Гранитные туннели

Гранитные туннели

Подземный мир.

Наш город сам по себе наполнен тайнами. Парки, гранит набережных, тихая вода каналов и рек таят в себе немало удивительных историй, скрывают они и трагедии. Такова жизнь. Однако, это все на поверхности, открыто солнцу и человеческому взгляду. Куда больше таинственного и необычного прячет в своих туннелях метро. Неприметные порталы станций – это настоящие ворота в другой мир. Надежно укрытые от нашего взгляда подземелья, глубокие туннели, законспирированные объекты времен оных. Да, в реальности метро куда обширнее и глубже, чем нам говорят.

Лента эскалатора несет меня в глубину. Далеко внизу на дне туннеля святятся фонари. Они как манящие болотные огни притягивают взгляд. Спуск долгий, станция глубокая. Есть время оглядеться. Поток. Люди застыли на ступеньках, движущаяся лестница уносит их в таинственные бездны. Кто-то шагает по эскалатору, видимо спешит или не привык стоять на месте. Вот еще одна примета времени и большого города - люди не мыслят себя без движения. Даже минутная остановка выбивает из привычной бессмысленной суеты, гонки за призрачными миражами. Даже минута покоя вырывает из привычного беличьего колеса.

А ведь если подумать, эти люди не понимают куда спешат. Наше метро самое глубокое в России и одно из самых глубоких в мире. Электрические поезда несут нас по узким потернам на невообразимой глубине. Над нами толщи глин, супесей, моренных отложений. Над и вокруг нас проклятые водонасыщенные пески под адским давлением. От мучительной смерти, замуровывания заживо людей отделяют только тонкие чугунные и бетонные трубы облицовки туннелей.

Люди привыкли к мягкому электрическому свету, комфорту современных вагонов, уверенному голосу машиниста. Они не видят, как поезд летит по мрачным подземельям, как свет прожекторов выхватывает из тьмы старые ржавые тюбинги, лужи между шпалами, кабеля на стенах и горящие глаза крыс. Люди не помнят, не хотят знать, что метро проходит под городом, под засыпанными болотами, под широкой полноводной и глубокой рекой. Да, над нами Нева несет свои воды в Маркизову лужу, плывут корабли, плещется рыба. Над нами невесть что погребенное в толще спрессованного ила и болотных отложений. Подумать страшно, что там в захоронено над нами на веки вечные без покаяния и святого креста.

А ведь первые туннели под Невой строились сто лет назад. Тогда шли щитами буквально наощупь. Тогда не сканировали грунты, все разрезы составляли по редким разведочным скважинам. Бог весть, что таится в считанных саженях от туннелей. Кто знает, как изменилась геология за прошедший век? А ведь достаточно одной промоины на дне, размытой подземной перемычки в старое русло, достаточно слабого грунта, и Нева придет в метро всеми своими кубическими верстами водостока. Бурные мутные потоки захлестнут туннели, как игрушки подхватят поезда с бьющимися в вагонах людьми. Река зальет станции, выплеснется фонтанами из наклонных туннелей.

Все возможно. У нас ходят слухи, что в "девяностые" годы затопило туннель Суздальско-Кронштадтской линии, прорвало аккурат под Сестрорецким болотом. Во всяком случае этот участок закрывали месяца на три. Почему? Да говорили, что утопленный поезд долго не могли вытащить. Вагоны по одному ночами перегоняли в Кронштадт и брандспойтами вымывали из ила обезображенные трупы.

На станции на бегу заскакиваю в вагон. Сидячих мест нет, да и не надеялся в это время на этой линии. Поезд набирает ход. Вагон покачивается, лязгают тележки на стыках рельсов, за окном привычный мрак. Рядом со мной трое молодых господ громко обсуждают свои приключения в каких-то заброшенных рудниках. Студентам весело, молодость ужасно наивна.

- Василий даже стронул с места вагонетку. Представляете! Ржавая. Рельсы ржавые. Шпалы в труху.

Тихо усмехаюсь. У молодежи глаза горят. Рассказать бы им как строилось наше метро, о скрипах, шорохах, потусторонних стонах в темных туннелях. Я ведь помню леденящий ужас, охватывавший строителей под Васильевским островом. Не все могли выдержать этот нескончаемый гул, заблудившийся в подземельях прибой древнего моря. Наши люди тогда работали в наушниках, и что греха таить, многие перед спуском в шахты принимали универсальный акцизный антидепрессант.

Поезд останавливается у платформы. Студентам приходится потесниться, уступая под напором пассажиров. Пожилая дама с зонтиком резво занимает освободившееся сиденье. При этом она наступает на ногу студенту.

- Извините.

- Ничего страшного.

- Простите ради Бога.

Привычный обмен любезностями. Состав разгоняется. Одного из молодых людей шатает, человек судорожно хватается за поручень. При этом чуть было не сбивает с меня шляпу.

- Простите, господа - вмешиваюсь в разговор. - Ваши шахты еще не самое удивительное под этим солнцем.

- Вы тоже увлекаетесь древними пещерами?

- Не совсем. Это трудно назвать увлечением, век бы их не видеть. Знаете, лет двадцать назад в бытность градоначальником господина Игнатьева установилась мода на учет всего и вся. Вы должны помнить турникеты в парках и общественных местах. - Говорю спокойным мягким голосом чтоб слышали не только молодые люди.

- Электронные счетчики учитывают всех вошедших и вышедших.

- Интересное решение - замечает один из студентов. - зачем считать дважды?

- Справедливо. Вот в метро турникеты считают всех спустившихся на станцию. Неважно, платите вы монетой, проездным или по льготному билету. Считают всех. Вы скорее всего не помните, но при Игнатьеве поставили турникеты со счетчиками на выходе. Каждую ночь в Комитет по транспорту подавались данные, сколько человек вошло в метро и сколько вышло.