Год

Январь

Надо мною тишина, но небо полнится не огнём. Звёзды холодные, в спину гонит северный ветер. Здесь можно замёрзнуть и никогда не проснуться, поэтому я иду вперёд. 

Шарф, раньше красиво повязанный поверх лёгкого пальто, теперь чуть ли не закрывает глаза. Это единственное, что я могу сделать, чтобы не замёрзнуть на промозглом ветру. 

Хоть бы куда-нибудь спрятаться в этом ледяном аду! 

«Здесь были пещеры», - услужливо подсказывает подсознание. 

И я вспоминаю. Девочка с белыми волосами точно так же шла сквозь вьюгу, как в сказке о Снежной Королеве. Но обрела она в царстве вечного льда отнюдь не то, к чему стремилась. Вместо тепла – холод, вместо эмоций – пустоту. 

Я иду той же дорогой. Осталось лишь увидеть то, что сокрыто от глаз. Проход через пещеры, и вниз, к той девочке из воспоминаний… 

– Янка, вставай! – сквозь ветер ко мне пробивается голос Деки. – В универ опоздаешь. 

– Что? – я поднимаю голову с подушки и вижу брата. 

Он склонился надо мной и ухмыляется. Вот же ж гад! Видимо, разбудил позже, чем должен был. А я ведь его просила! 

Дека уже при параде: нацепил на себя форму с бейджиком, на котором данное ему родителями имя «Дмитрий» смотрится как-то громоздко и фальшиво. Ведь никакой же не Дмитрий, а дека гитарная, каких он переломал десятки. 

– Вставай-вставай! – брат пытается стянуть одеяло, я отбрыкиваюсь, а он начинает смеяться. – Экзамен-то твой через полчаса, а у меня смена через час. Кому из нас нужно поднять свой зад и усиленно делать вид, что передвигает ногами в сторону универа, тебе или мне? 

– Блин, Дека, такой ты конечно гад! – я сажусь, прикрываясь одеялом; брат не уходит – ждёт моего ответа. – Не пойду я никуда. Пусть у этих лингвистов дактиль с анапестом смешаются, мне всё равно. Останусь дома. 

– И правильно сделаешь, Янка, - с видом знатока кивает Дека. – В наш универ ходить не надо. И так выпустишься, если захочешь. Я же… 

– Ты у нас гений, Димочка, - язвительно отзываюсь я. – А все остальные – так, погулять вышли. Не сравнивай. Иди лучше работай. 

– Бу-бу-бу, какая токсичная, - смеётся брат, и, уже выходя, бросает через плечо: - У тебя опять с утра потолок льдом покрылся. Может, мне с соседями сверху поговорить? 

– Не, не надо, - отмахиваюсь, - сама справлюсь. Вали уже. 

– Валю-валю. Только не спи весь день, ладно? Голова разболится. 

– Без тебя знаю. Не веди себя как мамочка. И вообще, - поднимаю на него взгляд, - выйди из моей комнаты, Дека! 

В него летит подушка. Брат скрывается за дверью. Я слышу, как он звенит ключами в прихожей, перерывает ящики – опять потерял кожаные перчатки – и открывает замки. А потом в квартире наступает тишина. Наконец-то! Теперь никто не разбудит меня… 

Я не замечаю, как засыпаю вновь. И сон всё тот же – бескрайняя холодная пустыня, где сквозь пургу виден тёмный провал – вход в пещеру. 

Ноги сами несут меня туда. И я ничему не удивляюсь. Спуск вниз – по скользким, покрытым льдом ступеням, на которых легко поскользнуться и упасть, больно ударившись головой и потеряв сознание. Я держусь. Я не упаду просто так. Мне нужно узнать, что нашла та беловолосая девочка в глубине пещеры. 

Иду вдоль стены, не ощущая холода. Здесь нет ветра, и время словно застыло, замёрзло, как вода, у которой не осталось сил биться под толщей льда. 

Ни звука. Только я и пещера. Стены, похожие на причудливый витраж, составленный из разных оттенков голубого и белого стекла. И какие-то льдинки на полу. Слово. Неужели то самое, как в сказках? 

Я стою посреди пещеры, но слово, выложенное не тающим льдом… Это не «Вечность», нет. Это Январь. 

Буквы меняются местами, мир плывёт перед глазами, и вот уже это не только месяц. Это – моё имя. Это - холод, пугающий и манящий своей прозрачной красотой. Это - моя жизнь.