Голос Хаоса: Изумрудный ворон

XIV. Падение

— Ну и дура ты, Нэтлиен, — засмеялся Хаглэс, заглянув в мои настороженные глаза. — Что ж, бей! Но не жди, что я буду поддаваться. — Ворон принял выжидающую позу и тоже покрепче сжал метательный нож, которым мог биться и в ближнем бою. Войль тихонько посмеивалась и даже пробормотала: «Ну-ну».


      Я всё поняла. Я всё поняла, но не показала виду. Я улыбнулась Хаглэсу, но отнюдь не по-дружески. Зеленоволосая женщина наблюдала за нами обоими, стоя рядом у окна. Я чувствовала её спиной. Я знала, где она стоит.


      Я всё поняла. Я сделала выбор.


      Рывок — и я одним прыжком преодолела нужное расстояние и одним метким движением попала в грудь. Точнее, должна была попасть в грудь. Войль быстро среагировала. 

— Ах ты мразь! — рыкнула она. — Предательница!!! — схватившись рукой за место, куда я попала — неглубокую рану между рёбрами, — Войль оскалилась плотно сжатыми зубами. Я замерла, не смея добивать противницу. А зря.


      Несколько капель крови стекли на пол. Бесконечно долгая половина секунды. Смешок Хаглэса. Вздох Аэдо. «Бездушная. Кем ты стала?» 


      Я хотела задаться вопросом, добивать ли мне Войль, с такой ненавистью и бессилием смотревшую на меня, или дальше стоять в ступоре. Но в ту же секунду Войль повалила меня на пол и начала остервенело бить по лицу, не позволяя сопротивляться. Я не успела ничего понять и увидела только, как женщина заносит надо мной кинжал. От раны остался только след на одежде; не было ни намёка на то, что Войль по-прежнему больно. Она была… непобедимым противником. 

— Дура, — снова усмехнулся Ворон, стоявший за моей спиной. Вдруг Войль откинуло в угол комнаты; Хаглэс прижал её к стенке и держал нож у её горла.

— Твоя способность к регенерации тебя не спасёт, если я отрублю тебе бошку. У тебя же нет запасной головы, ведь так? — прорычал Хаглэс. Я закашлялась и после нескольких попыток смогла встать. Всё лицо болело; Войль нанесла несколько ударов по животу. Режущая боль. 

— Итак, где камень Харуло и твои дружки? — спокойно, без колебаний спросил Хаглэс. Я, дрожа, наблюдала за тем, как двое врагов смотрят друг на друга бешеными глазами. В голове всё ещё творился хаос. Правильный ли выбор я сделала? Кто из них прав? «Ну и дура ты, Нэтлиен!» — говорил Аэдо, повторяя эхом фразу Хаглэса. Нужно было убить себя или хотя бы поддаться судьбе и умереть в бою. 

— Мои дружки… — Войль засмеялась, и на её бледно-голубой, как у мертвеца, шее, выступило несколько багровых бусинок. Хаглэс всё сильнее надавливал на лезвие. Я сглотнула и попыталась успокоить дрожь. — Мои дружки совсем близко. Вы оба невыносимо тупы. Ты мог бы оставить девчонку здесь подыхать — она всё равно ничего не… — Хаглэс глухо зарычал; Войль пискнула от боли. 


      Я уже думала порадоваться скорой смерти противницы или хотя бы тому, что нашим с Хаглэсом жизням ничего не грозит, но не тут-то было.


      Я почувствовала, как чья-то гигантская, холодная рука сжимает горло. Из груди вырвался хрип. 


      Хаглэс, не убирая нож от Войль, медленно повернул голову. Меня пытался задушить какой-то здоровяк, полностью облачённый в доспехи. Он грохотал при малейшем движении; как он дошёл сюда без малейшего шума?

— Отпусти. Войль, — проговорил металлическим, скрежещущим голосом здоровяк. Я повисла в воздухе, взятая за шею. Пытаясь вырваться, я только усугубляла положение. 

— Что за… — В глазах Хаглэса на долю секунды мелькнул страх, и он машинально убрал нож от шеи женщины. Та захохотала, проведя рукой по шее и каким-то образом убрав рану:

— Ну вот и ты оказался в дураках, Вурсториад. Добро пожаловать в заложники. 

***


— Что ж, наверное, надо было тебе всё рассказать. — Хаглэс снова кашлял, сплёвывая сгустки крови. Я поморщилась.

— Конечно, надо было. И кто теперь идиот? — Я пошевелила холодными пальцами; распутать верёвки не представлялось возможным. Да если бы я и распутала, то вряд ли бы встала со стула и вряд ли бы прошла хотя бы пару шагов. Да, нам крепко сегодня досталось.

— Ну а что я ещё мог сделать? — хрипло и злобно спросил Хаглэс, глядя в пол. — Надо было по сторонам смотреть, а не на меня пялиться. — Мужчина сквозь кашель засмеялся. Из носа, изо рта и из глаз текла кровь. Малоприятное зрелище.

— Э… У тебя кровь из глаз, — пробормотала я. 

— Бывает. — Хаглэс зажмурился и открыл глаза. Кажется, он плохо видел; всматриваясь в пустоту, он мутным взглядом словно искал что-то. Моё сердце замерло. Но, кажется, я видела не лучше. Галгон полоснул мне по лицу, и теперь мне казалось, будто я вижу только одним глазом. «Да не, это временно. Хотя болит-то как, о Феникс!» Жгло именно в области глаза, и мне казалось, будто я скоро потеряю сознание от боли. Я помолчала несколько минут, стараясь чаще моргать.

— Ты нормально видишь? — почти шёпотом выговорила я спустя некоторое время.

— Да какая разница? Нас всё равно убьют.

— Это конец? — надрывающимся голосом спросила я. Тогда не было надобности беспокоиться о моих синяках и ранах. 

— Вполне возможно. Идиоты мы с тобой. 

— Тогда, раз терять нечего, расскажи мне всё, что знаешь, — попросила я. Хаглэс продолжал бегать взглядом по абсолютно пустой, сырой комнатушке, где было только маленькое окно за нашими спинами. 

— Я сомневаюсь, что ты ещё на моей стороне. Но… ладно, ты всё равно это узнала бы. Что тебе не рассказала эта зеленоволосая? …Чтобы создать мир не с чистого листа, а переделав уже существующий, нужно два камня: разрушение и хаос. Камень хаоса — потому что Тройка Последователей хочет сделать из Эндеса подобие Хаоса. Я понятия не имею, зачем. Потому что они больные. Если они изменят Эндес, то изменятся остальные миры Эндесской линии. 

— Честно сказать, я мало что понимаю. 

— Я тоже. Я не понимаю, зачем Тройка — Галгон, мужик в доспехах, Войль, которую мы только что видели, и Мекоар, их главарь — до этого разрушила Хаос. Возможно, они и его хотят создать заново. А, возможно, хотят объединить Эндес и Хаос.

— Так можно? 

— Наверное. Я хотел помешать создать им новый Хаос, чтобы Вселенная не вышла из равновесия, и восстановить с помощью зелёного камня старое Безрассветье. Потому что сейчас Хаос пребывает во мраке, как и север Эндеса. Но Хаос временно мёртв, а Эндес можно вернуть до того, как это обретёт ещё более суровые последствия.

— Ого, значит, здесь такой нехилый замес. Спасение Вселенной, всё прочее. Спасаем Вселенную отрядом из пятисот человек и двух тысяч воронов, да? Боремся против многотысячной армии всё более сильных тварей. Интересненько.

— Ещё как. Но Вселенная не погибнет, если мы не вмешаемся. Просто она изменится в ту сторону, в какую пожелают несколько отмороженных ублюдков. Я не хочу быть их рабом. Но я не хочу умирать, Цебреро* меня загрызи! — Я молчала и пыталась переварить информацию. 

— А сам ты из какого мира? — внезапно спросила я.

— А не всё ли тебе равно? — вспылил Хагл. — Я из Хаосской линии. Поэтому меня так и интересует судьба Хаоса. И судьба Эндеса. Если умрёт нынешний Эндес, то мне не удастся пересоздать Безрассветье. Эти врата разрушатся. Эндес и Безрассветье объединятся. 

— Что? Я не понимаю.

— Ну уж извини, объясняю как могу. Нашей задачей было убить Галгона (Тени — его марионетки, которых он взял из Междумирья. Каким образом он выжил? Не знаю. Может, он сам Тень). Заодно прибить Войль и Мекоар, а потом вернуться в Хаос по запасным Вратам — где они находятся, один я знаю. И вернуть Хаос из спячки в прежнее состояние. Это было бы тяжело… Но ты, насколько я знаю, обладаешь той же силой, что и я.

— Харуло?

— Ага. Дух разрушения. Он мог бы разрушить тьму. Но он может разрушать всё остальное. Его сложно сдерживать. Когда ты вырастешь, вряд ли ты сможешь долго с ним прожить.

— Но получается, — я слегка покраснела от гордости, — что я типа избранная, особенная или вроде того? — Хаглэс засмеялся.

— Твоя мама была избранной. Она могла контролировать Харуло. Она могла бы… Много чего она могла. Но теперь поздно. Войль убила её.

— Войль?! Откуда ты знал? Почему ты мне не сказал?! — Я сорвалась на крик, несмотря на то, что лишнее напряжение усиливало боль. Слёзы хлынули ручьём. Знала бы — добила эту… А потом бы разобралась с Галгоном, кем бы он ни был! Хотя бы попыталась. 

— Ты бы всё равно её не убила, не выдумывай, — тихо засмеялся Хаглэс. — Она играла с тобой. Притворялась раненой. …Дура.

— Вот как.

— Когда нас будут казнить — если будут, — ты поймёшь. Они неубиваемые ребята. Я забыл об этом. Скорее всего, они устроят грандиозное шоу с нашим участием, чтобы заманить сюда Отряд и по-быстрому разобраться с ним. 

— Шансы на победу есть?

— Шансов нет. Если только они оставят кого-то в живых, чтобы узнать, где находится камень, и убить.

— А где камень? — спросила я, желая подтвердить свои догадки. Ворон лишь засмеялся и затих. 


      Несмотря на холодный ветер, дующий из небольшого окошка, в комнате было душно. Кровь в носу запеклась; дышать было тяжело. Лёгкие как будто обжигало. Клонило в сон. 

— Вы, двое! Повеселимся, а? Придурковатые вояки, возомнившие себя спасителями Вселенной. — Войль распахнула дверь ногой, и свет ослепил меня. 

— Это конец, да? — снова спросила я дрожащим голосом.

— Пожалуй, что… — пробормотал Хаглэс, и Войль твёрдо закончила:

— Да.



— Этот вид казни называется «Во власти огня», или как-то так, — голосом среднестатистического экскурсовода сказал Хаглэс. — Неплохо, неплохо. — Он вёл себя как ни в чём ни бывало, и, кажется, мне было больнее смотреть на его раны, чем ему их чувствовать. 

— Ах, а вот и вы. Чудесно! — Красноволосая женщина со знакомым лицом встала напротив нас, рассматривая с ног до головы. — Скоро здесь будет вся ваша армия. И здесь же она поляжет, тоже весьма скоро. Я думаю, пора начинать?
— Пора начинать? — спросила Мекоар с большим напором, глядя на меня совершенно спокойно. Я затряслась. Попыталась пошевелить пальцами. Затёкшие руки, сложенные за спиной, уже не чувствовались.


      Огромная площадь в центре города. Повсюду призраки, повсюду Тени. Постепенно надвигающаяся на город тьма с севера. В присутствии Теней любое место будет захвачено темнотой. 

— Наивное дитя… Скучаешь по мамочке, а? Скучаешь? — сюсюкалась Мекоар. Я поморщилась. 

— Какое тебе дело? Вы убили её, вам должно быть плевать на то, что я чувствую.

— Ну я же не знала, что у Ауроры была такая хорошенькая дочурка. 

— А на саму Аурору и остальных людей в семье плевать, да? — рявкнула я. Галгон, стоявший сзади меня, приставил мне к горлу массивный топор. 

— Убери, — приказала Мекоар злобно и продолжила разговаривать со мной уже нежно: — Конечно, плевать. Они поплатились за то, что сделали мне! 

— А кто ты? — Хаглэс засмеялся снова и посмотрел на меня затуманенным взглядом, словно давая понять: вопрос был глупый, и надеяться на ответ я не могу. Мекоар вздохнула и пригладила копну алых волос. 

— Я не хотела смерти Ауроры, — сухо сказала она, повернувшись к нам спиной и крикнув Теням, стоявшим по периметру круглой площади: — Поджигайте!


      С площади вдруг исчезли все Тени. Края площади вдруг загорелись ровными столбами красного огня. И что удивительно, круг из стен пламени начинал сужаться. Мне стало интересно, почему огонь возник сам по себе. Вроде ничего не поджигали, как приказывала Мекоар. Просто площадь внезапно зажглась.


      Эти интересные размышления перед смертью прервал голос Мекоар, звучный и громкий, доносившийся непонятно откуда:


— Время истинных королей прошло. Теперь на трон всходят самозванцы. Отверженные. И эти самозванцы будут править бесконечным Хаосом. Нэтлиен, как ты считаешь, могут ли два извечных врага вдруг стать союзниками? Я вот думаю — вряд ли. В этой войне между Эндесом и Хаосом, которая не должна была прекращаться, победит только один. И это будет Хаос. Для этого нужно всего лишь стереть Эндес. Всё так просто, не так ли? И тогда Хаос будет единственным, самым могущественным миром. А нынешнее Безрассветье… Слабаки. Слышишь? Они слабаки, и поэтому умрут. Истинные короли, правильные — они слабые. Это пешки. Вы здесь все пешки. А мы станем новыми правителями Вселенной. Ящер станет сильным. Вселенная преобразится.


— Сумасшедшие, — вздохнул Хаглэс и закрыл глаза. Лицо обдавало жаром. Мы стояли на коленях, связанные и беспомощные. Огонь приближался. 


      Приближались стаи воронов. И кто был быстрее — огонь или гигантские птицы? Мои мозги уже начали вариться от невероятной жары и духоты, поэтому я не могла поразмышлять над этим не менее важным вопросом. 

— Идиоты. Идиоты. Идиоты! — бормотал Ворон, плотно сжав зубы. Он был весь в крови, и я боялась, как бы он не помер. Но Хаглэс был вполне бодр и мог выкрикивать все ругательства, которые знал, благим матом. 

— Зачем, скажи мне? Теперь мы обречены! Ты видишь этих громил, нет? Ты слепой?! — заорал Хаглэс ещё яростнее, когда перед нами возник Чернильник собственной персоной. Камни под его ногами чернели. 

— Кто здесь слепой, так это ты. У тебя какая-то дрянь с глазами, — заметил Чернильник, затем лёгкой походкой направился в сторону огненной стены. При его приближении огонь гас, в воздухе становилось всё больше странного чёрного тумана. 


      Вся площадь погрузилась в розово-чёрный туман. Розовый туман могла создавать Туманная, чтобы снижать видимость. 


      Пока противник пытался что-то разглядеть в тумане, Чернильник развязывал нас с Хаглэсом.

— О-о, старик, дело плохо, — произнёс Чернильник, осматривая Хаглэса. — Стоять можешь? 

— Заткнись, — прохрипел Хаглэс и выхватил протянутый Чернильником меч. — Болтать надо меньше. — И тут же, зажмурившись от боли и выпрямившись, Хаглэс исчез в тумане, резво перебирая ногами. Я хмыкнула.

— А с тобой что? — Кругом уже слышались звуки боя, и Чернильник оглянулся по сторонам. — Давай быстрее, попытайся найти место побезопаснее. Мы сами справимся. Мелюзга вроде тебя только помешает.

— Нет! — возразила я и хотела последовать примеру Хаглэса и побежать в бой, но я была отнюдь не машиной для убийств или каким-нибудь мутантом, в отличие от Ворона. Ноги меня не слушались, и я, шепча «Позор, какой позор», опёрлась на руки Чернильника. Ладони тут же почернели, и я отдёрнула их.

— Сама справлюсь.

— Точно? Ты слабая как ребёнок. Ах да, ты и есть ребёнок. Но меч тебе пригодится. — Чернильник передал мне меч — точно такой же, какой был у меня. — Ну, удачи в бою и, на всякий случай, не очень болезненной кончины тебе, Криворукая. — Я улыбнулась, и тут же, едва не упав, попыталась парировать тяжёлую кувалду непонятно откуда взявшейся Тени.


      Я покачнулась, но первый удар выдержала. Меч в ослабших руках казался необычайно тяжёлым; меня мучила жажда, паника завладевала разумом, но её притупляло ощущение неминуемой смерти и желание поскорее уйти в мир иной. Но я пыталась бороться, пятилась, терялась в непроглядном тумане. Тень исчезла, но они здесь были повсюду, расправляясь с противниками быстрее, чем можно было предположить. Сколько их было? Пятьсот-шестьсот точно. Что-то вроде элитной охраны?


      Быть убитой стражником-охранником. Престижно. 


      Голова раскалывалась, я не могла соображать. Я чувствовала, как пульсирует кровь в венах, и как сознание постепенно мутнеет. Это конец. 


      Четырнадцатилетний подросток, который уже готов принять свою смерть в бою. Который страшно зол от того, что не смог убить заклятого врага. И теперь он падёт от руки безмозглого чудища. Неужели не странно? Самое время порассуждать об этом.

— Хочешь отомстить мне? У тебя есть шанс! Как видишь, я буду сражаться безоружной. Мои кулаки против твоего меча. Как тебе? — В тумане показался худой силуэт облачённой в чёрное Войль. Она улыбалась и вызывающе на меня смотрела. А я еле-еле держалась на ногах.


      Тряхнув кислотно-зелёными волосами, женщина ускорила шаг. Мне казалось, что посреди этого шума и лязга я слышу удары её сапог (берцев, кажется?) о камни. Она приближалась с той же скоростью, как и моя смерть.


— В академии, где я училась, меня звали Стальной кулак. Не против, если я перестану поддаваться тебе и мы неплохо повеселимся? Или ты хочешь сбежать от меня? — Войль насмешливо наблюдала за тем, как я еле волочу ноги и отхожу назад.

— Бежать некуда. Не к кому. Армии Эндеса ослабли за восемь тысяч лет, а ваш отряд ничем не лучше. Кучка самоуверенных кретинов. Но ты беги, беги! — Войль улыбалась во весь рот. Я усмехнулась. И ударила. Колотая рана зажила спустя секунду.

— Неплохо. Но слабо! Не сдерживай себя! Ты хотела мстить? Так отомсти мне! Отомсти за сломанную жизнь. Ведь ты винишь во всём меня, не так ли? — Видимо, Войль решила, что пока я пытаюсь удержаться и не упасть, у неё есть время промыть мне мозги. — Виноват закон Вселенной. Война будет всегда. Выигрывает сильнейший. Выиграет либо Хаос, либо Эндес. Я думаю, ответ очевиден. Да-да-да, не надо мне утверждать, что Эндес и Хаос — друзья. Мы — настоящий Хаос, и вот мы здесь! Мы пришли доказать свою силу! И я думаю, что вполне очевидно, кто… — Я снова ударила в солнечное сплетение, пытаясь глубже запихнуть меч. Войль оторопела: в тумане сложно было разглядеть, что я собираюсь ударить. 


      Но тут же рука женщины взяла клинок за его острую часть. Ладонь окрасилась кровью, но Войль продолжала ухмыляться. Я ждала, что она будет делать. Зеленоволосая резко опустила меч вниз так, что он вспорол ей брюхо. Меня чуть не стошнило. В тумане я видела, как её внутренности вываливаются на раскалённые камни. 

— Тебя должно это вдохновлять. Разве нет? — Она как ни в чём ни бывало стояла и смотрела то вниз, то на меня. — Осталось отрубить мне голову. Но это сделать будет сложнее. Но меч вытащить я помогла, да? — Войль засмеялась. Уродливая рана затянулась через секунду. К горлу поступил ком. 

— Отрубай. — Войль поковырялась сапогом в кровавой луже и взглянула на меня. Наверное, я была вся синяя. 

— Отрубай, говорю! Я столько лет искала достойного противника! Я нашла Аурору. Но что она? Она не любила войну! А могла бы… могла бы! 

— Плевать, что она могла! Теперь уже поздно! — вспомнила я слова Хаглэса, сжала рукоять оружия и начала беспорядочно размахивать им в исступлении. Войль смеялась, засунув руки в карманы и уворачивась. Я старалась не смотреть на её окровавленный пиджак и брюки. Да, доспехи таким, как она, не нужны. Но мне было плевать!

— Эй, моя голова здесь! — Войль приставила палец к виску. — Жаль, что я отняла у тебя револьвер. Впрочем… — Она достала из кобуры мой револьвер и протянула мне, совершенно не боясь, что я могу снова ударить. Я осторожно выхватила его. Ненависть и адреналин мешались с непониманием происходящего.

— Не-ет, не думай, что ты мне нравишься. Я всего лишь хочу поиграть. Я люблю игры, в которых есть чем рисковать. Так что соберись, ладно? Соберись и целься.


      Мир вокруг, напряжённая битва, запах крови в воздухе перестали ощущаться мной. Я вдыхала смерть и смеялась внутри. Мне нравилось то, как Войль относилась к нашей битве. Я не против поиграть. Моя ставка — жизнь и гордость. Без гордости я вряд ли смогу жить, даже если выдержу битву. Я отомщу.


      Сердце колотилось быстрее, и мы ходили кругами. Я пыталась зарядить револьвер холодными пальцами; когти лишь мешали. Мне мешало неровное дыхание, жажда, дикая боль. Но адреналин заглушал всё это. Я хотела мстить. Я видела глазами Харуло, я хотела разрушать всё вокруг себя. 


      Я словно была не в своём теле; руки сами знали, куда бить. Огонь пролетал за несколько гернотов** от головы Войль, он подпалил её волосы, но она билась, не замечая этого. Она была монстром.

— Ну что же? Теперь я вижу, что ты действительно носитель Харуло. Ты могла бы помочь нам, Нэтлиен! Ты могла бы править Хаосом вместе с нами. Ты борешься за то, что обречено. Никто не хотел смерти твоей матери. Нэтлиен! — Я не слушала. Я сжимала челюсти так, что мышцы ныли. Я думала, что сейчас зубы начнут сыпаться. Больше ни о чём я не думала. Я хотела мстить.

— Так-так-так… Это был последний патрон. У тебя имелся шикарный шанс! Нэтлиен, Нэтлиен, Нэтлиен. Похоже, ещё одна смерть в твоей семье? — Войль остановилась; мой клинок вонзился ей в ладонь, которую она выставила вперёд. — Поиграли и хватит, — холодно, раздражённо заключила противница. Меня ударили по голове чем-то тяжёлым. В очередной раз я была уверена, что настал мой конец.


      Пробуждение. Тьма. Харуло передо мной. Он зовёт меня вниз. Я хочу вниз. Я хочу разбиться.


      Я перебирала ватными ногами, но кто-то держал меня под руки. Я еле поднимала слипавшиеся веки. Боль усилилась в стократ. 

— Дитя моё… Так сильно хочешь умереть? — Я обнаружила рядом с собой Мекоар. Капюшон. Вора. 

— Заглохни, — прошипела я. Как только открылся мой рот, из него вылилось немного кислой, вязкой крови. Багровые пятна расплывались на сухой земле.


      Галгон держал меня над пропастью. 


— Не хочешь присоединиться к нам? — Я помотала головой; в позвонках что-то хрустнуло. Слипшиеся волосы прилипали к щекам.

— Кидай меня уже, страшная морда. — Я плохо разглядела Галгона, но я подозревала, что он был страшный. 

— Постой. — Жестом Мекоар приказала Галгону поставить меня на самый край пропасти. Впереди были горы. Сзади стояла Войль. Сверху пекло серое солнце. Тени отступили? Неужели? Или это какой-то трюк? 

— Я предлагаю тебе то, чего у тебя никогда не было. Власть, почёт. Ты вместе с нами будешь править тьмой. Истинным Хаосом. А не жалким подобием. Одиннадцать тысяч лет назад… — Красноволосая женщина вздохнула и закрыла глаза. Я неотрывно наблюдала за ненавистными чертами лица. — Одиннадцать тысяч лет назад Хаос был Хаосом, а Эндес — Эндесом. Тогда это были великие миры. Но, знаешь ли, они устали быть таковыми. Они стали отголосками настоящей силы. Теперь и люди в них не те. И они умрут. Я хочу выдрать эту опухоль на теле Вселенной и создать заново величие и мощь.

— А смысл? — Мекоар засмеялась и грубо потрепала меня по голове.

— Сила. Сила — это единственное, чего стоит добиваться. Сила — это и власть, и богатство. Когда мой мир, — Мекоар покосилась на Галгона, — когда наш новый мир станет таким сильным, каким никогда не был Эндес, призраки прошлого увидят: через войну мы добились этого величия. Никто не мог такого достичь. Мирным путём этого не сделаешь. — Я хмыкнула.

— И ты тоже приблизишь нас к цели. Поверь, новый мир будет… невероятным. Он будет потрясающим! Тебе всего лишь нужно узнать, где находится зелёный камень, камень хаоса. И сказать нам. Договорились? — Мекоар приподняла брови и заглянула в мои глаза.

— Кидай. Кидай вниз. Меня зовёт туда Харуло. 

— Уничтожение… Оно хочет уничтожить и тебя. Ты плохо контролируешь демонов внутри себя, девочка моя. Ты даже хуже Ауроры. У твоей мамочки не было возможности стать правителем нового Хаоса. И ты, после того, что я тебе предложила, осталась на стороне проигравших и решила умереть ни за что ни про что, проявив никому не нужный героизм! Хаглэс не найдёт твой труп. И теперь вместо тебя буду я. Ничего не изменится благодаря твоей жертве — мы добьёмся настоящей силы! — Мекоар стала стремительно меняться, глядя на меня так, как художник глядит на натуру. Передо мной через несколько секунд стояла моя копия. Так же она скопировала и внешность неизвестной девушки, когда предстала перед Отрядом в образе Капюшон.

— До встречи, — прохрипела я. — Хаглэс убьёт тебя. 

— Это я убью Хаглэса, — улыбнулась перевоплощённая Нэтлиен, и меня передёрнуло от того, как выглядела моя улыбка со стороны. Я видела себя, израненную и дряхлую, грязную, улыбающуюся жутковато и чуть безумно. И самое главное, что у копии меня левый глаз был весь красный, а с брови до щеки через глаз тянулся мерзкий шрам. «Значит, я всё-таки не вижу левым глазом. Наверное, у меня высокий болевой порог, раз я держалась при такой ране. Я вообще везучая» — подумала я, а потом вспомнила, что навряд ли меня можно назвать везучей. Передо мной открылся захватывающий вид на пропасть между двумя скалами.

— Бросай. Теперь её никто не найдёт, о ней даже не вспомнят. — Мекоар улыбалась и смотрела на то, как я падаю. Я падала и смотрела на то, как улыбается Мекоар. Но теперь я могла позволить себе закрыть глаза.

«Доволен, Харуло? Я уничтожаю саму себя»

«Сначала нужно было убить врагов», — усмехнулся Харуло, который внезапно стал говорить членораздельно и вполне понятным языком. Человеческим.

«В другой раз», — вздохнула я. 


      Это конец.