Грани Свободы

Глава 1. Алексия

Жизнь — как вождение велосипеда. Чтобы сохранить равновесие, ты должен двигаться.

(Альберт Эйнштейн)

- Мама, мама! Смотри что я сделала! – пронзительный детский голос заполняет собой задний двор отчего дома.

Отрываюсь от чтения книги, которую я не могу закончить уже пару месяцев так точно. С этими озорниками каждая свободная минута заполняется детскими просьбами, вечными вопросами «а почему?», обработкой разодранных коленок, уговорами не есть так много конфет и криками «мама, папа, мы покакали».

Во время последнего мы с Данте закатываем глаза. Во-первых, нашим малышам уже шесть лет. Во-вторых, каждый раз мы удивляемся насколько они синхронизированы друг с другом, что даже естественную нужду справляют одновременно. В-третьих, у Венцеля, несмотря на юный возраст, уже достаточно поставленная речь, поэтому крик «мама, я покакал» звучит довольно комично из его уст, из которых в обычное время вылетают изречения о Квантовой теории (даже не спрашивайте откуда он понабрался этого. Случайная подписка на документальные фильмы BBC явно сделала свое дело).

Скрипя подошвой меховых «Угг» по белоснежному снегу, подхожу к Бьянке и присаживаюсь рядом с ней на корточки. Рассматриваю ее творение и поправляю шапку, натянув ее на милые ушки, чтобы не простыла.

Хоть мы и приезжаем почти каждую зиму на Новый год в Россию, но большую часть времени дети проводят в Итальянском тепле, и я каждый раз трясусь лишь бы они не заболели. Данте смеется надо мной и называет «курочкой наседкой».

- Feci un pupazzo di neve, - гордо вздергивает подбородок Бьянка, указывая мне на снеговика.

- А теперь скажи то же самое на русском и на английском, - ласково прошу ее, поправляя объемный пуховик. Знаю, как малышка не любит повторять все по несколько раз, но в учебных целях я иногда прошу ее переводить сказанные фразы.

- Я сделала снеговика. I made a snowman, - буркает Бьянка, надувая щеки.

- Умница моя, - целую дочку в замерзший нос. - Пошли домой обедать и пить какао? Бабушка уже наверняка ворчит, что все остыло.

Бьянка прыскает со смеху, наверняка припоминая, как Франческа любит ворчать на наше нерасторопное семейство.

- Только если ты меня понесешь, - хитро улыбается малышка. Данте говорит, что своей капризностью дочь пошла в меня. Хоть чем то, потому что личиком она вся в папу: такой же прямой нос, изогнутые губки и черные глаза.

Подхватываю Бьянку на руки и резко замираю, поймав на себе пристальный взгляд из-за забора.

Наташа. Моя бывшая лучшая подруга, которая сдала меня врагу (по совместительству моему нынешнему любимому супругу) и с которой изменял мой бывший жених.

Стоит рядом с внедорожником, за рулем которого сидит Влад, держится за ручку двери и наблюдает за мной. Все такая же холеная: уложенные в аккуратную прическу волосы, полушубок из соболя на плечах, отутюженный брючный костюм. Вот только глаза перестали сиять, как это было несколько лет назад, когда мы еще доверяли друг другу. И уголки губ теперь всегда опущены.

Я могла бы сказать, что мне жалко бывшую подругу. Но тогда я буду врать самой себе. Мне ее не жалко. Ни в те моменты, когда они с Владом орут друг на друга из-за того, что он не хочет детей и это слышит весь поселок, ни в тот день, когда я анонимно отправила ей фотографии Влада с его второй семьей. Где он целует свою любовницу и поглаживает по волосам новорожденного малыша.

Можете считать меня ребенком за то, что я наняла частного детектива, чтобы копнуть глубже под новую ячейку общества под теперь общей фамилией Абрамовы. Но все то время, пока я была занята захлестнувшими меня событиями – я мечтала совершить свою месть. Неожиданно и красиво.

И это правда получилось красиво. Одним летним днем, когда мы в очередной раз гостили у отца дома, я нажала заветную кнопочку и отправила анонимное сообщение, которое содержало только компрометирующие фотографии.

Клянусь, я из своей спальни слышала, как Наташа выла раненым животным из дома через дорогу, который изначально строился для меня и Влада. И радостно улыбалась. Сделал гадость – сердцу радость.

Мечтала быть с Владом, извиваясь под ним за моей спиной? Получай. Ты ведь хотела этого, Наташа.

Сдержанно киваю бывшей подруге и, не дожидаясь ответа, направляюсь в дом, где нас уже ждет вся семья.

Франческа раскладывает по тарелкам спагетти болоньезе, бубня на итальянском под нос что-то про остывшие макароны. Габриэль и Данте сидят за столом и пьют лимончелло, обсуждая последние результаты их любимого футбольного клуба Ювентус.

Отец помогает Венцелю распаковывать новую игрушку, которую купил по пути домой и одновременно поглаживает Франческу по спине, чтобы та не злилась на всех за опоздание.

К своему собственному удивлению, я сумела простить Владимира. На это мне потребовалось пара лет, его хорошие отношения с внуками и Франческа, которая души не чаяла в моем отце. Не знаю, как так получилось, но эти двое влюбились друг в друга, чем несказанно бесили Данте. Но и он со временем привык.

Кьяра усаживает их с Габриэлем дочку Джульетту за стол и с кряхтением выпрямляется, держась за поясницу. В их семье ожидается пополнение и шестой месяц Кьяре дается еще тяжелее, чем первая беременность в целом.

- Давай я помогу, - прихожу на помощь к своей подруге.

Да, несмотря на мою первоначальную неприязнь к бывшей псевдо-невесте Данте, мы смогли стать близкими подругами и постоянно помогали друг другу с детьми, ходили на шоппинг и просто весело проводили время вместе.

Мы все стали большой и дружной семьей.

- Я уже продумала, как мы будем праздновать! – сообщает Франческа (прим. авторов: герои разных национальностей разговаривают между собой на английском языке, если не указано иначе).

Помогаю ей разносить тарелки с пастьерой (прим. авторов: Пастьера (неаполитанская пастьера, пастьера наполетана, итал. Pastiera napoletana) — десерт итальянской кухни, неаполитанская разновидность песочного пирога).