Господин снегов. История Кай и Гердана

Глава 28. Огонь моего сердца

А бог живущих в тени и дарующих свет -
Это только огонь и не более, нет,
Это только огонь, что в нем грех, а?

Холле ждала Господина снегов у покоев Кайлин словно безмолвное воплощение укора. Но едва ли Фаннор обратил внимание на недовольство Метелицы. Он пронес Кай на руках в спальню, и осторожно опустил её на кровать.

Девушка казалась мертвой. Ничто не тревожило бесстрастность бледного, без единой кровинки лица, и даже ее дыхание не согревало ладонь хозяина зимы. Только тихо, едва слышно, билось сердце, которого коснулся, но так и не сковал лёд. Должно было пройти время, прежде чем процесс завершится. И сейчас Кайлин нужен был только отдых и покой. Уже завтра она снова встанет на ноги, но будет – немного другой.

Огненный цветок, сорванный с горного хребта, Фаннор оставил на столе – единственное яркое пятно в комнате, кроме рыжеватых волос девушки, в которых, увы и ах, уже затесались белые прядки. Интересно, сохранили ли свой цвет её глаза?

Господину снегов давно забыл, что такое сожаление, но Хелла была готова поспорить, что когда он выходил из комнаты девочки, на дне его синих глаз пряталось что-то очень похожее.

Женщина молча пошла за Фаннором, не смея прерывать его мрачную задумчивость. Он заговорил первым.

– Ты впустила ее в Зал Зеркал. Зачем? Хотела, чтобы она сбежала?

– Нет. Лишь проверяла её силу. Какое из Зеркал её поманит, и сможет ли она справиться с ним. Интересно, то она влезла именно в твои воспоминания. Но я ждала, что ты разозлишься, мой Господин. Но никак что ты откроешь ей еще больше. Это неразумно.

– Неразумно действовать за моей спиной, Холле.

– Я забочусь о тебе, – тихо сказала женщина. – Может, я и тень, как ты сказал, но во мне достаточно осталось...

– Любви?

– Нет. Хозяйка никогда ничего не делала из любви. Ей двигал долг, а в тебе она увидела того, кто сможет взять на себя её обязанности, и не сломается. Но ты оказался другим.

– Я не справился?

В холодном голосе лишь интерес, не более. Будто ему и вправду не интересно, что думает о нем Холле. И все же он задал этот вопрос, впервые за долгие века.

– Ты справился, Фаннор, – мягко сказала Холле. – Но я... она, не учла одного. Тебе знакома тоска, и знакомо одиночество. Даже за столько лет ты не избавился от человечности.

Господин снегов замер у одного из окон, будто вид бескрайней снежной равнины мог его заинтересовать.

– И что... если так?

– Ты не можешь не понимать, что с Кай будет так же, иначе бы не старался так избавить девочку от всех земных страстей и привязанностей. Но это не поможет, Фаннор. Ведь одной рукой отбирая, другой ты даешь. Сначала мне казалось, что так ты пытаешься связать Кай чем-то помимо долга. Как и тобой когда-то двигала благодарность к Хозяйке Зимы. Но... тебе не кажется, что ты и сам слишком увлекся?

– Я передумал.

– Что?!

Холле, не думая, что делает, схватила Фаннора за белый рукав, и он послушно повернулся к ней.

– Я передумал, – почти с удовольствием повторил он. Уголки губ его чуть приподнимались.

– Ты... остановишься на полпути? Позволишь Кай остаться смертной?

– Нет, я дойду до конца. Но итог будет другим. Вечность может подождать.

Гердан.

Таким, наверное, Герд мечтал быть всю жизнь. Свободным, сильным, не знающим усталости. Но всё это он испытал лишь только потеряв себя.

Он почти не садился на землю, чтобы утолить жажду или голод, да и они его особо не мучили. Гораздо сложнее было терпеть холод. Все его тело пылало, но огня все равно не хватало. Раз, увидев жарево пожара в одном из человеческих селений, он, не думая, окунулся в него, очищая потускневшие в дороге перышки. И огонь, который неминуемо должен был перекинуться на другие хлипкие хибары, затух, став пищей дивной птицы.

Самыми тяжелыми оказались последние дни пути. Солнце грело все жарче, но внизу раскинулись бескрайние водные просторы, и такое количество воды вызывало беспокойство у огненной птицы. Она взлетела так высоко, что плывущие по морю корабли казались лишь хворостинками на бирюзовом полотне.

Та, другая земля, которая однажды показалась на горизонте, вызвала у птицы радостный клекот. Её берега – сухие, почти безжизненные, по крайней мере с высоты полета, казались почти знакомыми. А раскаленный желтый песок приятно согревал продрогшие косточки. Ночью он зарывался в него, пытаясь сохранить хоть какое-то тепло, а днем выбирался на поверхность и снова летел.

А затем его невидимая цель будто бы пропала. Герд беспокойно метался над пустыней, не в силах улететь, но и не зная, что же ему делать. Пока однажды не заметил костер, одиноко пылающий в ночной тьме.

По крайней мере, ему показалось, что это был костёр.

Как оказалось, Герд рухнул прямо кому-то на голову, и тут же был пойман. Незнакомец – смуглокожий белозубый мужчина в красном тюрбане, белой, стянутой широким поясом накидке и высоких сапогах с загнутыми носками, казалось даже обрадовался своей трепыхающейся добыче. Держал он птицу легко, не давая ей клюнуть себя, но и не позволяя повредить собственные крылья. И искры, от огненного существа летящие, мужчину, казалось, нисколько не беспокоили. Он лишь смеялся, приговаривая что-то на гортанном певучем языке.

А затем несколько раз топнул ногой, и они оказались в другом месте. Или в том же – но вот только вместо барханов перед ними возвышался дворец, утопающий в зелени.