Голос

Закройте на мгновенье глаза. Оторвитесь от своей каждодневной рутинной работы и представьте. Представьте живописные поля, на которых мирно пасутся невиданные животные. Представьте города, скребущие небо монолитами многоэтажек. Представьте дождь. Холодный, проливной, громко барабанящий по крышам. Представьте ледяной пронизывающий ветер. И толпу. Толпу оборванцев, толпу богачей, толпу людей, завороженно слушающих одного человека, который стоит на нескольких ящиках довольно сомнительного качества. Оратор, освещаемый вечерними фонарями и исхлёстанный непогодой, говорит. Нет, не говорит! Вещает! И толпа, держась за его высокий грубый голос, летит за мыслью говорящего. Мир без голода! Мир без печалей! Мир без бедных и богатых! Их мир! Мир, который можно с легкостью построить! Толпа ликует, подставляя свои головы дождю, и воодушевлённо смотрит, как оратор пожимает руки собравшихся в первых рядах. Толпа не видит, как судорожно оратор сжимает за спиной старый револьвер. Он боится их. Боится этой счастливой толпы. Боится, что его обман раскроется раньше времени. Страх вместе с дождём крадётся по широкой спине. И, пожав последнюю мозолистую ладонь, оратор, спешно пятясь, уходит. А толпа ликует ему вслед.

Теперь предстаете адскую жару. Жару, выжигающую на измождённых лицах жажду. Люди, увлекаемые всё той же речью, стоят, удивлённо глядя на оратора. Он говорит про эволюцию, про великую цель и про что-то из раздела сравнительной анатомии. Толпа молчит. Ей всё равно. Около сверкающего зелёным имплантом-глазом оратора толпу держит страх. Страх перед смертью, которую легко могут обеспечить окружившие митинг солдаты. Толпа ёжится, умирает от жары, но слушает. Её дыханием можно мерить пустоту.

А теперь посмотрите на людей, стоящих на коленях перед маленьким тщедушным старичком в белых одеяниях. Старик, фанатично оглядывая падшую ниц паству, всё громче и громче говорит о Боге. О том, что Всевышний любит их, что Всевышний готов открыть для них Врата в своё Царство. Паства начинает молиться, а старик, пряча улыбку в седую бороду, театрально вскидывает руки к небу. Если бы его паства знала о том, что их духовный лидер сам тайно поклоняется богу по имени Власть, то не стояла бы сейчас перед ним на коленях.

Власть. Сладкая, манящая власть. Именно её вкус так хочется попробовать трём ораторам. Но так уж заведено, что править будет лишь тот, кого выберет большинство. Большинство жителей этого богом забытого мира. Судьбу правителей решает толпа. Толпа и три конверта, каждый из которых укажет будущим правителям на единственного не голосовавшего. И его голос будет решающим.

Посмотрите на него, мирно спящего на руках у своей матери. Ему нет дело да путей Господних. Ему нет дела до мира, в котором все равны. Ему нет дела до всеобщей эволюции. Он видит розовые сны, и каждый день для него полон новых открытий. Он живёт. Живёт, не зная о Власти, не зная Горя, живёт окруженный любовью. Точнее, жил. Так было раньше. Весь привычный мир этого ребёнка разрушился в одно мгновенье. В тот самый миг, когда солдаты, облачённые в чёрные одежды, выбили дверь его дома.

Пронзительный детский плач не смог заглушить звуков выстрелов. Два тела с противным и пугающим звуком упали на деревянный пол. Власть требует жертв. Вдалеке, как бы невзначай, заухали выстрелы. Каждый из трёх ораторов знал о ребёнке. О том, кто мог дать им их любимую Власть. Голос. Им не хватало лишь его голоса, чтобы стать богами. И ради одного единственного слова они готовы были лить реки крови, прямо в раздираемую криком детскую глотку.

Откройте глаза. Оглянитесь вокруг. И, проведя рукой по пересохшему горлу, задумайтесь о Силе своего Голоса.