Гнилое

Гнилое

В этот дом детям запрещали залезать ещё с самого детства, а для взрослых причин соваться туда не было. Одинокий, покосившийся, среди высоких многоэтажек он казался бы до невозможного нелепым и жалким, если бы не ореол таинственности, что окружал его с давних пор. И как бы родители не старались придумать угрозу пострашнее – то «злой дядя тебя заберёт», то «злая собака за ногу укусит», - детское любопытство всё равно взяло верх, ведь детям не свойственно бояться старых домов с подгнившими полами, сквозь которые можно куда-нибудь провалиться и сломать ногу, не говоря уже о полуразвалившихся лестницах. Впрочем, от таких гостей дом был окружён высоким забором, внешнюю часть которого почему-то вместо ругательств покрывали надписи, вызывающие смутную тревогу и безысходность. Однако сейчас этот самый забор перестал быть помехой для двух друзей.

Мальчик с интересом смотрел на двухэтажное деревянное здание, пока его подруга подбирала нужный ключ из украденной у дворника связки.

- На зуб гнилой похож. Прикольно.

- Что ты имеешь в виду? – очередной не подошёл, и девочка нахмурилась, - Чёрт возьми, да нахрена ему так много этих грёбаных ключей!

- Ну, он такой покосившийся, чёрный и маленький. Как зуб, который гниёт.

- Хм... Наверное, ты прав. У меня, кстати, одно гниёт.

- Может, один?

- Нет. Одно.

Мальчик печально вздохнул.

- Да я-то знаю, Маш.

- Есть! Ключ подошёл.

Внезапно мальчик стал гораздо серьёзнее, даже можно сказать тревожнее и уверенно положил руку на плечо своей подруге, тут же удивлённо оглянувшейся на него.

- Ты чего?

- Хотел спросить – ты уверена, что хочешь идти туда? Ты не знаешь, что тебя там ждёт.

- Да знаю я. – неожиданно грустно ответила девочка, - Поэтому и иду. Иначе ведь никак.

- Ну не знаю. Мы могли бы пойти домой и...

- И остаться тут навсегда?

- Да.

- Нет. Я хочу понять, что именно из того, что я думаю, находится в этом доме.

- Но это ведь...

- Обязательно.

Мальчик убирает руку с плеча подруги, обречённо вздыхая.

- Тогда дальше ты идёшь одна. Прости, но я не могу с тобой.

Девочка немного медлит, грустно смотрит на друга, но в итоге всё же кивает.

- Хорошо.

Они обнялись и разошлись. Мария вошла в это свидетельство прошлого. Пространство заискрилось яркими треугольными пятнами, в центре которых существовала в невесомости сама девушка.

- Правда может быть болезненной.

Это

- Знаю.

Гнилое

- Она и будет болезненной.

Воспоминание

- Знаю.

Девушка открывает глаза. Под ногами кровь и гниль. Вокруг – пустота. Это сияющее поле без травы, растянувшееся на бесконечные просторы. Но сдаваться сейчас нельзя, и Мария твёрдо идёт дальше, пока поле не растворяется, переходя постепенно в крышу девятиэтажного здания.

Парень, похожий на того мальчика, что пришёл с ней сюда, стоит около края крыши. Мария смотрит, как она же толкает его вниз. Хочется бежать, спасти, ухватить, задушить себя, не дать себе это сделать, СПАСТИ ХОТЬ КАК-ТО, но... Руки лишь мажут по пустоте. Тьма постепенно прорастает в воспоминании.

Удар. Живот болит. Удар. Больно. Удар. Больно. Удар. Больно. Удар. Слёзы. Больно. Сдавленный крик. Удар. Больно. Удар. Больно. Рука тоже болит. Удар. Больно. Удар. Больно. Слёзы. Удар. Больно. Удар. БОЛЬНО. Удар.

Её руки кто-то перехватывает. Девушка поднимает взгляд. Ребёнок в белом платье. Девочка. Удивительно сильная и так внешне похожая на саму Марию в этом возрасте.

- Хватит. Тебе не стило сюда приходить. Смотри.

Девушка смотрит в окно гнилого дома. Здания постепенно растворяются, словно по кусочку улетая в сияющее алым солнцем небо, которое уничтожало их. Слой за слоем реальность размывалась. Человек, выгуливавший собаку, постепенно стал лишь цветным образом, а затем и вовсе исчез, как и остальные люди снаружи.

- Нет, пожалуйста...

- Ты сама решила сюда зайти.

Слёзы капают на тёмный от гнили пол. За окном практически ничего не осталось. Красное солнце резко увеличилось в размерах и сожрало остатки фальшивой реальности, после чего резко сжалось взорвалось кровавым фейерверком, растворившимся в темноте. Теперь лишь тусклая, едва заметно покачивающаяся лампочка освещала комнату изнутри. Девушка отшатывается от окна. Голова болит. Приходится съехать по стене вниз, сев на пол.

- Я же н-ненавижу красный... Так почему...?

- Потому что ты ненавидишь себя.

- Ненавижу? Нет, я... Я не ненавижу себя. Вернее, делаю это недостаточно хорошо, чтобы так можно было сказать. Да и в любом случае ты же знаешь – есть за что.

- Правда?

Парень открывает замок украденными ей у местных работников, никак не могущих починить что-то на крыше, ключами.

- Ты никак не могла повлиять на его решения. Тебя даже не было рядом.

- Вот именно! Я должна была догадаться, что он решит сделать это, а не подождать меня и вместе погулять. По крыше!

- Ты просто хотела, чтобы он развеялся и почувствовал себя лучше.

- Но это всё ещё моя вина.

Крыша. Парень подходит к краю. Он один.

- Нет! Пожалуйста! Прости меня! Прости! Пожалуйста! Умоляю! Я же так старалась, чтобы тебе было лучше! НЕТ! НЕ ПРЫГАЙ! ПОЖАЛУЙСТА... Прости! Прости! ПРОСТИ!

Мария падает на колени, захлёбываясь в рыданиях.

- Ты правда ненавидишь себя?

- Д-да!

- Неправда. Ты просто жалеешь себя и боишься осознать правду.

Мария оборачивается. От слёз сложно видеть, кто говорит.

- Ч-что?

- Ты что, глухая? Ни один человек не может в полной мере ненавидеть себя. К этому всегда примешивается жалость к себе, явная или нет. А ты ненавидишь себя, потому что боишься правды. Ян убил себя, и ты ничего не могла с этим сделать. В который раз я должна это повторять, глухомань?

Мария встаёт. Шаг назад. Под ногами сияющее поле гнили и крови. Самое начало.

- Ты не можешь нести ответственность за чужие решения. Они не твои. Ты же не под дулом пистолета его с крыши спрыгнуть заставила. Хотя, думаю, он был не против и выстрела в голову... Да и это в любом случае случилось бы. С тобой и украденными ключами просто совпало. Но ты бы винила себя в любом случае. Потому что ты боишься.