Гости

Гости

Эпизод 1. Гости

Тогда

Перед лицом – огромные чёрные глаза без зрачков. Когда он увидел в них своё отражение – они тут же исчезли. Секундного наваждения хватило, чтобы запомнить их навсегда. Он шёл, продираясь сквозь молодую поросль и едва переставляя ноги. На ботинках в несколько слоёв засохла земля вместе с листочками и хвоей; костюм, бывший некогда тёмно-зелёным, весь покрылся пёстрым узором грязи и пролитой крови; волосы спутались, прилипли к потному лбу. Мертвецки бледный, тем не менее, он был ещё жив.

- Больно, - только и сумели шёпотом выдавить из лёгких вконец растрескавшиеся губы. Вдалеке хрустнула ветка – и он ускорил шаг. Но мозг приказал, а ноги не послушались, зацепились одна за другую. Даже не пытаясь смягчить падение, он рухнул на землю, впечатавшись лицом в траву.

- Марик, к столу! – послышался голос какой-то бабушки, совсем близко. Люди близко. Надо встать.

Он выплюнул грязь изо рта и попытался встать одним усилием, но теперь приказов его мозга не слушались уже и руки. На шее и висках вздулись вены, вздулись они и на руках, едва он попытался на них опереться.

- Марик!

Он поставил ладошку на землю, убедился, что она стоит ровно и крепко. Вторая подчинилась не так твёрдо, но голову от земли он поднять сумел.

Щурясь от яркого солнца, из избушки вышел Марк.

- Видала я раз, как сыч днём прогонял ворону от дупла – у него такая же мордашка была, - ласково сказала бабуля, поставив на стол нереальных размеров пирог с гусятиной, картошкой, луком и чёрным перцем, весь покрытый завитушками и узорами из теста.

Марк лишь блаженно улыбнулся, вдыхая, минуя лёгкие, сразу в урчащий желудок запах свежего пирога.

- Марик, стажировка – дело серьёзное, но, - сказал нарезающий огурчики дед, – стоило сюда ехать, когда целый день за своим монитором? Вон, кожа – что побелка на печке.

Дальше от земли, ещё усилие. Коленки подобрал к животу, сумел встать на четвереньки. Слюна течёт, как у бешеной собаки, капая на траву. Крикнуть бы им, а сил нет.

- Да я немножко уж, - так же блаженно ответил Марк, сев за стол, за белоснежную скатерть, что бабушка всегда будет упорно стирать и выглаживать для каждой дворовой посиделки. – Интернета всё равно нет, много не наработаешь.

- Его тут хронически, так скажем, нет, - сказал дед, перейдя с огурчиков на хлеб. От одного хруста корочки скулы свело ещё больше, а от запаха мякиша, перебившего пирог, желудок заурчал уже до соседних домов. Но надо потерпеть.

«Надо потерпеть», - сказал он себе, присев на корточки. Вены пульсировали и синели сквозь бледную кожу. Ухватившись за кору ясеня, он встал и обернулся. Идёт следом? Затаился? Или давно уже отстал, а ветки хрустели по какой-то другой причине? Или не хрустели вовсе!

- Маме, кстати, давно звонил? Как они там? – спросила бабуля, поставив на стол настолько ароматное жаркое из крольчатины и картошки с базиликом и розмарином, что выносить этого не было уже никаких сил.

- Да вот, пока связь была, тогда и звонил, неделю назад. Как они там, на пляжике коктейли пьют, - ответил Марк.

- А ты, небось, завидуешь, думаешь, что лучше б с ними полетел? – спросил дед, раскладывая нарезанный домашний сыр на хлеб. – Да брось ты, тут лучше, вот увидишь.

- Несомненно, - ответил с улыбкой Марк. – Ну что, когда начнём уже?

- Оголодал, сыч? Погоди, щас Ваня с ребятами придут.

- Их-то зачем позвали? Я думал, в своём кругу посидим.

- Так они и есть наш круг, - как бы удивляясь, ответил дед.

- С каких это пор?

- А с таких, что приезжать почаще надо, - ответила бабуля. – Вон они идут уже, руками машут. Ты, поди, и лица уж их забыл.

- Не забыл, - уныло ответил Марк.

- Ну хоть Аду-то рад будешь видеть.

- А что Ада?

- А что Ада… Ада вон, все пять лет про тебя спрашивала. Как ты, что ты.

Ещё немного. Бесконечный лес кончается. Свет вовсю бьёт сквозь кроны. Метров пять.

Ноги – ватные, ботинки – тяжёлые, каждая крупинка грязи на них добавляет килограмм.

Держась за ближайшие стволы ясеней, он приближался к последним кустикам этого леса. Они смеются, они, сука, смеются! Заметит меня кто-нибудь, наконец?

Ада, разумеется, села рядом, как бы невзначай задевая своим бедром его бедро. И всё улыбалась, не то загадочно, не то просто пыталась растрясти этого сухаря.

- Как там Москва? – спросил Вова сквозь набитый пирогом рот.

- Стоит, не колышется, - ответил вместо Марка Ваня, пожирая жаркое. – Что ей будет-то.

Последнее дерево. Они за столом, что-то едят. При мысли о еде почему-то стало тошно, и он поморщился. Если не выйти на открытую местность – точно не заметят, они там заняты. Они там веселятся, пока я умираю.

- Марик, а вот отгадай загадку, - потянув руку к хлебу с домашней колбасой, сказал Вова.

- Началось, - уже предвкушая, ответил Марк.

- «Как звезда сияет, но в поле травы не найдёт».

- И что же это?

- Ну ты отгадай.

Они смотрели друг на друга, пока Ваня не прыснул со смеху:

- Я знаю, я знаю.

- «Москвич в деревне»? – спросил Марк.

- Да, - ответил Вова, и засмеялись уже все.

- А ты-то чё смеёшься? – спросил Марк Аду. – Ты ж самая адекватная из вашей троицы. А вы?

Но улыбался даже дед, а Марк только подытожил:

- Вот что пять лет назад, что щас – не понимаю я вашего юмора, но рад всех видеть. Хотя сперва – бабуля не даст соврать – не очень-то и хотел.

- Как и мы, бро, как и мы, - красный от смеха, ответил Вова. – А то событие – наш неженка соизволил приехать. Ещё и всю неделю дома просидел.

- Я работал.

- Стажировка, слышали, да. А какая стажировка может быть на третьем курсе вообще?

- У нас иногда и с первого уже вытягивают. Дефицит.

Нога утонула в грядке с петрушкой, но тело выстояло. Не в этот раз, гравитация.

Сил осталось только на одно действие: либо сделать ещё шаг, скорее всего - последний, либо попытаться крикнуть. Треснутые губы только приоткрыли рот, но в лёгких воздуха не было даже на хрип. Он протянул к ним руку, хватая пальцами воздух.