

– А что, разве не инсургенты? – удивился Крысолов.

– Инсургенты, – вздохнул оборванец и досадливо покачал головой. – Но это пока.

Второй оборванец, помоложе, тихим шепотом спросил первого, что значит слово «инсургент», первый пообещал объяснить на досуге.

Тем временем Каин выволок из кузова большой брезентовый мешок, набитый чем–то, и тяжело уронил на землю.

– Это нам? – спросил старший инсургент.

– Вам, – ответил Каин. – Крупы, масло, соль, спички, лекарства… Патронов не положили, не надейтесь.

– Да помним, помним, – пробурчал инсургент. – От вас оружия не допросишься.