Гоп-знакомство

Глава 1, в которой Ляля лезет в темную подворотню

      На работе опять задержали допоздна. Секретарша Светочка, которая в нашей конторе должна заниматься ксерокопиями и бумагами, опять убежала пораньше, что-то наврав шефу и для убедительности взмахнув веером искусственных ресниц. Вася и Петя рассосались ровно в шесть, сославшись на усталую жену и маленьких детей (хотя в обычные дни засиживались за компом подольше, лишь бы слишком рано не возвращаться к домочадцам и избежать необходимости помогать по дому). Анна Михайловна многословно пожаловалась на давление и, одобрительно сверкнув очками, произнесла " Ляля, милочка, мы же можем на тебя положиться?".

   Конечно, Анна Михайловна. На Лялю всегда можно положиться. Ведь у Ляли нет ни мужа, ни четверых детей, ни собаки, требующей выгула, ни театра, ни, черт побери, волнительных свиданий. И не будет, если Ляля будет продолжать сидеть в конторе до двенадцати! Но когда это можно было объяснить добрым людям?

   Вот так я и осталась в офисе после десяти одна-одинешенька вручную ксерить и сшивать 5 бумажных экземпляров полной тендерной документации, которые по условиям конкурса мы должны предоставить заказчику не позднее одиннадцати утра завтрашнего дня. Возвращалась домой я уже под полночь.

   У каждого города свое лицо. Каждый чем-то гордится. Москва - город-мошна, финансовый спрут, Питер - культурная столица, Казань - город церквей и мечетей, а также вездесущих татар, а вот Воронеж, друзья мои, - город гопников. И еще коммунистов. Возможно дело в объединяющем моральном принципе - отнять и поделить по справедливости. Еще про Воронеж вы можете услышать, что это город-герой, но это, конечно, вранье. На самом деле, Воронеж - город-труп. Во время войны немцы захватили стратегическую "высоту", и поливали огнем штурмующие советские войска. Выкосили всех. Именно поэтому коренных воронежцев не бывает. Мои родители приехали сюда по распределению, да так и остались в нашем славном городе, который тогда вероятно не был еще ни городом гопников, ни даже городом коммунистов.

   Автобусы уже не ходили, а живу я в Левобережном. Петляя узкими улочками вниз к мосту, я наслаждалась наступившей тишиной. И да, гопников я не боюсь. Три года на айкидо и пять лет на самообороне сделали свое дело. Помнится, год назад я вот также возвращалась домой темным вечером и в переулке и, задумавшись, не заметила, как какой-то подвыпивший герой догнал меня и положил руку на плечо. К сожалению, он сделал это тихо и неожиданно. С перепугу сработали рефлексы и я образцово, как на уроках, выкрутила руку за палец. Тут, если судить по тому, что мы отрабатывали на тренировке, противник должен был скривиться от боли и картинно упасть. Но товарищ, видимо, был весь во власти алкогольной анастезии, и тренировки по самообороне, в отличие от меня, не посещал. Скривиться скривился, а упасть не догадался. И тогда, по законам физики, немножко сломался палец. Его приятель перепугался и дал деру от греха подальше. А побелевший гопник, хватаясь за палец и отчаянно матерясь, отполз от меня под защиту мусорки. Преследовать не стала и об инциденте стараюсь никому не рассказывать. И так личная жизнь не сложилась, а тут еще того и гляди, репутацию монстра заработаешь. Поэтому, дамы, прежде чем избивать гопников в подворотне, убедитесь, что поблизости не бродят впечатлительные приличные мужчины.

   Не стоило мне, видимо, вспоминать об этом случае. Как накаркала. Из соседнего переулка донесся сдавленный стон и вдохновенные ругательства. Глаза от дня, проведенного в офисе, болели нещадно и слезились. Хотелось как можно быстрее добраться домой и лечь спать - завтра как-никак к девяти на работу. Но вдруг там опять обижают нежную молодую девушку? А я просто пройду мимо, хотя могла бы помочь? Я осторожно заглянула за угол. Нежной девушки не было. Трое в характерных шапках и неизменных спортивных костюмах увлеченно пинали мужчину в пиджаке. Мужчина лежал ничком, обхватив руками голову и тихо стонал.

   -Ишь вырядился, пидарас, - удовлетворенно пробухтел самый невысокий, прерываясь, чтобы утереть пот со лба.

   Я вздохнула. Трое - многовато. Конечно, эффект неожиданности никто не отменял, но без царапин вряд ли обойдется. А завтра к нам делегация, и видок у меня тогда будет тот еще. Да и мало ли что они в карманах припасли. Наверное и ножик где-нибудь завалялся. Я развернулась, чтобы уйти, но тут мужчина начал умолять сжалиться и отпустить его. Стадию "сгиньте, подонки" он, видимо, уже прошел. Кляня себя за чрезмерную совестливость, я развернулась обратно.

   - Ребята, - прокашлялась я.

   Гопники застыли в позе "кик левой" и удивленно воззрились на меня:

   - У тя, чо, сеструха, какие-то проблемы? - протянул высокий.

   - Отпустите парня. Зачем он вам сдался? - и предупреждая возможные возражения, предложила - Штуку даю.

   Господа прифигели на секунду, но счетчик быстро закрутился в голове. Косарь равно три бутылки водки и закуска. А мобилку у фраера они и так отжали.

   - Три, - нагло заявил парень, который, по-видимому, был у троицы за главного и протянул руку.

   -Побойтесь бога, ребята, - возмутилась я - Да кто ж вам за такого больше штуки даст? Да и нет у меня больше. Что я вам, Рокфеллер?

   Главный задумчиво покивал. Высокий гопник двинул локтем напарника и громким шепотом спросил " Слышь, Серый, а причем тут собака-то?" Сакраментальный вопрос остался без ответа. Серый, вытянув шею, следил за развитием действия. Мужчина в пыли на дороге тоже притих. Главный махнул рукой и сказал, " А и ладно, мы сегодня щедрые!".

   В старом потрепанном кошельке у меня действительно была только одна купюра. После того, как пару раз кошелек у меня вытянули из сумки в автобусе, я остерегалась держать в нем слишком много денег, а карточки были распиханы по потайным карманам сумки. Поэтому я не особо церемонясь, просто кинула кошелек и троица с довольным видом растворилась в темноте. Порылась в сумочке в поисках телефона - но тот давно и безнадежно сел. Придется справляться своими силами.