Город, в котором умирают ангелы

21.12.2018

Он что-то методично раскладывал перед собой. Чуть сбоку, со стороны багажника было хорошо видно как четко, вымерено и уверенно двигались его руки – будто он повторял все манипуляции уже не одну сотню раз. Два больших плотных черных мешка незнакомец разместил один за другим справа от себя, слева оставил копошащиеся свертки, выровняв, будто следуя какой-то схеме.

Ведающий? Обращение?!

Я встала за плечом незнакомца, наблюдая за его действиями, но все еще не имея возможности увидеть лицо.

Два копошащихся свертка оказались связанными холщовыми веревками дворовыми собаками. Одна – крупная, размером почти с овчарку, рыже-черная с подпаленными боками, перебитыми лапами и слезливым взглядом янтарно-карих глаз; вторая – чуть меньше, с песочно-черной шерстью и проплешинами на спине, одним слепым глазом и откушенным наполовину левым ухом. Пасти были перевязаны веревкой – своеобразным намордником из подручного материала, не давая возможности собакам залаять, привлечь к себе лишнее внимание или укусить. Лапы незнакомец стреножил, как у лошадей, только какими-то сложными узлами. Я таких ни разу не видела.

Собаки двигаться не могли. Только нервно возились, пытаясь избавиться от веревок и то умоляюще, то почти с яростью скулили, рычали, а потом снова скулили. Незнакомец не обращал на них внимания.

Разобравшись с понятным одному ему схемой расположения предметов, он руками в рабочих тканевых перчатках расчистил небольшое пространство перед собой, закатал рукав толстовки, потянулся и поднял с земли не замеченный мною ранее нож. Охотничий. В черном плотном кожухе, с костяной ручкой и поблескивающим даже в неярком свете лезвием.

Я замерла всего на мгновение, как завороженная всматриваясь в чистую идеальную сталь.

Наш убийца? Будущее показало мне человека, причастного к смертям мальчиков? Андрея?...

Я с силой остановила в голове приступ скоропалительных выводов и заставила повернуть голову, продолжить наблюдать за развитием событий.

Незнакомец снял перчатки. К моему удивлению под тканевыми хозяйственными были надеты еще одни – тонкие белые хирургические. Их незнакомец, или скорее незнакомка, судя по размеру запястья, обхвату руки, форме кисти и пальцев, оставила.

Женщина точным движением разрезала себе руку, ни секунды не колеблясь. Без лишней сентиментальности незнакомка провела лезвием, надавливая, вдоль артерии, оставляя кровоточащий след. Отложив нож, она обмазала указательный и средний пальцы неповрежденной руки кровью, и начертила на земле – на том расчищенном подготовленном заранее пространстве, слева направо прямую линию. Потом все повторила и сделала еще одну линию под ней. Потом еще. И еще. И еще. Всего пять.

Когда женщина над каждой линией нарисовала своей кровью сигиллы усилителей-проводников Силы, я все поняла. И грубо витиевато выругалась, представляя, что произойдет дальше.

Обойдя женщину кругом, я с досадой взглянула в ее серьезное лицо в капюшоне и, устроилась в трех метрах в стороне.

В наш выпускной в школе Зо напилась. Не думаю, что это было сделано от радости в связи с окончанием школы или от предвкушения начала взрослой жизни, скорее как протест в отношении всех одноклассников и учителей.

Родительский комитет организовал вечер в ресторане с живой музыкой, танцами и конкурсами. Даже позволил выпить по паре бокалов шампанского каждому. Однако мальчишкам оказалось этого мало. Контрабандой им удалось протащить в зал ресторана несколько ящиков с пивом. Намешав его с шампанским, в итоге к часу, когда начались конкурсы и танцы, большая половина класса уже была навеселе. Ребят шатало из стороны в сторону, будто в бурю на палубе корабля; девчонки, не переставая, хихикали без причины и от любого намека на шутку; родители, оставшиеся за нами следить за одним из дальних столов ресторана, с ужасом недоумевали от происходящего.

Тех, кто не пил, можно было пересчитать по пальцам: я, еще одна девчонка-заучка в очках с толстой оправой и парень-тихоня с длинными почти до середины спины волосами. Во время танцев и конкурсов мы втроем – единственные, кто остался за столом. Впрочем, мы также были единственными, кого впоследствии не рвало от алкогольного отравления и кому на утро не было стыдно за свое поведение и обличающие его фотографии.

Выпускной закончился трехминутным фейерверком на улице и предложением пойти гулять, встречать рассвет. Все еще опьяненные то ли пивом, то ли шампанским, то ли ощущением праздника одноклассники громогласно согласились. Где в этот момент были ответственные за их, или правильнее наше, поведение родители – не помнил и не знал никто. Просто в какой-то момент мы остались предоставленными самим себе. И началось настоящее буйство.

Где-то в середине ночи Зо под предлогом показать мне кое-что интересное, утащила в сторону от веселившихся ребят. Алкоголь сделал ей дурное одолжение: уничтожил даже намек на самоконтроль и осторожность, растворил в себе внутренние границы, оголив цинизм и научное любопытство.

Подруга рассказала, что несколько месяцев назад познакомилась с парнем – таким же, как мы, только старше. Он был ведающим. Практиковал с самого рождения под присмотром семьи. В отличие от нас с Зо, искавших информацию по крупицам самостоятельно после встречи с незнакомкой семь лет назад, парень принадлежал к старому роду ведающих и знал о Силе, потенциале и личных способностях столько, что смог бы собственноручно написать энциклопедию. Он и подсказал Зо одно очень специфическое обращение, которое подруга в ту ночь намеревалась мне продемонстрировать.