Городская Ромашка

Глава 33

Снег блестел под ярким солнцем, лыжи скользили весело и легко. Войско спустилось с Соколиного перевала и приближалось к Вестовому. Показалась из-за холма крыша поселковой школы, а после стали видны дома и улицы, что спускались к самому берегу скованной льдом Родны.

– Вот мы и дома! – улыбнулся Тур.

Поселяне собрались у поворота дороги. Тетушка Звана стояла в теплом платке, подняв к лицу руки. Увидев ее, Ромашка ощутила укол совести – ушла ведь без спросу, наверняка поволноваться заставила. Рядом девушка заметила мать Мирослава. Поселян предупредили, кто останется в городе, и Любима не искала в толпе своего сына – знала, что не найдет.

Встреча была радостной: тетушка Звана плакала, Димка прыгал от радости возле Тура и Ромашки, а вокруг обнимались, целовались, смеялись... Вскоре жители Вестового разошлись по домам, а воеводы, кроме Вояра, повели отряды в Долину Ручьев, Гористое, в Лесичанск. Бравлин со своими людьми отправился в Родень, мелькнула среди бойцов темная фигура Сивера.

Вечер прошел за разговорами – тетушка Звана и Димка все расспрашивали Тура с Ромашкой. Уж и стемнело, а лучина еще долго горела в кованом светце на столе. Тур говорил и говорил, а Ромашка, больше отмалчиваясь, вслушивалась в его слова, будто заново переживая все, что произошло, и опять мысленно возвращалась к Мирославу: как там сейчас, в городе, без них, все ли спокойно?

Почему-то Ромашка думала, что после похода все изменится, но жизнь в Вестовом текла по-старому, лишь на посиделках девушки расспрашивали парней о походе, о городах, и те отвечали на вопросы, рассказывали, опуская страшные подробности. Как и раньше, Ромашка полагала, что зря длиннокосым поселянкам не рассказывают всего, но мужчины были другого мнения, и девушка с ними не спорила. Ее-то никто не расспрашивал, так что и выболтать лишнего она не могла. Вообще Ромашка заметила, что девушки, которые раньше дружелюбно к ней относились, теперь смотрят как-то странно. Она не могла понять – отчего, да Веселинка объяснила:

– Они думают, что ты в поход за Мирославом пошла. Я-то понимаю, что там, в городе, был твой дом, но другие... И Людка их науськала, наговорила всякого. Я с нею спорила, объяснить пыталась, да без толку. Говорят, ты нехорошо поступила, что пошла за войском.

Неправильно... Так думали не только бывшие приятельницы Ромашки, но и все поселяне. Только тетушка Звана ее понимала, хоть и не одобряла опрометчивого поступка, да Веселинка. На посиделках та садилась рядом и с вызовом глядела на каждого, кто приближался к Ромашке, готовая встать на защиту. "По крайней мере, у меня есть одна верная подруга", – радовалась Ромашка. С Веселинкой она не чувствовала себя такой одинокой среди девчат, к тому же на посиделках теперь часто присутствовали мужчины, среди которых были и Тур, и Невзор, и при них Ромашку никто бы не обидел.

А вот днем, когда молодежь затевала игры в снегу, Ромашка в них не участвовала – там уж друзья не могли оградить ее от обидных слов и насмешек. Девушка чаще сидела дома, под окошком, рукодельничала, думая о том, как там сейчас Мирослав, и все ли у него хорошо.

Прошло недели две с того дня, как войско под командованием Бравлина перешло Соколиный перевал, возвращаясь к родным поселениям. Ромашка сидела за вышивкой, когда с улицы вошла тетушка Звана, сняла теплый платок.

– Вояр с Любимой к старейшине пошли. Не иначе как за новостями.

Девушка встрепенулась, но плечи ее тут же поникли: к отцу и матери Мирослава она не пойдет спрашивать, а как иначе можно узнать, что передали из города? "У старейшины спрошу", – решила Ромашка, и уже не столько вышивала, сколько в окно погладывала, поджидая, пока родители Мирослава вернутся домой. Увидев, наконец, Вояра и Любиму, идущих по заснеженной улице, девушка засобиралась.

Тетушка Звана за сборами наблюдала, потом сказала:

– С тобой пойду.

Легкие пушинки снега кружились перед глазами. Вокруг – сияющая белизна, только темнеют бревенчатые избы да могучие стволы старых деревьев. Дом старейшины стоял на окраине, и, подходя ближе, Ромашка стремительно теряла уверенность. Не то чтобы она побаивалась старейшину Светозара, но девушка не представляла, как обратится к нему с вопросом о Мирославе. "Почему у родителей не спросила?" – скажет старейшина, и что ей тогда отвечать?

Потому шла Ромашка все медленнее, а мать Тура ее не торопила. Они были уже недалеко от цели, когда от старейшины вышел человек в темном тулупе и черной меховой шапке. Ромашка не сразу узнала его, но едва поняла, кого видит, прибавила шагу.

– Сивер! – окликнула девушка, и человек обернулся. Хмуро поглядел на Ромашку, но заметил позади нее тетушку Звану, и лицо его стало приветливей.

– Сивер, здравствуй! Как хорошо, что я тебя встретила! – на одном дыхании выпалила девушка.

– Здравствуй, – буркнул Сивер. Тетушка Звана была еще далеко, потому, наверное, он не хотел растрачивать без того мизерный запас доброжелательности на Ромашку.

– Я слышала, у старейшины есть новости из города, – осторожно начала девушка.

Сивер угрюмо смотрел на нее, ожидая продолжения. В другое время такая реакция обескуражила бы Ромашку, но не сейчас: девушка решительно была настроена узнать все, что Сиверу известно, а потому и обошлась без намеков и предисловий: