Господин Хороший.

Господин Хороший.

Говорят, он приходит, когда плачет мир. Говорят, его невозможно не узнать. Говорят, у него нет сердца, но при этом он является самым милосердным созданием. Мы дали ему тысячи имён, но ему больше всего нравится то, которым его редко кто называет – Господин Хороший.

Она все лежит и лежит и никак не может встать, час за часом, день за днём. Эта кровать, эта комната, стали её клеткой. Как давно она не покидала этих четырёх стен, как давно она не чувствовала ногами обычной деревянной половицы. О, она бы сейчас все отдала за это крохотное ощущение. Но этого больше не произойдёт, как и многих других жизненых мелочей, которые приносят радость. Даже папины наказания сейчас были бы лучше, чем эта сковывающая пустота. Но ей оставалось только вспоминать, вспоминать прошлое: свои шалости, детские переживания, мамины сказки и игры с любимыми игрушками, такими, как её плюшевый мишка Буч. Которого так и хочется, потрепать за ухо, угостить конфеткой, которую потом придётся съесть самой. Она вспомнила, как они с ним мыли полы во всём доме перед маминым приходом, чтобы сделать ей сюрприз. Почему ей раньше это так не нравилось, как глупо было раньше не любить мыть пол или возиться на кухне, помогая маме готовить. Сейчас она не могла понять себя прежнюю, непослушную и капризную девочку. Но к сожалению, ей уже ничего не осталось кроме, ожидания, ожидания конца. У неё нет даже сил попробовать яблочный пирог, который сегодня испекла мама. Чей аромат пропитал всю комнату. А его хрустящая сахарная всегда таяла во рту. Но эта болезнь забрала у неё все, что она любила и ненавидела, остался лишь холод, тьма и больная пустота.

«Почему? Почему это произошло с мной?» - этот вопрос постоянно звучал у неё в голове, как зловещий звон колоколов в церкви возле кладбища. Она знала, что обречена, она знала, её невозможно излечить. Теперь вряд ли что-нибудь могло её спасти, и от этого становилось ещё больнее. День за днём одно и то же: пустота, ледяная хватка тьмы и ожидание неизбежного финала. А ведь раньше у неё был шанс изведать весь мир, мир, который ей больше ни увидеть, ни ощутить. Никаких больше прекрасных лошадей, запряжённых в чарующие чёрные экипажи, которые приезжают на Айлон Стрит. Больше никогда нельзя будет попробовать сладости из лавочки «Мир карамельного поезда», где приветливый продавец Джон предложит лучшие шоколадные конфеты с клубничной помадкой. Ей хотелось заплакать, но даже в этом ей было отказано:

"Почему? Почему это произошло, со мной. Не хочу умирать. Не хочу. Не хочу! НЕ ХОЧУ! НЕ ХОЧУ!!! ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО!!!”

 И тут время остановилось, исчез весь звук мира, только она и её комната. Это ощущение удивило её и в то же время напугало, как будто её мысли прошли сквозь пространство материального мира, разорвав его и вместо него, призвав, его брата необычайно пустого и одинокого. Осталась она, комната и голос:

- Проснись, милая Герда, – сказал голос этого мира. - проснись.

И после этих слов, звучащих будто мелодия её сердца, девочка широко распахнула глаза, она не могла ослушаться просьбы этого голоса, никто не смог бы ослушаться его. Даже пустота, эта мерзкая и холодая пустота, начала постепенно отступать, повинуясь этому голосу.  

- Открой глаза Герда.

Очнувшись от своего долгого сна девочка, все не могла прийти в себя от удивления. Хозяина странно голоса она увидела сидящим напротив неё на маленьком детском стуле возле камина. Он смотрел на неё, однако, в его взгляде не чувствовалось ни угрозы, ни злого умысла. Поэтому она не была напугана присутствием в комнате такого странного гостя, на котором был одет тёмный длинный плащ и чёрная шляпа с широкими полями. С его одежды капала вода, как после прогулки под бесноватым ливнем, а лицо было изъедено морщинами, но прочесть хоть какие-то точные очертания лица не получалось, как будто его и не было вовсе. Однако глаза незнакомца оказались настолько живыми и ясными, что, посмотрев в них, Герда почувствовала себя очень старой, и тут же перевела свой взгляд на другую выразительную часть лица этого господина: на его длинный вороний нос. Девочка не встречала этого человека, ей было любопытно, откуда он знает её и, вообще, как он тут оказался. Поэтому она первая решила прервать затянувшееся молчание и настороженно поприветствовала своего гостя:

- Здравствуйте, странный господин, – поздоровалась Герда. – Могу я узнать у вас кто вы и откуда вы знаете моё имя? - как можно уважительнее спросила она.  

- Здравствуй, Герда, – Поздоровался гость. Его голос был тихий, как лёгкие волны на водной глади ночного озера, и такой же завораживающий. Он пронёсся по всей комнате, успокаивающе поглаживая девочку своей мелодичностью. – Меня зовут Господин Хороший, точнее, это одно из множества моих имён, но зато оно моё самое любимое. А ответ на твой второй вопрос. Откуда я тебя знаю, такова моя работа знать имена всех живых существ. Хоть это и странно звучит.

- Эм, вы доктор? - попыталась разобраться в происходящем девочка. - Вас сюда моя мама пригласила?

- О нет, милая Герда, я не доктор... И то что меня сюда позвала твоя мать тоже неверная догадка, сюда позвала меня ты, - здесь странный человек запнулся и потом сказал уже более грустным голосом. – Точнее эта была твоя боль и твои страдания. – на лице Герды отразилось недоумение. Но странный гость почувствовал это и решил опередить последующий вопрос девочки, и пока она садилась на край кровати, поспешил заговорить первым: – Не пытайся понять, как. Сейчас это неважно и да не нужно, мне не хотелось бы понапрасну отнимать твоё время. Я здесь для того чтобы облегчить тяжесть твоего бремени и помочь тебе. Я здесь для того чтобы перед уходом, освободить твою душу от груза одиночества и боли.