Голограмма

Голограмма

В далеком космосе летя,

Средь хладной пустоты вокруг,

Не спрятаться нам от себя,

Как не стремись, мой добрый друг.

1

Пел будильник. Неугомонный механизм выводил одну трель за другой. Когда казалось, что он, наконец, устало затихает, мелодия начинала свой новый круг.

Алекс с трудом открыл глаза. Такой интересный сон канул в вечность. А ведь он уже почти уговорил голубоглазую шатенку пойти с ним на свидание. Алекс потянулся и отключил надоедливый мотив на панели рядом с капсулой сна. По пути он зацепил лежавший на краю монолитного саркофага маргограф[1] и столкнул его на пол. Плавно кружась, прибор опустился на поблескивавшее металлом покрытие космического корабля. "Хорошо, что гравитация слабая, - облегченно подумал Алекс. - Прибор ценный. Было бы жаль разбить".

Маргограф "осуждающе" замигал разноцветными огоньками. Затем щелкнул и обиженным, как показалось пилоту, голосом заявил:

- Сегодня 5 декада 2391 года, 365 сутки полета. До конца активной фазы перелета осталось 237 суток. Хорошего вам дня, пилот!

Алекс повернулся на бок и сел, свесив ноги с края капсулы на пол спального отсека.

- Пора вставать, - пропел он сам себе, копируя мелодию будильника, и окончательно проснулся.

Проделав привычные утренние процедуры, пилот 3-го класса исследовательского корабля "Надежда нации" Алекс Быстрин отправился в командный отсек.

Створы дверей с тихим шелестом разошлись в стороны, прячась в переборке. Зажглось дежурное освещение. Открывшаяся взгляду рубка управления имела довольно скромные размеры. Центральное место в ней занимал пульт навигационного компьютера, следящего за курсом корабля. На его большом экране привычно мигала красная точка местоположения космического челнока. Со всех сторон ее окружали многочисленные россыпи звездных скоплений. Проверив показания приборов и убедившись, что все в порядке, Алекс включил музыку. По отсекам корабля невидимыми волнами разлилась мелодия вальса. "А теперь завтракать", - подумал вахтенный пилот и шагнул к выходу.

И тут в командную рубку вошла голубоглазая шатенка из его сна. На ней был надет синий комбинезон персонала Транспортных Космолиний. Пройдя так близко от опешившего Алекса, что он почувствовал запах тонких духов, девушка подошла к контрольному экрану. Смешно сдвинув брови домиком, она внесла какие-то данные в свой маргограф, а затем подключила его к компьютеру корабля.

- Смена курса! - строгим голосом объявил Главный компьютер. - Команду подтверждаю!

По корректирующим боковым экранам в рубке забегали строчки цифр и обозначений.

Девушка-пилот уверенным движением отсоединила маргограф от панели управления. Секунду помедлив, она, по-прежнему не обращая внимания на Алекса, с задумчивым видом покинула командную рубку.

"Весьма достоверная галлюцинация, - решил про себя Алекс и с силой потер глаза подушечками пальцев. - Надо же, и зрительная, и слуховая одновременно". Шагнув к экрану на панели управления, он посмотрел на приборы и не поверил своим глазам. Космический челнок изменил ранее заданный курс. Теперь он направлялся к звезде Альфа в созвездии Центавра.

- Главкомп, почему изменен курс корабля? - вслух задал вопрос Алекс.

- Согласно указанию с панели управления, - невозмутимо ответил Главный компьютер.

- Вернуть корабль на прежний курс! - взволнованным голосом отдал команду пилот.

- Команда первого уровня допуска, - заявил Главкомп. - Требуется подтверждение маргографа.

"Да, точно! Как я мог забыть?", - вспомнил Алекс нужный параграф Кодекса космоплавания. Он торопливо вернулся в спальный отсек, невольно вздрагивая при каждом шорохе и с опаской поглядывая на полутемные боковые коридоры. Зайдя в отсек, вахтенный пилот сразу подошел к капсуле сна. Маргографа на полу рядом с ней не было.

Алекс медленно пошел вдоль помещения, внимательно осматриваясь по сторонам. Все шестеро членов команды, включая командира корабля, спали в своих капсулах для анабиоза.

Во время полета действовало общепринятое правило так называемой "недельки". Семь членов экипажа дежурили по очереди по семь дней на протяжении всего межзвездного перелета. В случае экстренной ситуации Главкомп будил сразу всю команду. Девушек среди пилотов не было, и быть не могло. "Слабый" пол в путешествие к звездам не брали принципиально. Причин тому было несколько. Одна из ключевых - "чрезмерно эмоциональная реакция на критическую ситуацию, мешающая ее объективной оценке и принятию правильного решения". Именно так было записано в протоколе заседания аттестационной комиссии Центрального Управления Аэронавтики и Космонавигации (ЦУАК). Но прекрасная половина человечества продолжала упорно бороться за выход в открытый космос, доказывая свою стрессоустойчивость. Наиболее рьяные феминистки объединились в Лигу Свободных Женщин Земли. Это небольшое, но весьма сплоченное сообщество яростно сражалось за равноправие между полами, грозясь использовать любые доступные методы. Находясь под растущим общественным давлением, скептики из ЦУАК постепенно сдавали свои позиции. Женщины-пилоты уже бороздили просторы Солнечной системы на транспортных кораблях. Но в дальний космос дорога им по-прежнему была закрыта.

Экипаж межзвездного корабля, состоявший из молодых, здоровых мужчин, полностью разделял мнение авторитетных ученых. Их команде предстояла сложная задача, справиться с которой могли лишь представители сильной половины человечества. Нужно было совершить первый в истории сверхдальний полет к звездам и вернуться обратно.

За неделю до старта пилотов-первопроходцев пригласили для участия в телевизионном шоу. И когда ведущая заикнулась о возможности отправиться в звездное путешествие женскому экипажу, космолетчики подняли ее на смех. Командир корабля тогда веско заявил: "Женщинам место у плиты и, в крайнем случае,... в огороде". Остальные члены команды поддержали своего капитана взрывом дружного хохота.