Голем

Голем

Там где море сталкивается с небом, из глубоких вод поднимается голубой гигант – Альнитак, озаряя своим светом прибрежный город, верфи, в которых стоят парусники с развевающимися на ветру флагами. Волны убаюкивающе качают их мачты, шумно разбиваются о каменные набережные, обволакивая их пеной. Стены многовековой крепости отбрасывают тёмные тени на двухэтажные домики и гранитные улицы. Альнитак поднимается всё выше и выше, заполоняя собой бескрайнее небо, тени отступают и город наполняется голосами. Этот город принадлежит клану Энфийлда – личностям деловитым и серьёзным, глубоко ценящим своё время и, благодаря этому, процветающим на этих землях уже много сотен лет. Все их не менее могущественные соседи – клан Йейла и Мартлет ценят дружбу этого народа и их деловой подход, их ремесло и трудолюбие. Помнят и их огромный вклад в изгнание магов, колдунов, пророков и прочих бездельников далеко за океан в Сумрачные земли. Клан Энфийлд оставил среди своих лишь тех, кто никогда не станет на преступный путь удовольствий и беспечности. В городе нет тех, кто будет тратить время на то, чтобы безрассудно мечтать, придавать своей обыденности изысканность и излишнюю вычурность, ведь это только хвастовство, да и только. И жизнь клана стала намного лучше без всех этих магов, которые только и делали, что искали бесполезные прелести в своей бессмысленной жизни. Старейшины клана быстро поняли бестолковость их поисков вкуса. Увы, пережитки той эпохи всё ещё терзают некоторых из клана.  Раз в месяц приходится выгонять какого-нибудь барда, расхаживающего по улочкам без дела и забивающего головы детишек своими песнями. Или повара, берущего огромные деньги только за то, что его блюдо выглядит намного лучше и вкуснее, чем в местной лавке. Или ведьму, которая вместо того чтобы лечить хромоту или кашель, начинает портить браки, помогая любовникам и любовницам. Безусловно, клан Энфийлд уважает права каждого своего члена, кем бы он ни был, но это не мешает воздавать по справедливости всем заблудшим в беспечности и праздности, ведь даже знаменитые барды-кочевники Йейла прекрасно понимают, что у справедливости и моральности нет ничего общего. Поэтому они и стараются благоразумно обходить стороной земли Энфийлда и скромно и вежливо отказываться от знаменитого гостеприимства этого клана. Такая своеобразная идиллия устраивает всех. А тех, кого вдруг не устраивает, тот всегда может отправиться  в путешествие  в новые дикие земли или присоединится к народу пещерников, обосновавшихся в горах на границе Энфийлда и Мартлет, ведь по слухам гостеприимство пещерников мало чем уступает гостеприимству народа Энфийлда. Мало кто возвращался оттуда в разочаровании и печали, да и мало кто вообще возвращался. У клана Мартлет даже есть небольшая поговорка на этот счёт – «Если ушёл от пещерников, то другого места в мире уже для себя не найдёшь» В отличии от Мартлет и пещерников, в Энфийлде свободных мест не было никогда, потому что все они ценились дороже пищи и крова над головой. Альнитак поднимался всё выше и выше. Такое впечатление, что он ускорял свой бег и за ним ускорялись и энфийлдцы, чтобы успеть как можно больше за те небольшие мгновения пока голубой гигант не скрылся за горизонтом с другой стороны мира.

***

Недалеко от города раскинулись поля, засеянные семенами мясистых сочных грушевидных ягод, свисавших на тонких стебельках кустарника. Из них народ Энфийлда мог сделать всё что угодно: и хлеб и кашу и салат. Правда, всё, что из него делали, было абсолютно безвкусным. Но какая разница имеет ли пища вкус, главное, что это было очень питательным, а отсутствие вкуса помогало как можно меньше времени тратить на обед. На холмах небольшими группками цвели ветвистые папоротники, из цветов которых получали маслянистый нектар, который использовали для производства лампового масла. Это масло горело очень долго, а значит, помогало выделить ещё немного времени после захода Альнитака для работы. Дальше простирались скалистые холмы, покрытые бирюзовыми травами, на которых то и дело каждое утро выступала роса, и маленькие крабовидные существа выбирались из своих норок, чтобы собирать эту живительную влагу. На одном из таких холмов стояла огромная каменная статуя. Ноги-тумбы глубоко вросли в каменистую почву, голова в три обхвата на которой были видны впадины - подобия глаз, непрерывно смотрящих вдаль. Этот исполин стоял на холме уже много веков, безмолвный и недвижимый. Он – это единственное что осталось от далёких времён, когда в этих краях господствовала магия. Маги скакали по этим холмам на своих волшебных скакунах, ловя молнии в непогоду, устраивая пиршества в ясные дни. Ведьмы летали на своих крылатых ящерах, собирая травы и собираясь на шабаши. Чернокнижники устраивали грандиозные поединки мысли и колдовства, просвещая друг друга в мастерстве слова и дела. А потом легионы имперских кланов ступали здесь, стирая подошвами эти скалы, из-за чего они малость облысели и покрошились, но потом снова покрылись свежей бирюзой. Эти времена безвозвратно ушли. И только каменный великан оставался стоять на холме, постепенно забытый, как маги и чародейки.

Он просто стоял и вспоминал те давние времена, о которых уже почти ничего и не помнил. Только какие-то смутные обрывки, которые даже нельзя было составить воедино. Он постоянно вспоминал одну и ту же историю, которая произошла всего лишь пару сотен лет назад и поэтому ещё чётко осталась в сознании.

На холм взобрались четверо. Один из них высокий, гордый, шагал впереди. Отдышавшись, он встал напротив исполина и всмотрелся. Великану он доставал только до пояса, но, даже не смотря на это, выглядел величественно и статно.

- Так это, то самое, о чём ты говорил Саркел?

- Да сир – ответил другой.