Гость

Глава 1-ая и единственная

Глубокой ночью господин М возвращался домой. Он был пьян: недостаточно, чтобы не сесть за руль, но достаточно, чтобы клонило в сон, и абсолютно достаточно, чтобы в темноте не заметить человека на шоссе. Это случилось мгновенно, за считанные секунды, даже тормозной след остался никем не замеченным. И вот господин М подъехал к дому со страшным грузом в багажнике. Им владели инстинкты, подавляя голоса разума и совести. Им владел алкоголь.

В кромешной темноте господин М вытащил свой груз, унося на задний двор, достал лопату и взялся за дело. Яма была вырыта, груз закопан и тайна похоронена. Он открыл садовый шланг, смывая следы. Всё ещё чувствуя опьяняющую усталость, господин М зашёл в дом через заднюю дверь, направившись в спальню, и, не снимая одежды, лёг в кровать. Сна не было ни в одном глазу.

***

Господин М и Господин С уже встречались раньше. Так уж вышло, что господину С пришлось столкнуться с последствиями неосторожности господина М. Тот же, в свою очередь, прекрасно знал о Господине С, но, тем не менее, его не узнал. Не сразу.

И до того момента на улице Центральная, казалось, царила идиллия. Славные дома в этом переулке облюбовали преимущественно семейные люди, как, к примеру, Матвеевы — уроженцы юго-западного региона, одного из самых густонаселённых. Именно эта особенность стала причиной их переезда на Центральную.

Семейство состояло из главы — господина Ивана Матвеева, его очаровательной жены Елены и троих детей: Катерины, Леночки младшей и Ванечки младшего. По непонятной причине, Катя была наименее любимым ребёнком в семье.

Лучшим другом Кати был Виктор — мальчик из соседнего дома на два года её младше. Виктор также не был единственным ребёнком в семье, но ощущения в нехватки родительской любви не наблюдал. У Виктора была младшая сестра Анастасия — милейшая малышка, которая внешне больше напоминала их мать Розу — чистокровную итальянку. В своё время госпожа Руссо, Роза, оставила родную страну ради мужа — господина Калинина. В поисках семейного счастья они переехали, обретя покой в уютном доме на Центральной улице. В целом и госпожа Руссо, и господин Калинин были довольны жизнью, и даже небольшие стычки относительно огорода Розы с соседом Нестеровым не могли этого изменить.

На самом деле господин Нестеров не так уж и ненавидел огород госпожи Руссо. Растения, что она выращивала, неблагоприятно сказывались на почве, возле которой цвело несколько розовых кустов на его участке, но дело было не в этом. Розы были посажены госпожой Нестеровой, упокой Господь её душу. И господин Нестеров принимал любое, даже непредумышленное вредительство, как личное оскорбление, о чём не раз говорил соседу слева — Борису Шилову, известного как «дядя Боря».

Дяде Боре нравилось, когда его так называли, нравилось ощущать себя важным, быть частью большого семейства, коим считал жителей улицы и которого был лишён. Дядя Боря никогда не был женат, он всю жизнь провёл в одном доме и был единственным, кто знал и видел всех въезжающих или съезжающих с Центральной. Он поддерживал с соседями дружеские отношения, стараясь помочь при необходимости и без неё.

Наверное, именно поэтому его не жаловал другой сосед: Влад Суворов — холостяк-перфекционист тридцати двух лет отроду. Он был настоящим трудоголиком с девизом «Или сделай идеально, или не берись вовсе», и все попытки дяди Бори навязать некомпетентную помощь его раздражали. Он занимался достраиванием пристройки к дому, разрешение на которую выдали совсем недавно, но, как казалось самому Владу, очень вовремя. Потому что шум от стройки не раздражал соседей в конце улицы, так как там никто не жил, но зато мешал соседу справа, хотя дядя Боря ни разу не пожаловался.

Влад предпочитал лично следить за действиями рабочих, поэтому появление пристройки существенно затягивалось. Ровно до тех пор, пока в тот самый дом в конце улицы не въехал новый жилец.

Появление соседа заметили не сразу.

Юная Вера Зимина как раз переписывалась с новым ухажёром, пока готовила ужин для приболевшей матери. Её привлёк странный свет в окне одинокого дома. Она решила, что это не более, чем игра солнечных лучей, закончила готовку и понесла ужин в родительскую спальню, благополучно забыв о произошедшем.

Днём позднее сын Артура и Марии Черновых Александр играл во дворе, когда ему показалось, будто дверь в тот дом приоткрылась и тут же захлопнулась. Но он был не из трусливых, так что и мысли о призраках не допускал. Саша подумал о ветре.

На третий день улица всполошилась: деревья шептали странные стихотворения, ветер напевал непривычный мотив, а на кустах проступила изморозь. Осень окончательно вступила в свои права, принося туман, небольшие осадки и лёгкие заморозки. Хотя на Центральной, казалось, вечно царило лето: даже зимой солнце светило ярко, а снег выпадал разве что на зимние празднества. Но этот сентябрь всё изменил.

Из тумана выехал небольшой грязный фургон и направился в самый конец улицы. Господин Нестеров, в это время обычно совершающий ежедневный осмотр излюбленных кустов, поднял голову и всмотрелся вдаль, стараясь рассмотреть водителя. Но водитель так и не покинул своей кабинки.

Госпожа Зимина должна была проснуться от звука будильника ровно в семь утра, чтобы принять первые лекарства — она не была по-настоящему больна, но почему-то устала. За пять минут до назначенного времени её разбудил хлопок двери.

Мария Чернова как раз готовила завтрак для семьи и бездумно смотрела в окно, но заметила, как из нежилого дома вышел человек в чёрном плаще. Она была так удивлена, что не обратила внимания на пригорающую яичницу и поспешила наверх будить мужа, чтобы поделиться новостями.

Поэтому госпожа Чернова пропустила момент, когда человек в плаще открыл задние створки фургона и вытащил из кузова одну единственную коробку. Он отошёл в сторону и окинул взглядом ещё спящие дома, в которых где-нигде начинал зажигаться свет. Улица просыпалась вопреки мольбам деревьев и увещеваниям ветра.