Голубой щенкен

6. В этом сила моряка!

Ближайший месяц выдался для Катэ поистине незабываемым. Во многих смыслах этого слова — но, увы, положительных среди них было мало.

Изнутри проклятый «Лебедь» оказался размером с уборную в бывшей губернаторской резиденции. Единственная пригодная для жизни комната выполняла все функции — от капитанского мостика до каюты. В ней не было даже кроватей! Хотя бы одной!..

Вместо этого повсюду валялись розово-голубые подушки и пледы, а пол и внутренние стены были отделаны чем-то мягким — что неизбежно наводило на определённые мысли о душевном здоровье капитана. Именно в таких условиях Катэ оказался заперт наедине с этим… этим… сейчас он уже не мог подобрать для этого землянина подходящих эпитетов, не поступившись элементарными приличиями.

Всё это время Бывалый просто не затыкался! Хотя, казалось бы, о чём можно говорить так долго с одним и тем же собеседником, который, к тому же, почти не отвечает? Но ему это удавалось. Истории о молодости Робина и его потерянного друга Сонама становились всё невероятнее с каждым днём. Вскоре Катэ уже перестал гадать, какая часть этих небылиц имела хоть намёк на реальную основу.

Хуже всего, что он невольно начал привыкать к Робину — к собственному же негодованию. Хотелось отрицать это, но увы, своё отражение в зеркале не обманешь: чем дальше, тем больше розовых и голубых прядей появлялось в его кудрявой шевелюре.

Ещё совсем недавно Катэ сам бы себя укусил за одну только мысль, что он может позволить этому типу гладить себя по спине, словно какого-то домашнего питомца вроде земных кошек, ставших популярными по всей Галактике. А что же сейчас?.. Он лежал рядом с Бывалым, отрешённо глядя в прозрачный потолок, сквозь который были видны звёзды. И пальцы Робина, привычно поглаживающие его длинный хвост, уже даже не вызывали раздражения.

Или вызывали, но что толку говорить об этом в очередной раз? Всё равно ведь не послушает, а скрыться от него можно было только в открытом космосе. Курс автопилота даже некуда было перенаправить, чтобы окончить это мучительное путешествие быстрее: других обитаемых планет между Канодой и Фелодой просто не существовало.

— А я рассказывал, как мы с Сонамом путешествовали по северу Фелоды? — снова заговорил Робин.

— Раз тридцать, — Катэ вздохнул, даже не оборачиваясь. — Может, уже под сорок.

— Правда? Ну, значит придётся рассказать ещё раз! Я только что вспомнил один интересный случай…

— Ладно, рассказывай, только потише, — спокойно попросил фелодец, отвернувшись к стене. — А я пока вздремну, если не возражаешь.

Несколько секунд Бывалый молчал, и Катэ задумался, не перегнул ли он палку. Всерьёз обижать землянина, от которого невозможно убежать ближайшие пару недель, было бы совсем неразумным поступком.

— Киса, а что ты такой грустный? — спросил Робин, и голос его вовсе не казался обиженным. — Тебя что-то беспокоит?

— В смысле, помимо тебя и твоих бесконечных историй? — обернувшись вполоборота, спросил Катэ.

— Да, я думаю, тебя беспокоит что-то ещё, — по-доброму улыбнулся тот. — Ведь если бы тебя беспокоили мои истории, ты мог бы просто рассказать свои. Смелее! Я с радостью послушаю.

— Я уже рассказал тебе достаточно, — поморщился Катэ, но всё же развернулся обратно. — Вырос на Фелоде, по глупости прибился к одной пиратской шайке, немного полетал с ними, но сдал властям с потрохами, как только припекло. За это был награждён — или, скорее, сослан на Каноду в качестве губернатора. Всё это ты уже слышал, что ещё я могу сказать?

— Лучше расскажи о своём голубом друге.

— О Голубчике? — приподнял бровь Катэ. — О нём особо и нечего сказать. Я приютил его год назад, а потом его забрал Злой…

— Год — это немало. Наверняка ты неплохо его узнал за это время. Расскажи, какой он?

Катэ пожал плечами. Машинально теребя в пальцах кончик собственного хвоста, он смотрел на мерцающие вдалеке звёзды.

— Сложно сказать… Довольно смышлёный для щенкена. Но всё же наивный — слишком наивный. И не в меру доверчивый. Или, по крайней мере, был таким… Если он всё ещё жив, возможно, уже и усвоил, что не стоит доверять кому попало. Вроде меня…

— Думаешь, его доверие было неоправданным? — Бывалый протянул руку, уже в который раз пытаясь коснуться его волос.

— А что, нет? — раздражённо спросил Катэ, как всегда, твёрдо оттолкнув его ладонь. — Я позволил Злою его забрать… Даже толком не попытался остановить. Да, чёрт возьми, я сам ему в красках расписал, как собирался выгодно продать Голубчика на Фелоде.

— А ты собирался?

— Ну, не то чтобы… — нахмурился Катэ, подбирая слова. — Поначалу подумывал об этом. Но… но что ещё я мог сказать Злою?! — вдруг выпалил он. — Я просил Голубчика не высовываться, но этот глупец сам выскочил на пирата. Словно всерьёз верил, что может мне помочь… Если бы я не сказал, что он самое дорогое, что было на этой планете… его просто убили бы на месте.

— Значит, он хотел защитить тебя, а ты защищал его, — рассудил моряк. — По мне, так это звучит как истинная дружба, которой можно гордиться!

— Ага, как же… Голубчик наверняка уверен, что я предал его, чтобы спасти свою шкуру, а то и обманывал с самого начала, — Катэ резко развернулся к стене, положив подбородок на свои руки. — И будет прав, если возненавидит меня за это.

— Вот, значит, почему ты такой грустный, — заключил Бывалый, придвинувшись поближе.

Катэ чуть вздрогнул, почувствовав, как его плеча осторожно коснулась рука.

— Я же сказал: не нужно меня постоянно лапать, — вполголоса огрызнулся он, но даже не стал пытаться скинуть его руку — всё равно бесполезно…

— Не сердись, Кисунь! — Бывалый легонько поглаживал его по плечу. — Я ведь помочь хочу. Знаешь, у меня в детстве была кошка. Такая же чёрная, как ты.

— Я тебе не домашняя кошка, — повернув голову, Катэ недобро сверкнул алыми глазами.

— Фелодка у меня тоже была когда-то, — усмехнулся Бывалый, но тут же поправился: — Как подруга, не подумай лишнего. И одно я понял точно: и кошкам, и фелодцам, и людям — всем нам иногда нужно немножко тепла и доброты.