Горошина

Горошина

Он вышел ранним утром. Путь предстоял неблизкий. «Три дня тебе надо идти на север, только на север, – говорил ему на прощание старик. – Смотри, не сбейся с дороги. На второй день пути, к вечеру, ты подойдёшь к большому городу. Тебе надо будет пройти через него ночью. Хорошенько запомни, только ночью. Бойся людей города – это страшные люди – они не такие, как мы. Они не поймут тебя, ты – их. Бойся и самого города. Посмотри на меня – таким сделал меня город. Ничего не трогай там и ни к чему не прикасайся. Помни главное – тебе надо дойти во что бы то ни стало. Ты последний, кому это по силам. Иди с Богом. Прощай!» Так говорил старик, и в его слезящихся глазах была надежда, которую нельзя было обмануть.

Два дня под испепеляющими лучами солнца по иссохшей каменистой дороге забрали, казалось, последние силы юноши. Но он был молод и упрям, а ещё его гнало вперёд любопытство. Он хотел своими глазами увидеть город и разгадать его тайну.

Близился вечер. В лучах заходящего солнца, укутанные сиреневой дымкой, возникли вдалеке неясные очертания города. Юноша ускорил шаг, и город неумолимо стал надвигаться на него, приобретая всё более ясные контуры.

Когда он вступил в город, сумерки сгустились. На небе высыпали звезды. Наступила ночь. Ночь, которая должна скрыть его от людей города и людей города от него. Без страха ступил он на гулкие городские улицы. Он вслушивался в город, пытался понять его и... не понимал. Зловещие громады домов окружили его со всех сторон. В вышине мерцали, колебались звёзды. И даже они показались ему сейчас незнакомыми.

Чиркнула по небу звезда. Стукнуло что-то о черепичную крышу, прокатилось по ней, загремело в водосточной трубе и выкатилось на мостовую прямо ему под ноги. Он наклонился и поднял маленькую горошину. Она была теплая и холодная одновременно. Она обогрела его руку, но холод проник в сердце. «Ничего не трогай там и ни к чему не прикасайся», – вспомнил он слова старика. «Но ведь эта горошина – посланник неба, – сказал он себе. – Она не может причинить мне вреда». Он сунул горошину в карман и двинулся дальше. Дома расступились, но дышать становилось всё труднее – ветер не проникал сюда сквозь лабиринты улиц. Город притаился и, казалось, в любой момент может обрушиться на него, раздавить громадами домов, проткнуть шпилями ратуши.

Он уже миновал центральную площадь города и теперь углубился в переплетение узких кривых улочек. Тишина настораживала, и юноше показалось на миг, что город заманивает его в бесконечные лабиринты улиц, чтобы никогда не выпустить отсюда. Он нащупал в кармане горошину. Она по-прежнему хранила тепло неба и холод звезд.

Середина ночи прошла. Город готовился к пробуждению. Постепенно он начал заполняться неясными шорохами, скрипом, царапаньем. Эти, пока ещё еле слышные звуки, всё больше и больше завладевали сознанием юноши. Где-то стукнула ставня. Он остановился и вдруг понял, что уже давно сбился с пути и кружит по одним и тем же улицам. Звезды скрылись в дымке, город окутывало туманом. Выхода не было.

Впереди загорелось бледным светом одно-единственное окно. Юноша ускорил шаг, он торопился пройти мимо. Но когда поравнялся с окном, оно распахнулось, и в слабом мерцающем свете свечи возник силуэт девушки. Её волосы рассыпались по плечам, белое одеяние закрывало стройное тело. Юноша остановился зачарованный. «Бойся людей города – это страшные люди, – вспомнил он слова старика. – Они не поймут тебя – ты не поймешь их». «Но ведь она не принадлежит городу, она его пленница», – сказал он себе и приблизился к окну.

«Бежим отсюда – уже светает», – прошептал он.

«Бежим, я знала, что ты придешь», – ответила она и бесшумно спрыгнула на мостовую.

Они взялись за руки, держа горошину между ладонями, и побежали по извилистым улочкам, между серых просыпающихся домов. Справа над домами светлело небо и гасли звезды. Позади них всё нарастал шум просыпающегося города. Хлопали ставни, двери, слышались сонные голоса, ругань, крики, звяканье посуды, визг кошек. Тысячи звуков слились в единую какофонию, которая гналась за ними по пятам, и, казалось вот-вот настигнет. Но всякий раз, когда шум города почти настигал их, им удавалось выскользнуть из его цепких объятий.

Стало совсем светло. Когда же они почувствовали под ногами прохладную траву и оглянулись – луч солнца царапнул крыши оставшегося позади города. Обессиленные они упали на траву, чтобы отдышаться и смочить росой разгорячённые сухие лица...

Декабрь 1998 г.