Готова на всё

Готова на всё

Это так прекрасно -- существовать одновременно во всех мирах. В этом заключается для меня настоящее чудо… Особенно если этот мир называется «Двор Манекенов». В нем, по уверению Дамиана, нет ничего такого, за чем стоило бы следить, а есть только бесконечное многообразие форм и масок. Эти маски играют, перевоплощаются, и спектакль, разыгранный среди них, кажется бесконечно интереснее всякого подлинного спектакля. И картины, возникающие из ниоткуда -- совершеннее картин любой эпохи.
Техника живописи, как известно, обращена не столько к красоте, сколько к могуществу: в ней царит идолопоклонство, так как в искусстве не может быть и речи о достижении совершенства. Но красота старинных картин поражает нас до сих пор. Это такое удивительное обаяние, потому что у него два лица: красивое и страшное. И само это страшное очарование так же обволакивает зрителя, как красота. Поэтому можно смело сказать, что в глазах древних, глядящих на нас, отражается их внутренняя красота, красота их собственного страха перед игрой…
Эти художники играют на каком-то известном мне языке, только непонятном… Я вижу мир вокруг себя и живу для себя, они же подобны чему-то нездешнему, не имеющему в себе ничего иного, кроме неизъяснимого, существующего только для них самих… То, чему невозможно дать определения. Вот так и происходит... Ах, жизнь -- это бесконечное необычное. Можно сказать -- бесконечно интересное. А может ли быть в этой восхитительной игре что-либо такое, чего нельзя было бы ощутить? Нет. Почему? Все линии, сплетенные друг с другом... разве можно ощутить их именно так? Вопрошаю я и не нахожу ответа.
Мы смотрели на фрески, украшавшие проход во двор, которые возникали прямо у нас на глазах. По сторонам от них были простенки, облицованные геометрическими мозаиками из мрамора. Мозаики эти были белыми и светло-серыми и похожими на замерзшую ртуть. Это была такая роскошь, что в какой-то момент мне стало казаться, будто я со своей камерой оказалась во дворце Рамакришны Второго, которого в своих дневниках упоминает Далай-Лама XХ. Сама я, разумеется, была моделью...
Это была многослойная живопись по штукатурке, а двор оформлен под срез земной поверхности, и можно руками ощутить фактуру почвы, склоны гор, даже обдуваемое свежим ветерком море. Сами стены облицованы фаянсом разной плотности, а на своде арки виден и совсем тонкий рельеф на крупных камнях. И, конечно, в конце двора есть фонтаны, да какие! А люди на фресках показаны в натуральную величину, с высочайшей детализацией. Многочисленные портреты не только улыбаются, но и морщатся, часто даже в каких-то смешных позах -- красота! Так что идея, выраженная в этих фресках, понравилась всем без исключения.
Причем каждый почему-то почувствовал, что идея общая. Правда, после того, как был дан сигнал начинать представление, кому-то из гостей удалось заговорить о чем-том вроде платы за проход в замок и вообще об охране их жизней, причем, надо сказать, вполне к месту. Но как именно можно сохранить тайну за такое короткое время, никто не понимал, поэтому на минуту-другую в обсуждении повисла тишина, почти такая же, наверное, тишина в соборе Нотр-Дам, только куда более всеобъемлющая. Но Дамиан развеял все опасения, сказав, что фантазии даются нам, как и смерть, бесплатно.
Надо просто быть самими собой и не гнать волну. Когда она сойдет на нет, можно будет расслабиться и успокоиться. Еще не известно, сколько народа пропало здесь в последние дни, и только одному Богу известно их будущее. Кто знает, где окажется завтра другой. Еще неизвестно, выживет ли кто-нибудь из нас вообще. Стоит ли лишний раз ломать голову? На этот вопрос, скорей всего, не ответит никто, ибо откуда нам знать, что скрывается за теми или иными событиями? Когда нас охватывает страх, мы привыкли обвинять во всем обстоятельства, а не себя.
Представление начиналось... Со всех сторон нас окружили какие-то фигуры в чем-то вроде длинных мантий. Они плотно окутывали тела, но сквозь прорези в мантиях можно было увидеть, что на них надето. Среди этих фигур я заметила и несколько магов с многоступенчатыми коронами на головах. Все они держали в руках цветастые шарфы. Цвета их шарфов были другими, чем короны магов, поэтому я решила, будто их обладатели работают в оперном театре. Но на деле, я думаю, они были актерами массовки, которых привозили откуда-то по распоряжению Дамиана и которым было все равно, в каком представлении участвовать.
Точно так же не существовало разницы и для музыкантов, играющих на разных инструментах и собирающих вокруг себя зрителей. Прозвучали три или четыре оперных вступления. Потом из-за кулис на небольшую сцену выбежали три девушки в светлых одеждах, и эти девушки начали махать перед нами бумажными веерами. Сначала я ничего не поняла, а потом вдруг заметила что-то, летящее сверху. Оказалось, это были такие же девушки, как и первые, только в цветных перьях. Их опускали вниз на блестящих тросах с помощью лебедок. Почти как стая воздушных змеев, девушки начали приседать на сцене, в то время, как первые стали высоко прыгать, держа веера над головой.
Я, конечно, снимала всё это на камеру. Самого Дамиана я не видела, к тому же я стояла не у самой сцены, а в отдалении. Только когда он оказался рядом, он слегка улыбнулся мне в камеру, явно уверенный в том, что я следила за ним. Дальше вышел мужчина в маске божества из какого-нибудь античного амфитеатра. Он держал зонтик. Этот мужчина был совершенно голый. И вел себя так, как будто между ним и девушками были какие-то странные отношения. И, понятно, он был страшнее всех.
Он что-то говорил. Но звуки, которые он издавал, были совершенно не человеческими. Кажется, он пел какую-то негритянскую народную песню. Я не понимала слов, но музыка была очень приятная и духовная. И потом, какой-то особенный способ ее исполнения… Такого я в жизни не слышала. затем он начал декламировать стихи:
Откроется дверь и вы войдете в храм.
И в этом храме, где все двери, как стена,
Вы обретете то, к чему стремились.
Сегодня исполнится ваша мечта,
Ведь вы так долго шли к ней по дороге.
Она уже совсем рядом, она у входа.
Откройте двери, входите смело.
Теперь не нужно никуда идти,
Вам не придется ничего искать.
Все то, что вы хотели обрести,
Придет к вам сразу, прямо на порог.
Откройте дверь, войдите в этот храм,
Впустите в сердце новую мечту.
Не бойтесь, вы не будете потом жалеть,
Ведь так и должно быть… Вы получите сполна.
Вы заслужили. Не сомневайтесь.
Просто потому, что знали – надо спешить.
В стене напротив сцены, куда указывал актер, открылась дверь, которую раньше никто не заметил. Это скорее был проход в иное измерение. Перед нами открылись каменные ступени, ведущие куда-то вверх. Они были покрыты темным ковром.
-- Теперь мы можем сказать, что такое «мы»? -- послышалось сзади.
Я оглянулась. Дамиан стоял прямо за мной. Я непонимающе улыбнулась...
-- Сегодня исполнится ваша мечта, -- негромко сказал мне Дамиан.
-- Мечта? Какая? -- удивилась я.
-- Вы сегодня выиграете миллион. Вот он, -- он протянул мне перетянутый резинкой полиэтиленовый пакет.
Я сразу не поверила. Потом до меня дошло. Мы не играем в карты... Его руки на самом деле не были сложены в горку. Значит, миллион не настоящий. А настоящий розыгрыш еще впереди.
-- Но будет очень, очень хорошо. Так хорошо, что даже трудно поверить, -- говорил Дамиан. -- Вы наконец-то встретитесь со всеми своими друзьями. И это будет не только дружеский ужин. Он станет началом вашей дружбы. Но сначала будет знакомство, не менее интересное. Вам будет, что вспомнить про этот вечер. Ведь мы так давно не собирались вместе. Постарайтесь все сделать, чтобы эти воспоминания на всю жизнь стали вашими лучшими воспоминаниями. В этот вечер каждый из вас должен быть максимально искренним. Не нужно стараться произвести хорошее впечатление, просто будьте собой.
Когда все стали подниматься по ступеням, появилась на стене ниша, перед которой на ковре сидела женщина в странной одежде. Ее лицо было скрыто под маской, вырезанной из разноцветного листа бумаги. На голове у женщины был парик, а на руках -- черные перчатки. Ее платье с ног до головы покрывала золотая вышивка, изображавшая цветы. Она подняла руку с раскрытой ладонью вверх и что-то звонко выкрикнула, и тут же прямо в стене открылись две щели, одна из которых, кажется, вела куда-то. За ней виднелся ярко освещенный зал со стенами, украшенными позолотой.
Все между тем уже поднимались по ступенькам выше. Вверху на площадке, где лестница делала поворот, вновь появился голый человек в маске и произнес:
-- Вы не волнуйтесь, я не дам вам умереть.
И не могу сказать, что будет приятно, но точно будет не больно.
Я не буду вас пытать, не хочу, чтобы вы почувствовали боль.
Вы хотите умереть... Хорошо. Давайте попробуем!
Мне интересно, как вы это сделаете.
Что вы будете делать? Будете кричать? Или просто замолчите?
Задохнетесь от собственного крика?
Уйдете в себя, закроетесь, и будете плакать?
Как вы думаете, почему люди так боятся смерти?
Что будет после того, как мы умрем?

Надо ли говорить, как я испугалась. И если бы люди вокруг, я бы уже умерла от страха. А ведь я ещё не умерла. Мне казалось, что всё это происходит не со мной. Что я сплю.
Актер в маске божества исчез, а вместо него появился другой, и я решила, что его только что выкрасили в синий цвет. Он был старше. Я не очень хорошо его видела. Он пригласил всех подняться дальше по лестнице, в более просторное помещение. Там был длинный стол с очень красивыми приборами, похожими на буддийские. Но когда мы подошли к столу, нас остановил какой-то карлик в красном халате. У него были рыжие волосы, он был похож на обезьяну и имел лицо фрика. В комнате было два окна, покрытые разноцветными витражами, но я их не разглядела, потому что карлика отвлекла дама в черном платье, которая несла поднос с блюдами. Она не хотела, чтобы он крутился у нас под ногами и мешал нам сесть за стол. В нашем обществе возникла какая-то неловкость. однако она разрешилась тем, что дама принялась жонглировать блюдами. Это было очень красиво и необычно. Блюд было множество. Весь стол был также заставлен фонариками, которые вспыхивали синим огнем. Потом дама мгновенно преобразилась и оказалась прекрасной девушкой. Было невозможно оторвать взгляд от ее черного платья и черной повязки на глазах. Она подала нам пример и выпила бокал красного вина. Потом водрузила на голову яблоко и громко сказала:
-- Я вызываю Вильгельма Телля! Приди и принеси свой лук и стрелы!
И наступила мертвая тишина. Все молчали. Никто не ожидал такого поворота в спектакле. Кажется, это должен быть смешной розыгрыш. Каждый думал о чем-то своем, сидя за шикарным столом. После этого в комнату вошла бронзовая богиня с золотым колпаком на голове. Ее слуги принесли лук и колчан, из которого торчали стрелы. Раскрыли занавес, который почему-то был до этого закрыт. За ним оказался рыцарь в серебристых доспехах. У него было волевое лицо с небольшими усиками.
-- Я пришел, -- возвестил он и взял в руки лук и стрелы. -- Кто хочет спасти эту прекрасную девушку и занять ее место?
-- Я займу ее место, -- не веря себе, я услышала свой голос.
Но нет, это не сон. Это жизнь. Жизнь, которая мне не принадлежит. Как будто я оказалась в параллельном мире, где всё не так. Всё не так, как у людей. Наверное, это и есть ад. Ад -- это когда ты не понимаешь, зачем ты здесь. Когда ты ничего не можешь. Не можешь даже умереть. Ты просто не знаешь, что делать.
-- Ты уверена в этом, незнакомка? -- громко спросил рыцарь. Он был чем-то похож на моего отца, умершего несколько лет назад.
-- Да! Это было моей мечтой с раннего детства!
Я встала из-за стола и направилась к нему. Я словно повиновалась какой-то новой силе, которая, впрочем, была мне почти непонятна. А потом произошло нечто неожиданное. Вдруг я ощутила какую-то холодную и мокрую тяжесть у себя на лице. Меня понесли вперед, сквозь туман, а затем вдруг остановились. Я почувствовала на себе что-то тяжелое, но слишком мягкое. У меня кружилась голова, и я поняла, что это теплое одеяло. Потом, как-то вдруг, я оказалась в маленькой светлой комнате, похожей на ту, где я спала с Дамианом. Вокруг стояли какие-то люди, горели лампы. Это была гостиная. Справа от меня стоял столик с напитками. Перед столиком стояли два кресла, обитых красной кожей. Они были мягкие и удобные. За ними -- диван с подушками. Лежал какой-то плед. Дверь закрылась, и я опять оказалась на улице, в саду. По небу плыли крупные тяжелые облака. Мы куда-то тихо шли -- я не видела лица идущего передо мной и не смотрела по сторонам -- если бы он оглянулся, не уверена, что узнала бы его. Это был Дамиан? Не знаю. Помню его машину. Уже стемнело. Что-то случилось? Теперь мы сидели на берегу реки, со всех сторон окруженные высоким темным лесом, уже становилось темнее ночи. Стояла полная тишина.
-- Я ухожу, -- сказал Дамиан. -- Я думал, мы погуляем немного, на закате. А теперь вот собираюсь уходить. Ни за что не мог предугадать, что все так выйдет. С вашего позволения, откланяюсь. Надеюсь, скоро увидимся. Приятно было познакомиться. Впрочем, слово "приятно" здесь мало подходит. Прощайте.
С этими словами он сел в машину и завел мотор. Заросли расступились, и машина углубилась в лес. Я осталась одна. Несколько минут я неподвижно стояла на месте, а потом от леса отделилась высокая темная фигура. Вскоре я увидела то, чего так боялась. Это был он, Вильгельм Телль.
-- Ты что-то потеряла, незнакомка? -- спросил он.
Именно в этот момент я окончательно поняла, какой у него волшебный голос. Он был глубоким, бархатным и гипнотизирующим. Только у меня уже не было сомнений в том, кто передо мной. Но это не важно, потому что я не считала себя потерявшей что-либо -- ведь я ничего не имела. Я была так счастлива, так безумно счастлива -- и вот теперь я умираю.
И это тоже не имеет значения.
Ведь я прожила счастливую жизнь.
В этом-то всё и дело. Всё остальное не важно.
Так вот, я жила слишком долго и,
В конце концов, мне стало просто скучно.
А потом я полюбила вас. Вот и всё.
Все эти годы я любила вас, а вы этого даже не знали.
Вы были слишком заняты собой.
Мне было очень больно. Я не могла спать, я не ела, но сходила с ума. Мне казалось, что он мне изменяет. Я чувствовала себя покинутой и преданной. В какой-то момент я решила, что если он не вернётся, то я убью себя. И я даже нашла где это сделать, в одном из заброшенных домов. Но я этого не сделала. Я думала, что все еще можно исправить, что мы можем быть вместе. Да, я знала, что это будет сложно, но я была готова на всё.