Голос сердца

Эпизод 12

Четверг, 19 ноября 2003 г.

Адам

Я сидел и скучал на лекции по менеджменту и маркетингу. С тех пор как мы с Ольгой больше не общались, дни тянулись ужасно медленно и нудно. Время будто изменило свои свойства: там, где раньше было пять минут стало полчаса, там, где час – три часа. Без Соколовой моё присутствие в академии стало каким-то бессмысленным: всё те же лекции и семинары и раньше-то не слишком увлекательные, превратились в сущее мучение! Я и не думал, что, несмотря на непродолжительные разговоры, которыми мы обменивались на переменах, её молчаливое присутствие в моей жизни так много для меня значило. Я по ней ужасно скучал. Мне так не хватало внимательного взгляда синих глаз и спокойной сосредоточенности, которая её окружала словно облако! Так странно: никогда не задумывался, что можно так скучать по человеку, которого видишь каждый день и с которым по полдня проводишь вместе в одном помещении. Это же абсурд! Ну что в ней такого особенного, что я так на ней зациклился? Я ни на чём не мог сосредоточиться и постоянно ловил себя на том, что тоскливо смотрю ей в спину вместо того, чтобы слушать препода, писать лекцию или хотя бы думать о чём-то своём.

А Ольга меня не замечала. С той злополучной среды я будто перестал для неё существовать. Раньше она каким-то образом чувствовала мой взгляд и оборачивалась, но не теперь. Я для неё словно превратился в пустое место – ни намёка на взгляд в мою сторону. Первые три дня я ещё как-то мирился с этим, надеясь, что со временем привыкну, перестану замечать её безразличие и сам буду к ней относиться точно так же. Но дни шли, а мне становилось только хуже – с каждым днём я всё острее ощущал, как мне её не хватает и злился на неё, что она этого не замечает и не чувствует тоже самое. Хотя, если трезво рассудить, с какой стати она должна это делать? Моё поведение даже мне самому кажется навязчивым сумасшествием, а Ольга всегда отличалась спокойствием и рассудительностью и сумасшедшей явно не была. Понять бы ещё, что со мной происходит? Раньше же я так сильно ни к кому не привязывался. Неужели Рустам был прав, и я в неё втюрился? Да нет, не может быть… Просто у меня раньше никогда не было такого понимающего и преданного друга как она. Оля практически единственная из моих друзей, кто не только понимала меня, но и принимала таким, какой есть. Неудивительно, что я не хочу с ней расставаться.

С Рустамом и Али я уже неделю был «на ножах». Я ненавидел их всеми фибрами души за то, что из-за их дурацкой заботы Оля не желает со мной общаться. Я ведь не шутил, когда сказал, что эти олухи мне больше не друзья. Да только они не хотели этого понимать и всё пытались со мной помириться. Сначала Рустам пытался читать мне нотации, но был послан в грубой форме в очень далёкие края. Потом Али пробовал вытащить меня в какой-то кабак, но был отправлен по тому же адресу, что и Рустам. Тогда эти придурки поняли, наконец, что я на них серьёзно обиделся. Поэтому они решили вместе прийти ко мне извиняться, но я не собирался их прощать и популярно объяснил, куда они могут засунуть свои извинения. Ну как можно быть такими тупыми идиотами? Неужели не ясно, что я больше не желаю иметь с ними ничего общего? Мне до сих пор хочется переломать им все кости, но я как могу борюсь с этим желанием, понимая, что это ни к чему хорошему не приведёт и вернуть Ольгу мне не поможет. Скорее наоборот, она решит, что все чеченцы – агрессивные маньяки и постарается держаться от меня подальше. Хотя куда уж дальше?

В субботу я видел, как после учебы она куда-то пошла с Горчеевым. Меня это ужасно взбесило, но что я мог сделать? Я ведь обещал оставить её в покое и обязан был выполнить свое обещание. Так что у меня не было никакого права вмешиваться в её личную жизнь, и я даже не мог спросить, куда они идут. Очень хотелось незаметно проследить за ними и всё выяснить, но я не мог себе этого позволить, так как опаздывал на тренировку, а прогуливать её было никак нельзя. Тренер до сих пор недовольно поглядывал на меня из-за прошлой моей выходки, и давать ему повод выгнать меня из секции я не собирался. Только благодаря боксу я ещё каким-то чудом держал себя в руках и не сорвался на первом встречном. Я старался выместить на грушах всю накопившуюся злость на себя (за свою беспомощность), на Ольгу (за её безразличие), на бывших друзей (за их кретинизм и идиотизм) и на весь несправедливый мир в целом. После тренировок я чувствовал себя выжатым лимоном, но мне хоть немного становилось легче. К сожалению, ненадолго.

Не знаю, сколько я ещё смогу выдержать в таком режиме. Понятия не имею, сколько мне потребуется времени, чтобы отвыкнуть от Соколовой. Да и случится ли это когда-нибудь вообще? Ответ на этот риторический вопрос был мне неизвестен.

Ольга

Неделя после разговора с Идолбаевым прошла для меня как-то странно. С одной стороны, я наконец-то вздохнула с облегчением – все чеченцы от меня отстали, и шестое чувство подсказывало, что больше никакой опасности мне не угрожает. Но, с другой стороны, я почувствовала себя в полной изоляции. Казалось бы: живи да радуйся, ведь в общем-то я этого и добивалась… Но нет, без Адама мне было как-то дискомфортно и одиноко. Не знаю как так получилось, но за эти полтора месяца я успела настолько к нему привыкнуть, что сейчас мне постоянно чего-то не хватало. Даже любимые книги мне не помогали так, как раньше. Одно радовало: синяк на лице полностью прошёл, и нога почти совсем зажила – я отлично потренировалась на себе в целительских практиках. Так что из последствий общения с лицами чеченской национальности остался только моральный ущерб.