Гонка на двоих

Глава 39. До самого донышка

Магистр не ответил. Он молчал долго, и Кьярра, подняв голову, увидела, что он стоит, плотно сжав губы и глядя куда-то в сторону. Думает. Или, вернее, пытается смириться с уже принятым решением.

Сначала она даже не поняла, что в этом решении фатального. Ну да, Безумие отнимет магию. К вечеру все восстановится. Максимум к утру. Или…

— Что значит «до самого донышка»?

— В вашем языке таких слов нет? — нетерпеливо переспросила стихия. — Значит, целиком. Полностью. С корнем. Вместе со способностью творить магию. Корешок, он самый вкусный…

— Ваштамар, — выдохнула Кьярра. Такого не было даже в ее худших ожиданиях. Она попыталась представить, как поступила бы, если бы Безумие потребовало ее магию, и на миг испытала малодушное облегчение, что все сложилось иначе.

Но все равно условие было неприемлемым. Пока Магистр оставался соперником, она бы порадовалась такому избавлению, а теперь он превратился в помощника, и… Нет, нельзя лишиться такого помощника. Но что же делать?

— Тебе обязательно нужна именно моя энергия? — уточнил Магистр.

Иногда за серьезные преступления магов наказывали выжиганием силы. В Инсдане в тюрьмах нашелся бы не один, а десяток таких заключенных. В Сайтарре наверняка тоже. Но попугай замотал головой — только гребень задергался туда-сюда.

— Ничего не хочу. Твоя мне понравилась. И вообще я не дождусь. Я уже засыпа-аю, — клюв широко раскрылся, и Безумие картинно зевнуло. — Решай давай! Десять… девять…

— Хорошо, я согласен, — быстро сказал Магистр. И снова прикрыл глаза обреченно, и снова Кьярре почудилось, что он пытается смириться с чем-то… да, пожалуй, с чем-то посерьезнее лишения магии.

— Не… — начала она и умолкла. Что «не» — «не соглашайся»? Но они ведь для этого сюда пришли. Для этого заключили сделку. На следующий раз безумных поступков просто не оставалось. И если прямо сейчас не обуздать Ненависть, то совершать эти поступки стало бы некому.

Попугай рассмеялся негромко, понимающе и очень злорадно.

Кьярра никогда не видела, как лишают магии. Кажется, для этого существовало специальное устройство, напоминающее электрический стул. Лишение рассчитывалось на определенный срок: пять лет, десять… Но она не сомневалась, что Безумие справится и с пожизненным. Косматый и все полчища преисподней! Сбывалось одно из самых главных желаний. Сбывалось ровно в тот момент, когда перестало быть желанием.

Попугай взмахнул крыльями и раскрыл клюв. Его окутало золотистое облако, развернулось в мерцающую ленту и обернулось вокруг Магистра. Тот пошатнулся и медленно опустился на колени.

Попугай как будто хмыкнул. Золотая лента стабилизировалась, и от Магистра в клюв попугая потянулось пульсирующее свечение.

Кьярра смотрела на это пару секунд, а потом не выдержала и отвернулась. Злилась на себя за трусость, нервозность или что там мешало смотреть, но отвернулась. Казалось, еще секунда — и она произнесет какую-нибудь формулу и разорвет эту связь. Безумие действовало хитрее Ненависти. О, во много раз хитрее! Ненависть просто и бесхитростно уничтожал все на своем пути, Безумие в самый важный момент лишало Кьярру ценного союзника. Да и только ли союзника?

Теперь она поняла, что значили слова «самая честная стихия» в храме Ненависти. Но толку?

— Чего вам? — нарушил зловещую тишину попугай. Скрипучий голос превратился в сытое урчание. Отчего-то оно вызывало отторжение, как скрип металла по стеклу.

— Уже можно… выдвигать наши требования? — спросил Магистр. Кьярра наконец обернулась. Он сидел на полу, скрестив ноги, и говорил, слегка задыхаясь, как после долгого бега. — Нам нужно остановить Ненависть.

— А, этот чудак! — перебило Безумие. — Он снова вылез! Сейчас повеселимся! Не забудьте попробовать тортик!

Больше ничего не слушая, попугай стремительно взлетел и скрылся за стенами. Но спустя долю секунды его пестрая голова опять нависла над храмом:

— Кстати, где?..

— В Центарии, — начала Кьярра, но не успела рассказать, как найти портал. Попугай щелкнул клювом и исчез. На сей раз окончательно.

Зависла мертвенная тишина. И все также, если не сильнее, путались мысли.

Кьярра чувствовала себя, как после хорошей попойки. Или, скорее, плохой попойки. После хорошей хотя бы бывает весело. Сейчас она не ощущала веселья, но и не могла трезво соображать. Множество вопросов теснились в голове и не формулировались. Реальность со всеми недавними событиями воспринималась как должное, не вызывая удивления. Гигантский попугай считает, что с Ненавистью в Центарии можно хорошо повеселиться? Наверное, так и надо. Магистр больше не противник? Будто так было всегда. Они застряли в храме без выхода, где из стен торчат задницы, а алтарем служит торт? Обычное дело. Они целовались? Еще более обычное дело, не о чем даже думать…

Кьярра с трудом встала, подошла к Магистру и критически его осмотрела. Он сидел, вытянув одну ногу и опираясь локтем о колено второй, согнутой. Сжимал пальцами виски и словно бы задумался о чем-то. Но в этом месте думать было бесполезно.

— Ты как? — спросила она. — Только не говори, что у вас нет способа восстанавливать магию.

Он медленно поднял голову. Кьярра поймала взгляд, в котором смешалась безнадежность и насмешка над самим собой, и вздрогнула.

— А у вас есть такой способ? — ответил Магистр вопросом на вопрос.

— Нет. Но в Центре пытаются что-то создать…

— Вот и у нас пытаются. В Цитадели. Не представляю, кто и когда теперь воскресит Цитадель. Я говорил, что было после того, как все маги оттуда эвакуировались?