Голубой щенкен

14. Надо, братцы, жить!

Когда «Рыба» покинула систему Фелоды, Катэ оставил Робина и Голубчика наслаждаться долгожданной свободой, а сам удалился в свою каюту, чтобы хоть немного отдохнуть после напряжённого дня и плотного застолья. Однако шли часы, а заснуть никак не удавалось. Возможно, почерневшая шевелюра начинала сказываться на его восприятии, но чувство вины одолевало всё сильнее. Правильную ли сторону он выбрал?.. Бывший капитан вряд ли простит его за такое предательство…

Отчаявшись выспаться, Катэ направился к капитанской каюте. Диван, на котором ещё недавно они со Злоем беседовали за рюмкой мутной дряни, сейчас занимал Робин. Он мирно спал, свесив ноги на пол и обхватив руками подушку, а рядом с ним лежал планшет видеонаблюдения за тюремным отсеком. Подойдя поближе, Катэ напрягся: камера Злоя выглядела подозрительно пустой, а его самого на кровати не оказалось. Неужели после всего выпитого он уже проснулся?.. Ведь не прошло даже предсказанных Пилой двенадцати часов.

Стараясь не разбудить Бывалого, Катэ спешно покинул каюту и направился к лифту. Едва спустившись в тюремный отсек, он обнаружил, что дверь камеры уже открыта. На полу рядом с внешним барьером сидел Голубчик, а по другую сторону внутреннего — Злой, прислонившись спиной к силовому полю. Катэ невольно поёжился: даже через одежду это было всё равно, что лежать на матрасе из тысяч острых иголок.

Прежде, чем его могли заметить, фелодец спрятался в углу коридора возле открытой двери и прислушался.

— А я думаю, что вы оба неправы, — заявил Голубчик.

— В чём? — полусонным голосом спросил Злой.

— Во всём, что Робин рассказал мне про Пилу и колонию.

— А, ты об этом… — пират звучно зевнул. — Ну давай, Шаман… поделись своей щенячьей мудростью.

— Я думаю, что вы с Робином зря разделились. Если бы вы вместе взорвали ту гору, то вам бы не пришлось выяснять, кто из вас виноват. Вы оба были бы виноваты одинаково!

— Если бы, да кабы… — вздохнул Злой. — Да что ты в этом понимаешь, щенок? Ты же ещё ребёнок…

— Я щенкен! — гордо заявил тот. — И я не ребёнок. Дети — это те, кто живёт с родителями, а я уже много лет с ними не живу.

— Ага, как скажешь… — закряхтел пират. — Лучше нашамань мне что-нибудь от головы. Хотя бы топор…

Набравшись смелости, Катэ вышел из-за угла. Щенкен заулыбался ему, а Злой заметил не сразу. Пират выглядел совсем иначе: вместо привычной кожаной «брони» на нём была простая серая пижама — свободные штаны и рубашка с короткими рукавами. А когда он обернулся через плечо, Катэ даже не сразу его узнал. Обычно неряшливые косматые волосы и борода были чистыми и расчёсанными. Но куда сильнее удивляло, что на его лице не оказалось привычного пирсинга!.. Остались только два крошечных самоцвета между бровей.

— А, явился, Брут хвостатый… — он окинул фелодца прохладным взглядом, после чего оттолкнулся от силового поля предплечьем — и на смуглой коже тут же проступили красные точки лопнувших капилляров.

— Капитан… господин Злой, я сожалею, что… — прижавший уши Катэ даже не пытался скрыть почерневшие глаза.

— Да не утруждайся, — махнул на него пират, поднявшись на ноги. — Не очень-то я и надеялся проснуться в своей каюте. Да и вообще проснуться, если на то пошло…

— Что… что вы имеете в виду?

— Насколько тупым ты меня считаешь, а, Кошак? Я столько лет бок о бок прожил с такой же хитрющей мордой. Думаешь, я не просёк, что ваша мохнатая братия трезвеет раза в два быстрее землян? Я уже давно заметил, что Кошатина шарится по моим вещам, пока я отсыпаюсь. Да и Пила обычно её капитаном назначала, когда трезвых на борту не оставалось.

От неожиданности Катэ чуть было не выложил, что фелодцы не пьянеют от спирта вовсе, но решил приберечь этот козырь на будущее.

— Но… если вы знали это, то почему согласились пить со мной?..

— А с кем ещё? — пожал тот плечами. — Других же собутыльников не осталось. Вся команда разбежалась, как только я показал им послание Кошатины.

— Я думал, вы сами их отпустили на ту луну?

— Ну да, отпустил… — вздохнул пират. — Вот они вещички-то и собрали… а возвращаться не обещали. Что мне их, цепями приковать надо было? Насильно же капитаном не будешь — не в наше время уж точно… А что это за капитан, если он притащил на борт человека, которого столько лет называл своим злейшим врагом? И не только не прикончил, но ещё и целыми днями о нём не затыкается, даром что раньше ребята его и в глаза не видели… Ну да, их можно понять. Я бы и сам от такого капитана свалил, пожалуй.

Катэ не знал, как на такое реагировать. Конечно, он допускал, что команда под прикрытием похода по борделям могла отправиться на поиски Кошатины. Но могли ли они все отвернуться от своего капитана вот так, в один день?.. А если поверили в её послание? Или же, наоборот, заранее знали обо всём, и это был их план изначально? К сожалению, Катэ недостаточно хорошо их знал, чтобы делать какие-либо выводы.

— Я не вполне понимаю… — прищурился он. — Зачем же вы рассказали мне всё о себе?

— Честно?.. — криво ухмыльнувшись, пират приложил обе ладони к барьеру и даже не поморщился. — Потому, что я трус и слабак позорный — вот почему… Так-то у меня были… другие планы на вечер. Но вместо этого решил покрепче нажраться и назначил одного кошака себе судьёй.

— Вы же не думали, что я бы вас…

— Так в том-то и была интрига! — мрачно рассмеялся Злой, убрав руки от силового поля. — Откуда мне было знать, как твоя кошачья душонка использует такой шанс? В самом простом сценарии ты бы сделал за меня всю работу, и я бы уже не проснулся. В самом неожиданном… ну, капитан команды из одного кошака — так себе начало, но это всё же лучше, чем капитан пустого корабля. Но ты сдал меня Бывалому вместе с кораблём — ну, что тебе сказать?.. Предсказуемо, скучно…

Катэ с досадой отвёл взгляд. Перспектива стать правой рукой Злоя, пожалуй, выглядела даже лучше, чем довольно шаткое положение, в котором он оказался сейчас. А позже могли подвернуться и другие возможности повлиять на будущее Голубчика и Бывалого — так, чтобы никто не пострадал. Как минимум, стоило хорошенько обдумать все возможности, прежде чем выпускать их из клетки. Но Катэ не потратил на размышления ни секунды, как последний кретин… Однако сейчас уже поздно было кусать локти.