Гори

Гори

Кровь набатом стучит, пульсирует в голове. Сердце бешено колотится, а дыхания не хватает. Тога жадно вдыхает воздух ртом, бежит со всех ног, но Бакуго всё равно дышит ей в спину, нагоняет с каждой секундой. Он всё кричит «Сдохни! Сдохни!» и пытается взорвать её, а она улыбается. Обнажает в хищном оскале клыки и облизывается.

Давно она так не веселилась.

Мимо проносятся убогие тачки, фары которых предательски освещают ночной тротуар. Под подошвами то и дело скользят – мешают оторваться – обёртки и окурки, хрустят осколки бутылок. Ещё чуть-чуть и мальчишка точно её нагонит.

И что же будет?

Дышать уже тяжело – душит одышка – рукава свитера болтаются, бьют по бокам, но Тога бежит. Несётся, не глядя под ноги, торопится скрыться в тёмном проулке. Хватается за шершавый угол дома, поворачивает, а после стряхивает кирпичную крошку с пальцев.

Тьма окутывает, скрывает опасность, которую таит, но Тога знает – с ней здесь ничто не сравнится.

Она хватает всё, что попадается под руку, кидает так, чтобы точно сбить мальчишку. Мышцы ног уже горят, рвутся изнутри, но останавливаться нельзя.

Мусорные баки с грохотом летят на асфальт, выплёвывают содержимое. Один за другим они падают, создают препятствия для Бакуго, но этого мало. Тога нутром чует – он нагоняет. Волосы на теле становятся дыбом, а в крови кипит адреналин. И как же оторваться от него?

Она ведь просто хотела с ним поиграть: взять немного крови, пока он дрался с Даби. Совсем чуть-чуть, на пробу – ей казалось, он вкусный – но он так взбесился, что бросил всё и кинулся вслед за ней.

Внезапная мысль поражает воспалённый разум Тоги – неужели, он тоже хочет поиграть? Уголки губ ползут вверх, и она хихикает. На языке уже чудится, расцветает солоноватый привкус крови, импульсами разносится по телу, возбуждая каждую нервную клеточку. Ох, вот это ей сегодня свезло.

За спиной грохочут взрывы, лязгает метал, врезаясь в стены высоток. Жар от причуды Бакуго опаляет оголённую кожу ног и шеи. Тога оборачивается и в последний момент видит, как искаженное злобой лицо нависает над ней. Она отпрыгивает, скользит, прячется за баками, уворачиваясь от слишком проворного противника. Но раз за разом его кулаки оказываются всё ближе и ближе к её лицу.

Задыхаясь, стягивает свитер и кидает его в Бакуго. На секунду это его задерживает: он рычит и с остервенением взрывает этот кусок ткани, но всё бесполезно. Он тут же вмиг сокращает расстояние и вновь наступает на пятки, вот только теперь Тогу больше ничто не защищает от жара, подступающего со всех сторон.

А, может, она просто горит изнутри.

Мысли путаются, становясь роковой ошибкой – Тога отвлекается, скользит на мусоре, путается в ногах, пытаясь развернуться, и летит прямиком в кирпичную стену. Удар приходится на затылок, и перед глазами плывёт.

– Больно, – обиженно выдыхает она и чувствует, как кровь стекает по шее.

Она не видит – скорее чувствует – Бакуго стоит перед ней. Тяжело дышит, почти хрипит, сплёвывает на землю и носком ботинка пинает Тогу в ногу.

– Вставай! Вздумала поддаться мне?! – зло кричит он.

Но боль в затылке не дает ей ответить, кинуться на Бакуго, попробовать его крови. Тога жалобно стонет и пытается открыть глаза, но дыхание вмиг перехватывает, когда мальчишка хватает её за горло и, прижимая к стене, поднимает над землёй. Тонкая рубашка не спасает от холода и острых выступов кирпичной кладки, а горячая ладонь на шее обжигает.

Тога открывает глаза и видит его перекошенное от злости лицо, глаза налитые кровью и стиснутые до скрипа зубы. В голове срывает предохранители, и она блаженно выдыхает. Перед глазами вспыхивают образы-видения, а тело начинает дрожать от возбуждения.

– Ещё, – шепчет она, довольно щурясь.

– Че? Совсем долбанутая?!

Тога видит, читает на его лице ярость. Бакуго злится – нет, бесится – как никогда раньше, и ей это жутко нравится. Нравится настолько, что она тянется к нему всем телом и безумно хочет, чтобы хватка на шее стала сильнее. Чтобы он показал, что ему тоже нравится это. Нравится боль, которую он ей причиняет.

Разве не ради этого он гнался за ней от самой площади?

Вторая ладонь Бакуго искрит, слепит в темноте проулка, и он подносит её к лицу Тоги. Она знает, в её хитрых лисьих глазах отражается этот огонь, и, наверное, поэтому Бакуго вздрагивает и чуть ослабляет хватку на горле.

– Позволь уколоть тебя, – шепчет она дрожащим от возбуждения голосом.

Щёки покрывает нездоровый румянец, а в глазах появляется блеск. Она облизывается, задевая кончиком языка торчащие клыки, и едва сдерживается, чтобы не накинуться на Бакуго прямо сейчас.

– Чё?

– Дай мне своей крови. Позволь укусить.

– Больная!

– Уверена, ты вкусный, – продолжает нашёптывать она, а сама тянется к ножичку, спрятанному в подвязке под юбкой.

Бакуго перехватывает её руку и откидывает нож куда-то далеко – в конец проулка. Тот с лязгом падает на асфальт и эхом отдаёт в голове Тоги. Она была так близко.

Она вновь облизывается, и её острые, влажные клыки отражают его пламя. В его глазах она видит испуг – ему наверняка кажется, что клыки уже покрыты его кровью. Она извивается, трётся об него, прижимаясь, всем телом, но он не шевелится, застыв, как каменное изваяние.