Горынычам вход воспрещен

Глава 2

— Вечно ему на месте не сидится, — ворчал себе под нос дедушка, изредка бросая взгляды из-под кустистых бровей в окно, на Родьку, который, совершенно не стесняясь нас, предпринимал попытки очаровать белоснежную кошечку.

— Весна, дедушка, — усмехнулась я, пожимая плечами.

— Да уж, — мечтательно отозвался Леший, подпирая патлатую седую голову рукой. — Весна.

Взгляд карих глаз дедушки тут же стал таким далёким-далеким, словно он мысленно был где-то не здесь. Улучшив момент, я принялась разглядывать старика. Я любила наблюдать за ним, за его медленными движениями, за манерой поведения. Мой Леший был уже очень стар. Ссохшаяся кожа потемнела, сморщилась и теперь все больше напоминала древесную кору, впадины вокруг темных глаз создавали впечатление, словно дедушка смотрит на мир откуда-то из глубин своей души. Ссутулившись, шаркал мой старичок по избушке, чаще сидел вот так за столом у окна, любуясь природой, которую когда-то сам и создал. Я не знаю, о чем он думает в такие моменты, дедушка никогда не делится со мной своими личными мыслями, но, судя по взгляду, грустит властитель леса. Грустит по ушедшей молодости, по быстро бегущему времени, по тому, как быстро все вокруг меняет свой облик, и только один Леший остаётся таким, как был сотни лет назад.

— Жизнь, Иринка, только поначалу кажется долгой и интересной, — заводил разговор дедушка. — Пока ты молодой совсем, пока есть у тебя сила в теле и царь в голове, вот тогда интересно. Но как только ссыхается тело и разбегаются от старости мысли, жизнь теряет свой цвет. Живи, куролесь, внуча, пока можно. Потом будет поздно.

И я была бы рада «куролесить», честно. Но особо не с кем, да и на кого я дедушку оставлю? Он хоть и храбрится да молодится, а сам уже мало что может делать. Похоже, судьба моя, прозябать в хиленькой избушке на краю земли. Невольно вспоминаются веселые будни в Академии, когда скучать не приходилось ни минуты. Постоянные вылазки, шалости, запрещенные заклинания, их последствия… А тут из всех развлечений только кот, и то он уже себе новую пассию нашел. Кобель.

Хочется приключений, веселья, можно даже опасности немного. Как же скучно…

— Ир-р-рка, — раздался мурчательный голос пушистого гада, — а кто ты по жизни?

— А тебе какое дело? — лениво отозвалась я, свешивая голову с печи, на которой провела весь день. — Я просто тухлый вареник. Ты сам-то кто?

— Я? Кот в пальто, — Родька завозился где-то около шкафа, и я повернула голову в его сторону и рассмеялась.

Хвостатый лукаво выглядывал на меня из-под пол дедушкиного пальто. Видит Родион, что тошно мне уже от безделья, пытается развлечь. Сметанки ему на ужин дам за это. А есть у нас сметанка? А то сейчас наобещаю сама себе, а Родька потом без вкусненького останется. Краткий обзор по продуктам поверг меня в уныние. Сметаны нет, как, впрочем, и вообще каких-либо продуктов. Придется выползать из своей берлоги.

— Родька, дорогой, — позвала я кота, спускаясь с печи, — а какой сегодня день?

— Яр-р-рмарочный, — словно прочитав мои мысли, ответил Родион, предвкушая что-то вкусное.

— Собирайся, мы идем пугать местных жителей, — оповестила я друга, выуживая из кладовой плетеную корзинку. — Как думаешь, кем меня назовут в этот раз?

— Ну смотри, — Родька уселся на стуле, прикрыв пушистым хвостом передние лапки, — в прошлый раз ты кем была? Помнишь?

Я на секунду зависла, вороша свои завалы памяти. После усмехнулась, вспомнив нехитрое слово, и подошла к двери.

— Лесовухой была, — ответила я, вызвав у кота хихиканье. — А в позапрошлый — Лесовихой. Разница в одну букву, но выкрикивать вслед каждый раз разное — святое дело для них. Ты идешь?

Родька спрыгнул со стула и, вальяжно распушив хвост, прошествовал мимо меня на улицу. Всю дорогу кот вился под ногами, травил свои кошачьи байки, рассказывал мне про гарем «кошечек», а я, улыбаясь, скользила взглядом по лесу. Лешие, в каком бы то ни было поколении, все равно Лешие, и лес нам — дом родной. Только здесь мы чувствуем себя на месте, только здесь черпаем силы, пополняя магический резерв организма. Мы слышим шепот деревьев, шелест травы, понимаем дуновение ветра и скрип коры. В лесу для нас нет тайн, все как на ладони. Слушая рассказы дедушки о том, как он создавал на пустынной Нейтральной земле новый лес, мне даже представить было тяжело, как непросто ему пришлось. Вырастить такую красоту из ничего, без силовой подпитки, — это подвиг. Только вот оценить этот подвиг по-настоящему было некому, разве что мне да нечисти местной, которая развелась тут под присмотром дедушки.

Наш лес был богат на различные виды нечистой силы. В озере и болоте, что скрывались в густой чаще, резвились русалки, зазывая нерадивых прохожих и играя с ними в «Кто дольше под водой». Естественно, потом несчастных местных приходилось откачивать нам. Дедушка шипел на хвостатых красавиц, но сам смотреть на них побаивался: сильны чары русалок, на мужской пол действуют вообще убийственно. Стоит сильному и независимому посмотреть на хранительницу водных глубин — всё, пропал мужик. Не в силах отвести взгляд от соблазнительных форм красавиц, несчастный был готов идти за ними на самое дно, и только сама русалка способна освободить мужчину из-под своих чар. Но, как правило, им этого делать совсем не хочется.

Оборотни на нашей территории водились, но, как я уже переживала, в ограниченном количестве. Мохнатые наотрез отказывались плодиться, мы с дедушкой судили да рядили, может, не сезон у них? Эти террористы регулярно навещали местные деревеньки, не обходя стороной и небезызвестное Далдоново, жители которого и жаловались на набеги оборотней. Ничего ужасного они не творили, просто искали мясо, которое и находили в загонах для скота, курятниках и прочих подобных «заведениях». Нам же с Лешим потом приходилось залечивать раны неудавшихся «налётчиков», которым не повезло попасть под вилы или дрын хозяина скота.