Голова в бегах

Авантюрный план Мани

Я приклеилась ухом к трубке домашнего телефона и вяло кивала, вертя в руках памятку по безопасности жизни, невесть откуда взявшуюся на моем журнальном столике.

«Если вы попали под действие стихии, – гласил текст, – то лучшее, что можно придумать – это побыстрее укрыться в надежном сооружении. Желательно, в подвале или противорадиационном укрытии…».

Пока на том конце провода сестрица что-то тарахтела, прерываясь только на редкие выдохи, я с тоской озиралась по сторонам в поисках того самого укрытия. К сожалению, в двухкомнатной квартире, что мне досталась от бабушки, таковых не наблюдалось. Хотя вот кладовка…. Да что кладовка, даже ее надежно оккупировал мой наглый рыжий кот.

Укрытие я искала не зря: сестра моя Маруся по силе наносимого ущерба могла сравниться разве что с ураганом. Я вообще удивлена, что ураганы называют какими-то странными именами: Катрина, Ирма, Хавьер. Как по мне, все ураганы должны носить имя Мария.

Сестра она мне хоть и двоюродная, но, за неимением других, практически родная. По крайней мере, росли мы вместе, потому что моя тетка, Маруськина мать, в силу своей работы переводчиком, постоянно таскалась по заграничным командировкам, а дочь оставляла у нас. Конечно же, к нашей с сестрицей обоюдной радости.

Все наши детские проделки и приключения до сих пор на устах у всей родни, а моя мама всегда пьет валидол, вспоминая, как мы с Маней лазили на крышу десятиэтажного дома, ныряли в сугробы, ели землю на спор. Еще пару раз мы чуть не сгорели, прыгая через костер, не утонули в проруби и не замерзли, заблудившись в лесу. Но это так, по мелочи.

Короче, все, что связано с Марусей, обычно можно описать тремя словами: смешно, опасно и непредсказуемо. У нее редкий дар находить неприятности и притягивать проблемы. И вот сейчас эта самая Маруся радостно сообщала мне в трубку, что свой очередной отпуск она намеревается провести на родной земле. Припасть к корням, так сказать. К чему она там собралась припадать, я слабо представляла, но почему-то сразу же смекнула, что меня ждут суровые испытания.

Поселится Маруся, конечно же, у меня, подвергнув мою, привыкшую к спокойному укладу, жизнь угрозе. По справедливости, квартиру эту наша покойная бабка оставила нам с Маней, но так как та уехала жить за границу, то жилплощадь осталась в моем единоличном распоряжении.

Посему отказать сестрице в крове было бы неимоверным свинством. К слову, Маня жила во Франции, куда перебралась почти сразу после окончания колледжа культуры нашего родного города. О загранице сестрица мечтала давно, а тут как раз подвернулся заморский принц по переписке, позвавший ее замуж. Она и пошла, но правда жизни оказалась такова: принц нигде не работал, жил с мамой, ковырял в носу и специально громко чавкал, доводя сестрицу до безумия.

Маня, помыкавшись три года, скоренько с ним развелась (благо, гражданство уже было получено), и пустилась в автономное плавание. Занималась она, в основном, актерской деятельностью: ставила детские спектакли, вела какие-то мероприятия. Мечтала о мировой славе и даже создала собственную маленькую гастролирующую труппу, где была примой.

Но кормилась она, как это часто бывает, мелкими подработками: аниматор, няня на час, уроки русского для иностранцев. Словом, на что она припеваючи жила за кордоном, оставалось для меня тайной. Я, к примеру, чтобы заработать на хлеб с маслицем, ежедневно таскалась в редакцию своей дрянной газетенки, где числилась журналистом.

Каждое утро сломя голову неслась за автобусом, чтобы к 9 часам сидеть на планерке, злобно зыркая на нашего главного редактора по кличке Горыныч. Да пожевывать печенье «Шахматное», мечтая хотя бы о малой толике мировой известности. Думаю, всем сразу становится понятно, что от работы удовольствия я получала мало. Если слова работа и удовольствие вообще могут фигурировать вместе хоть в каком-то предложении.

А вот Маруся в 9 утра обычно еще сладко дрыхла, что мне доподлинно известно, потому что дозвониться ей в это время нет никакой возможности. Вот и где мировая справедливость? Понятно где: тоже дрыхнет. Хотя иронизирую я только когда мне охота поворчать: за Машку я была бы несказанно рада, если бы всерьез не беспокоилась за ее личную жизнь.

Девке уже 30 лет в этом году стукнет, а мужа хорошего все нет и нет. Да что там мужа, мужика дельного и то не наблюдается.

Точнее, наблюдается их, на мой пуританский взгляд, даже довольно много. Но все ни о чем. Какой-то поэт-неудачник, беглый воришка из Словении, картежник с долгами и грыжей, рок-музыкант с длинной косой и такой густой бородой, что в ней просто обязан проживать противный мучной жук. Список можно продолжать бесконечно, что я с удовольствием и сделала, попеняв Мане на ее беспорядочную половую жизнь. Благо, тема как раз зашла про дела сердечные.

– Отвянь, систер, ты зануда! И ничего я не распущенная, – по обыкновению ответила Маруся и назидательно добавила: – И вообще, мало ли куда может завести девушку судьба на пути активного интима? Кстати, а что мы все обо мне? Как у тебя-то? Небось, глухо, как в танке?

Это был хук под дых, очередной нечестный приемчик сестрицы – взять, да и перевести стрелки на меня. Надавить, так сказать, на больной мозоль. Следовало с позором признать: на личном фронте у меня наблюдается полный провал и тотальная капитуляция. Прежние воины разбежались, а новые поглядывали издалека, поправляя забрало и вяло пиная коня. Чтобы не развивать эту неприятную для меня тему, я быстро пошуршала в трубке пластиковым пакетом и прокричала: