Грехи и корона

Глава 2. Коронация

Знакомый коридор, неистребимо пыльный, издевательски узкий – отец бы точно тут застрял, вздумай выбраться из спальни ради тайной прогулки – казался ловушкой. Грау уверено шла первой – быстрая и грациозная, светильники послушно вспыхивали и тотчас затухали, освещая путь, паутина привычно липла на лицо, но сама атмосфера, почти осязаемая тревога – угнетала.

Еще бы.

Моя бедная невеста лишилась всего. Какая трагедия.

Толика злорадства позволяла отвлечься от мысли, что я сам – в полной заднице.

Бегство – не выход, но не возвращаться же. Да и не было во дворце  людей, в верности которых я безоговорочно уверен. Игры в пустоголового принца привели к закономерному результату – отсутствию настоящих союзников. О, я приятельствовал со многими, от стражников до стариков-лордов, я много болтал и внимательно слушал, собирал сплетни и сам их сочинял – копил чужие тайны и грехи, чтобы воспользоваться ими, когда придет время. Но я рассчитывал на положение короля, а не беглого принца.

А еще я всегда в глубине души рассчитывал на Хедвина, что, несмотря на все разногласия, он поддержит меня в борьбе со жрецами, ведь он единственный во дворце, кто знал меня по-настоящему. А вне дворца была Грау, безродная ночная кошка, которой плевать на политику и власть, которой нужны лишь деньги и азарт от опасного дела… которая оказалась моей невестой и племянницей Хедвина. Бездна! Кажется, и через полвека я не перестану злиться на эту парочку, и главное – на себя.

Грау в совершенстве знала путь из дворца в заброшенную таверну на окраинах Нижнего города, мое якобы тайное убежище. Я сам и за сотни вылазок  постоянно путал, какая из череды дверей ведет в нужный подземный туннель, а она ни на миг не задумалась. И все молчит, серьезная, потерянная – это пугает.

Но естественно.

Все еще не могу осознать смерть Хедвина. Он был в моей жизни всегда, куда больше, куда важней, чем отец. Казался вечным. Я постоянно представлял, как и в старости господин первый министр брюзжит мне на ухо нравоучения и пытается наставить на путь истинный. Но сила жреца Хранящего Вечность Господина обратила Хедвина в тлен раньше времени, оставив нас с Грау в одиночестве… В одиночестве же?

– Грау… – мой шепот пронесся по туннелю тревожным эхом. Она резко обернулась, больше злая, чем печальная.

  – Что?! Будет еще время для разговоров.

Теперь зол – очень зол – я. Как она позволяет себе говорить со мной в таком тоне? Или я чересчур привык к лживой лести Грау и еще более лживому смирению Крисельи. А тут – искренне. И теперь я должен поблагодарить за долгожданную откровенность.

 – Кто-нибудь еще знал обо мне?

На мгновение на лице Грау промелькнуло недоумение. А потом она гадко улыбнулась:

 – Ах, Ульрих, ты о своем маленьком развлечении, о своей тайной второй личности, – Грау не мурлыкала как кошка, а шипела как пустынная змея.  – О милашке Хэлле, таинственном завсегдателе самых злачных мест Нижнего города… в котором только слепец не узнает высокородного избалованного мальчишку. Правда, думаешь, что это такой уж секрет? Знает, не сомневайся, полдвора знает о твоем самовлюбленном актерстве – и потешается.

Она всего лишь женщина, недавно потерявшая единственного близкого человека. Она просто хочет зацепить меня как можно больней, оскорбить, и, наверняка же, лжет – ведь так хорошо умеет это делать.

Стерва.

Будто  бы я сегодня потерял меньше.

Оставшийся путь прошел в гробовом молчании.

Осознавать, что мое чудесное секретное логово, не такое уж и секретное – неприятней некуда. 

Войдя из туннеля в погреб таверны – просторный, но заваленный всяким хламом, разгребать который я смысла не видел – Грау сразу же зажгла свет. Мне приходилось мучиться с чадящими факелами или ненадежными свечами, а ей хватило замысловатого движения рукой, чтобы помещение озарило маленькое неяркое солнце. Затем Грау потратила полминуты на молитвенные бормотания над дверью и, пока я мрачно стоял и наблюдал, невозмутимо вытащила из тайника под прогнившей пивной бочкой мой обыденный наряд – вернее, обыденный для Хэлла, да-да, заседателя самых злачных мест Нижнего города. Вручила и посоветовала поторопиться. А сама достала из наплечной сумки зеркало и шкатулку с красками и кисточками для грима, устроилось на моем любимом – единственном – кресле и занялась превращением в настоящую Грау.

Как быстро меняются роли: сложно поверить, что эту же женщину я всего полчаса назад вел за ручку за собой, растерянную и послушную.

Ненавижу. Хотелось вновь напиться или что-нибудь разгромить, а лучше – подраться. С Грау.  Интересно, на что она способна без своих жреческих штучек?

Знаю – на многое, видел не раз, как ловко Грау управлялась с буйными наемниками, как умело пользовалась коротким мечом и метала ножи. Хотя откуда уверенность, что ее боевые таланты не усилены лугарийским богом? 

Набрасывая заурчдный, без вышивки и кружев, черный камзол, я посматривал, как Грау мажет волосы каким-то маслом, и ее кудряшки вместо того чтобы покрыться жирным блеском – темнеют и распрямляются. Алые губы, белоснежная кожа, густо обведенные черным ярко-зеленые глаза  – этот дикий контраст отвлекал от знакомых черт лица, но все же… как можно не узнать ее?  А я еще гордился своей внимательностью. К тому же рост… О, отличная тема для попытки завести мирный диалог. Не то чтобы мне хотелось, но нужно: мы в одной лодке, мы должны сотрудничать.