Голоса

Гостья

VII

      Ночь оказалась никотиноводлинной. Новые гости (пациентов было принято называть гостями) должны были заселиться уже через пару дней, а она даже не заглядывала в их личные дела и истории болезни, с которыми планировала ознакомиться ещё на прошлой неделе. Хватит тянуть! Сегодня обязательно нужно расквитаться со всеми долгами (проговорила она вслух). А оставшиеся три пары сигарет, зажатые в пачке с изображением шестиконечной короны, убедительно заверили её в том, что это не должно занять слишком много времени и их помощи будет вполне достаточно для того чтобы всё завершить. Но уже на восьмом деле от их уверенности осталась лишь небольшая горстка пепла, так что пришлось тащиться в полночь к автомату за новой порцией яда, вызывающего сердечно-сосудистые заболевания, рак лёгких, импотенцию или же всё вышеупомянутое одновременно. Давно бы пора бросить, но когда каждый день сталкиваешься с чужой болью... Она предусмотрительно купила две пачки.

      Большинство фондов не углублялось в биографию своих пациентов, которая в каждую секунду могла застыть в виде неподвижной черты на экране кардиомонитора, но её фонд как вы уже, наверное, и сами догадались, не входил в их число. Она дотошно изучала всю информацию, стоившую, между прочим, её спине не дёшево. (Оставаться на работе приходилось всё чаще и чаще, а диван в кабинете хоть и новый, но немного коротковат, так что приходилось сгибать ноги в коленях, чтобы втиснуться). Впрочем, себя она никогда не жалела и уже свыклась с этим, а вот гостей необходимо максимально комфортно разместить, что на самом деле не так уж и просто. Особенно если учесть тот факт, что все палаты уже заняты.

      Места и впрямь было маловато, несмотря на то, что бюджет позволял принять всех желающих. Именно поэтому, помимо изучения медицинских карт, сегодня ночью необходимо было наконец-то принять трудное решение, точнее более щадящую форму, в которую следует его завернуть (что-то вроде публичного выступления с прискорбной речью), чтобы завтра с самого утра объявить родителям о необходимости переезда. После освобождения гостиницы в ней можно оборудовать дополнительные палаты для детей с начальной стадией заболевания. Родители должны это понять… Их пока разместят в других отелях.

      Никто ведь не ожидал, что после рекламы на телевидении в клинику польётся целый поток гостей, которых специальная программа лечения совершенно не отпугивала (что удивительно), а отсеивать их самостоятельно она пока не бралась из-за нехватки смелости и цинизма. Дверь была открыта для всех. При себе нужно было иметь лишь смертельный диагноз и тапочки, которые при должном техническом оснащении возможно и не понадобятся. Всё остальное предоставляла клиника. 

      Проснулась она лицом на клавиатуре (не самая удобная подушка и к тому же, судя по монитору, с весьма ограниченным знанием согласных). До дивана добраться не удалось. Та ещё ночь! Отлипнув от неё окончательно, что удалось не сразу, медленно побрела к умывальнику. Вернувшись, смахнула пепел со стола, опорожнила пепельницу забитую окурками, без сохранения данных закрыла все файлы пациента, на котором увязла ночью в прямом смысле этого слова, нащупала в коробочке спасительную инъекцию никотина в бумажной обёртке, чиркнула спичкой и только после этого выдохнула.

      За окном, где ещё вчера мрачно покачивались чёрные деревья, она к своему удивлению обнаружила белые пушистые статуи, вылепленные за ночь мягким снегом (лучшим из скульпторов по её мнению). Тем же цветом он укрыл озябшую траву, скрыв наконец-то всё её убожество, и присыпал (видимо по той же причине) задремавшего на лавочке дворника, который при чрезмерном употреблении волшебного эликсира (по привычке припрятанного за пазухой) неизбежно проваливался в объятия любимой дочери, погибшей около года назад в автокатастрофе. Надо бы растолкать и отправить его обратно в свою одинокую каморку, не то в них и останется.      

      А во внутреннем дворе дети уже собирались на свою привычную утреннюю прогулку, которая являлась обязательным условием, как лечащих врачей, так и учителя. Они уже четыре месяца занимались по специальной программе под его руководством и просто души в нём не чаяли в отличие от меня. Его программа впрочем, как и он сам показались мне очень странными ещё вначале. (Попрошу заметить, что с той поры моё мнение ничуть не изменилось).

      Первым делом он освободил их головы от электромагнитных пластин, что оказалось, по словам их родителей – доселе неслыханным поступком (крайне мягкое обобщение всех неприличных фраз, долетавших с их стороны). На совещании они протестовали против этого целых двадцать минут, но услышав: либо вы выполняете все условия нашей программы, либо лечите своего ребёнка в другой больнице – послушно замолкли. Поначалу ими ещё предпринимались, откровенно говоря, не самые разумные попытки вмешаться в учебный процесс. А именно: отправлять своих детей на уроки в головном уборе по причине насморка, подавать многочисленные жалобы на плохо отапливаемое помещение (что было откровенной ложью) руководителю клиники, заставлять детей тайком проносить пластины и облачаться в них хотя бы на короткое время в перерывах между занятиями пока не видит учитель и т.д. и т.п. Но все они, в конце концов, так ни к чему и не привели. Можно было конечно ещё пожаловаться государству на неподобающее поведение с детьми. Но это могло напрямую привести к исключению их отпрысков из клиники, а возможно и закрытию самой клиники, поэтому об этом варианте они старались думать как можно реже, хоть и не исключали его окончательно. По крайней мере, до тех пор, пока не заберут отсюда своего ребёнка или его тело. А после, независимо от полученного результата, они без зазрения совести могли бы поведать всему миру (перед камерой) слезливую историю о том с какой жестокостью изгалялись над их малышом. И как бы это дико не звучало, но такой риск и впрямь существовал, поэтому и пришлось себя обезопасить, решившись на рекламный ролик на одном из основных телеканалов страны, поддерживаемых государством. Выступить против частной клиники воспринималось некоторыми чем-то вроде священного долга, даже при благоприятном исходе лечения, но выступить против государства или же учреждения поддерживаемого им – это уже кощунство, которое не заслуживает оправдания. Чтобы решиться на такое, нужны очень, очень веские доказательства для недовольства. А клиника не могла их подарить даже в случае смерти.