Грань добра

Глава 5

Приятного чтения и хорошего дня :)

***

Задавая корм лошадям и слыша, как урчит мой желудок, я чувствовала себя даже не на уровне безалаберного слуги, как выразился господин инквизитор, а где-то между ленивым конем, скинувшем всадника и теперь наказанным голодом и чертом.

И без того отвратительное настроение испоганил моросящий дождик, который то накрапывал, то затихал, со временем превратившись в полноценную грозу.

Разрумянившаяся от сытного обеда госпожа Берта вышла ко мне минут через тридцать и скупо сообщила, что в такую погоду старая карета может увязнуть, а потому я должна устроиться на ночлег в выделенном для меня помещении. Когда она ушла, мальчишка вынес мне кружку теплого молока и дал небольшую подушку, набитую опилками, после чего заговорщицки посоветовал устроиться в углу конюшни, где не сильно сквозит.

Сон не шел, а не прекращающийся дождь то и дело вырывал меня из размышлений и заставлял вслушиваться в шаги и замирать в ожидании появления разбойников или местных любителей выпивки.

Я никогда не путешествовала дальше соседской деревни, и каждый раз у меня в сопровождении были родители и одна из служанок.

Сейчас я чувствовала себя очень одинокой и подавленной. Я понимала, что еду, возможно, на собственную казнь, и не смогла бы сейчас с точностью сказать, в какой миг все мои эмоции превратились зубную дробь, заставляющую концентрироваться на ощущениях озябших конечностей и накатывающей головной боли и совершенно не думать о том, что мне уготовано в будущем.

Когда чужие холодные руки накрыли мои плечи чем-то теплым, я вздрогнула, вмиг отгоняя меланхолию и тоску по дому. Резко обернувшись, встретилась взглядом с высоким мужчиной в дорожном плаще с капюшоном, из-под которого смогла разглядеть только мокрые пряди черных волос и шрам, пересекающий всю скулу.

- Ты тут совсем замерзла, девица, - тихо проговорил незнакомец, - возьми мой плед.

Я удивленно оглядела плотную ткань, кутаясь в нее и стараясь унять дрожь. Громовые раскаты заглушили звуки шагов, и я до сих пор не могла оправиться от удивления.

- Спасибо, - мне едва удалось вымолвить непослушными губами.

Мужчина недовольно оглядел мое состояние и хмуро поинтересовался надтреснутым голосом:

- С инквизитором приехала?

Я лишь кивнула, не желая вдаваться в подробности своего положения. Мой собеседник нахмурился и помрачнел еще сильнее.

- Это на них похоже, - выплюнул он. - Если не боишься, поднимайся ко мне. Я буду занят до рассвета, а тебе, я вижу, свободная комната очень пригодится. По дороге расскажешь, как тут оказалась.

Не желая давать себе возможности передумать, я с энтузиазмом подскочила и едва не потеряла сознание от резкого подъема. Мужчина поддержал меня за локоть, стараясь выровнять и придать мне устойчивости.

- Как зовут-то тебя? - спросил он по пути.

- А вас?

Я почему-то отчаянно не хотела, чтобы ему стало известно о моем проступке, и всеми силами старалась перевести тему разговора со своей персоны на что угодно.

- Можешь называть меня Дарс. Милости прошу, - он отпер широкую дверь на втором этаже трактира и пропустил меня вперед, когда та резко захлопнулась за нашими спинами.

Едва оказавшись на пороге комнаты, я почувствовала, что, возможно, опасность оказаться наедине с незнакомым мужчиной гораздо превышает риск замерзнуть или встретиться лицом к лицу с бандитами. От человека рядом со мной исходило ощущение холода, от которого хоть и не стучали зубы, но мороз пробирал еще сильнее, чем при проливном дожде. Я старалась отгонять от себя навязчивый страх, объясняя все ливнем и живым воображением. Едва не пожалев о своем опрометчивом решении подняться, я развернулась и, встретившись глазами с мужчиной, попятилась, упершись спиной в мягкую софу.

Тихо рассмеявшись, мужчина сделал шаг назад.

- Располагайся, Клементия. Приятного отдыха, - и вышел из покоев.

Стараясь вспомнить, называла ли свое имя Дарсу, я прошла вглубь просто обставленной комнаты. Когда он ушел, я почувствовала себя в большей безопасности, и решила, что можно осмотреться.

Мягкая софа стояла по центру комнаты, разделяя ее на две части. Большое окно не давало много света, в мутное стекло беспощадно били тяжелые капли. Небольшой столик предполагал возможность легкого ужина, остатки которого я обнаружила на тонкой ткани.

Закутавшись поплотнее, я прошла к софе и присела на край, не желая пачкать ее мокрой одеждой. Подцепила небольшой ломтик печенья, который смотрел на меня особенно призывно, и положила его в рот. От отсутствия занятия я покопалась в своем чемоданчике и извлекла из него кожаный мешочек, который теперь стойко ассоциировался у меня с предательством жениха и родной сестры.

Повертела в руках, ища хоть что-нибудь, за что я могла бы потянуть, но так и не нашла ни замка, ни потайного ремешка, пройдясь пальцами по вытесненному незнакомому символу, который был еле виден на потрепанной коже.

Треугольник, сплетенный в узор в виде цветка, распускался по центру мешочка и говорил о мастерстве человека, его изготовившего.

Не преуспев в разгадывании ребуса, я положила добычу обратно в чемоданчик и не заметила, как задремала беспокойным сном.